7. Участковая для нечисти

Она не спала, но и не бодрствовала. Лида потерялась. Бродила где-то между границами мира реального и нереального, не в силах открыть глаза или выбрать что-то окончательное.

Она определённо была жива и также определённо была не совсем в сознании. Вокруг не было живых, но вот не было ли вокруг мёртвых – она точно сказать не могла. Были тени. Страшные тени, уродливые, изломанные. Светлые тени, едва уловимые, хрупкие.

Теней было много, очень много.

Но когда страшные пытались подойти ближе, из медальона на груди девушки вырастала тень огромного медведя и никого не подпускала близко.

Лида качалась на волнах сна, иногда проваливаясь в него, иногда снова поднимаясь к поверхности этого странного серого мира. Это не было границей, если, конечно, не считать границей грань между разумом и безумием в собственном сознании. Это было чем-то, о чём она даже не слышала. И не желала.

Мир был немного отдалён от неё пеленой пустоты.

И именно так лучше было бы всему и оставаться.

Здесь не было запахов, не было цветов, не было звуков. Была только Лида и была серая, пустынная, пожалуй, даже грязная окружающая действительность.

Но именно здесь всё вдруг начало вставать на свои места. Воспоминания возвращались неохотно, причиняли боль, даже самые светлые. Но Лида, когда поняла, что здесь она наедине сама с собой, копалась в них активно и отчаянно. Она пыталась найти. Пыталась понять.

Хотя бы… хотя бы что-то.

Девочкой она была умной, а с возрастом к уму и смекалке добавилась аналитическая логика. Лида умела обобщать, делать выводы. Ничего сверхсерьёзного, но основные причинно-следственные связи, так или иначе, просчитывать она умела.

В памяти… в памяти была маленькая, удивительно светлая баба яга. Ещё девочка, босоногая, бегающая по полянам и разговаривающая с травами. Та, маленькая баба ёжка, которой Лида уже давно не была – действительно с ними разговаривала. Хотя разговором как таковым назвать это сложно. Это было нечто совсем иное. Без слов, без пояснений, без чего-то ещё. Образы. Образы света, ночи, воды, образы жизни, образы холода… Нет, снова не так. Тому, что видела маленькая девочка, взрослая Лида не могла даже подобрать словесного описания. Но это было. И отчасти это было очень страшно.

Сейчас, она знала это совершенно точно, она не услышит больше ни одного цветка. Дар… Да, она поняла, что случилось. Она услышала это в словах, в мире вокруг. Баба яга вернулась. Она – сама. Её дар. Он снова был… но не в ней – рядом с ней. Она ещё его не приняла. Потому и застряла на границе между одним миром и вторым, между реальностью и границей, не зная, что делать, не зная, что выбирать.

Не зная, надо ли это делать.

Кто-то окликнул её, но звук не дошёл, погасился.

Лида вспоминала.

Босоногое детство. Запах трав. Каникулы у бабушки.

Жизнь с папой, тоже в деревне, только другой. Совсем рядом с Питером. Там была холодная река, там были в реке вкуснющие караси, и водяной совсем добродушный. Лида бегала к утопленницам, и они рассказывали ей сказки, катали на водяных конях. Маленькая баба ёжка была очень светлой, она любила мир, и мир платил ей тем же.

А потом произошло то самое, страшное, болезненное, тяжёлое и больное. Лич.

В воспоминаниях, Лида смотрела на них отстранённо, впереди, в тупике её действительно кто-то ждал. Маленький. Совсем маленький. Но в тёмном плаще. Он, тот, маленький, командовал личем, который загонял девочку сюда.

А потом лич впился в её шею. И появился Мельник.

Дальнейшее маленькая Лида не помнила, не увидела и взрослая Лида.

Зато среди всех воспоминаний… как много среди них было счастья, как сильно любила маленькая баба яга своего принца-медведя!, мелькнуло и кое-что очень необычное, заставившее Лиду задуматься.

Это было всего через пару часов после нападения.

Когда маленькая девочка, уже понимающая, что её дар утекает из её тела, как вода сквозь песок, забилась в угол. Ей казалось, что отовсюду на неё смотрит тяжёлое, гнетущее зло. Что оно тянет, тянет к ней руки.

Папы не было. Он куда-то ушёл.

А маленькой девочке было очень-очень страшно.

Люди в тёмно-серых длинных мантиях появились в её комнате неожиданно, заставив девочку вскрикнуть. Трое. Кто-то из них даже шагнул к ней, чтобы заткнуть «мелкому отродью» рот, но второй остановил.

- Охолонь. Здрава будь, юница.

- И вы здравы будьте, серые волхвы, - Лида поднялась из угла, настороженно глядя.

Тот, кто её отродьем назвал, засмеялся:

- Чисто волчонок, того и гляди укусит.

- Она не укусит. Главное – не нарывайся. Юница.

- Да?

- У тебя медальон на шее висит. Отдай его.

- Зачем это? – девочка сжалась ещё больше, закрыла медальон, скрестив на груди ручонки. – Мой он!

- Уже нет. Волей нашей помолвка между тобой и Михаилом Мельниковым разорвана была, юница. Отдавай медальон. Не тебе он принадлежать должен, не тебя теперь защищать будет.

- Да что ты с ней церемонишься! – самый грубый протянул руку к девочке и, ойкнув, ладонь отдёрнул. Ярко-золотая молния скользнула вокруг медальона и застыла над плечом девочки.

- Защищает! – хмыкнул самый спокойной. – Видишь? Сунешься ещё раз – молния больнее ударит. Другой разговор, что молния в нём не вечна. А Мельник не придёт сейчас, да и не почует ничего, мы об этом позаботились. И послушай меня, юница. Здрава ты. Ум твой смышлён. Защитить медальон ты не сможешь, мы силой его отберём. А ты уже больше и себя защитить не сможешь. Так что, упрямиться здесь не стоит. Тебе лучше будет, если мы сейчас его заберём.

Девочка помотала головой.

И тут же дёрнулась от резкого удара. Третий волхв, самый тихий и самый молчаливый, подошёл ближе и ударил её по щеке. От души. Голова мотнулась, из прокушенной губы пошла кровь. Но и молчаливому пришлось отскочить, когда разряд молнии оставил на нём свой отпечаток. Сплюнул этот волхв уже кровью.

- Деточка, не упрямься.

«Убьют», - и та, маленькая Лида, и взрослая Лида подумали это одновременно. – «Они просто меня здесь убьют, если я не отдам им медальон. Прятать надо… было».

Маленькая девочка исподлобья посмотрела на волхвов, запоминая их, запоминая в лицо каждого, потом улыбнулась.

Чистый звонкий голос наполнил комнату:

- Подождите минуточку, пожалуйста.

Шнуровка блузки поддаваться не хотела, девочка потянула раз, второй. Тот самый нетерпеливый подскочил ближе, дёрнул за ворот, разрывая рубашку, и отскочил, тряся рукой. Спокойный волхв взглянул на него с усмешкой, посмотрел на Лиду и вздрогнул.

Малышка смотрела уже на него с насмешливым презрением.

Медальон был не на шее – уже в её руке.

- Не вы его надевали. Не вам его и забирать!

Отреагировать волхв не успел.

Девочка выпустила медальон из рук. Мелькнула порванная цепочка – кто-то успел порвать?! По шее маленькой Лиды текла кровь, а залог подтверждения венчания пропал, как будто его и не было.

Тот самый, нетерпеливый, подскочил, ударил со всей силы. Маленькая девочка отлетела в сторону, да так там и затихла, не в силах подняться.

- Охолонь! – рявкнул волхв, в руках высокого могущественного старика появился тяжёлый посох. Поводив им из стороны в сторону, он только головой в растерянности покачал. – Ай, да юница. Недооценили как! На границу она забросила медальон. Вот тебе, и дар уже почти потеряла, последними крупицами с кровью за своё желание заплатила. Не вернуть его нам. Пройти туда, пройдём. А обратно мы оттуда уже и не выйдем. Мельника же просить нельзя. Увидит, за чем мы пришли – сам убьёт нас. Уходим.

- Но!

- Медальона на ней нет, защиты нет тоже. А остальное нас не касается. И друга своего забирай.

Волхвы ушли. Маленькая девочка подняться так и не смогла…

Зато взрослая Лида хорошо запомнила всех троих.

А потом пришёл Мельник.

Принц-медведь смотрел на свою маленькую уже не невесту с отчаянной тоской. Его личное солнышко, его золотая малышка… Ему всё равно было, что в её крови уже тёк яд лича. Ему и в голову бы не пришло из-за этого от неё отказаться, но… его не спросили. Поставили перед фактом.

- Барышня…

- Здравствуй, принц-медведь… - маленькая Лида лежала уже в кровати, когда Мельник пришёл. В её глазах оставалось всё меньше и меньше света. Последние крупицы всего, что у неё было, она теряла. Когда Михаил протянул к ней руку, малышка вцепилась в неё из всех своих сил. – Он там есть! Смотри! Там… в углу…

В углу было пусто, только доказать это Лиде было невозможно.

- Я не хочу его видеть, принц-медведь… Пожалуйста… - в глазах маленькой девочки стояло отчаяние пополам с беспросветной безнадёгой. – Я не хочу больше его видеть. Я больше так не могу. Или забери меня! Забери меня с собой!

Забрать девочку с собой Мельник не мог.

Волхвы предупредили, чтобы он не натворил глупостей.

Он бы с удовольствием натворил бы их. Но… даже у Мельника есть ограничения.

К тому же… что делать маленькой девочке, которая никогда не сможет себя защитить, на границе? Сходить с ума? Обречь свою малышку на такую участь, мужчина не мог. К тому же, Степан просил стереть её память.

Чтобы она не помнила о том, чтобы случилось.

Чтобы она не видела теней вокруг себя.

Чтобы смогла жить, как живут обычные люди…

Они все будут теперь так жить.

И не желая больше видеть боли в серых глазах, Мельник положил ладонь на макушку Лиды.

- Мы ещё увидимся?

- Когда-нибудь, - тихо пообещал Михаил.

Лида уловила подвох только, когда в его словах прозвучал якорь. Мельник заговаривал память на возвращение дара. Абсолютно невозможное, абсолютно нереальное событие… Утерянный дар к бабе яге вернуться не мог…

Прерывать заклинание было нельзя, и по щечкам девочки покатились горькие, отчаянные слёзы.

Она не хотела забывать. Только не принца-медведя! Только не его.

- Сладких снов, малышка… И прощай.

…Мир качался. Снова и снова в серой пелене всплывали воспоминания. Всё новые и новые. Лёшка. Их учёба, их ссоры, их ссоры. Ссоры. Они никогда не могли найти общий язык, он называл Лиду «мой личный кошмар», «моё наказание», и в то же время тот мальчишка присматривал, чтобы никому и в голову не пришло покуситься на то, что принадлежит одному ему.

Покуситься на Скворцову.

Она гоняла с мальчишками мяч и всегда была под его присмотром.

Она была рядом даже тогда, когда он этого не хотел.

Но сейчас, со стороны, Лида замечала то, чего тогда не замечала. Ни о каких чувствах со стороны Лёшки и речи не шло. Она была ему интересна постольку-поскольку, она была для него запасом чего-то… полуночного.

Лёшка был некромантом. Его мать – бабой ягой. А Лида была выбрана ими с какой-то очень определённой целью, которую не мешало бы прояснить. Но это попробуй ещё понять, попробуй их ещё найти.

Хотя, что пробовать, что искать. Сами придут. Лёшка сам придёт. Приворот на крови и фальшивое венчание – вот что защищало Лиду от некроманта. Вот почему он сам лично не мог ей навредить.

А теперь, когда не осталось ни кровавого приворота, ни кольца на пальце, он мог всё. Он мог всё, что угодно. В том числе прийти лично.

И Лида была готова его встретить. Нужно было только решить, в каком качестве встречать.

И последнее, что нужно было ей понять, это кто она – на самом-то деле. В каком мире она живёт. В каком мире она хочет жить.

В обычном мире не было места полуночникам. Здесь и сейчас Лида могла отказаться ото всего, чего она добилась. Уехать с Брянщины, отправиться в Питер, под защиту бабушки и особого отдела. До первого снега всё решится… Так сказала Ринго, московская девушка-экстрасенс. Так она сказала. Была ли она права?

Скорее всего – была.

До первого снега всего ничего. Потерпеть всего немного, а потом забыть. Всё забыть… Как страшный сон. Заплатить могущественному Мельнику, отказаться от него, отказаться от всего. И просто жить. Как жила когда-то.

Можно было так и остаться посередине. Просто матушка полуночников, просто обычный человек, с едва-едва ощутимым даром.

А можно было не убегать от себя. И признать, что ни первый, ни второй вариант не дадут ей главного – возможности быть с Мельником. Только баба яга, не просто дочь кащея, но истинная владелица силы могла быть с ним рядом. Не просто рядом, а вместе.

Скворцовы всегда были упрямыми. А уж Лида так вообще пошла в бабушку. С её упрямством, известным всем и каждому.

Так что… отказываться она не собиралась. К тому же, у неё ещё лежал в сейфе её медальон. Венчальный медальон. И бабушка говорила, что помолвка не разорвана была правильно. И… пусть совершенно эгоистично, пусть возмутительно и невероятно, но Лида не хотела отказываться от своего принца-медведя.

Если она ему не нужна, что ж, тогда, да. Она смирится с этим. У неё получится. Но отступать вот так, просто так?! За шаг до возможной победы? Нет.

Нет.

Что там бабушка говорила когда-то? Что для бабы яги самый нужный и самый правильный инструмент – это метла.

Вот с метлы она и начнёт.

Метла послушно легла в руку. Лида улыбнулась. Начинать нужно с малого, а там… дорогу осилит идущий… Почему бы не осилить дорогу и ей самой?

А ещё, ей столько нужно выяснить, особенно у того, кого…

- Барышня.

Ресницы дрогнули, серый омут осмысленного взгляда обратился на Мельника, и Лида улыбнулась, едва-едва уловимо, едва заметно.

- Здравствуй, принц-медведь…

Мельник, сидящий на стуле у кровати, на которой лежала Лида, закрыл на мгновение глаза.

Он успел передумать за пару часов всё самое страшное. А она …

- Принц-медведь?

- Я тебя всегда так называла, - дрогнули бледные губы. – Решила, что ты не обидишься, если я снова тебя так назову.

- Ты всё вспомнила.

- Ты сам поставил как якорь возвращение ко мне дара. Дар – вернулся. Память – тоже. А вместе с ней кое-что очень интересное. Не ответишь мне на пару вопросов?

- Всё, что захочешь, - кивнул Мельник. – Но всё же, лучше, не сейчас. Тебе нужно выпить отвары. Влада Сергеевна приготовила.

- То, что бабушка приготовила это хорошо. А что за отвар?

- Комплексный. В том числе отвечающий за то, чтобы ты смогла прийти в себя после такого могучего приворота.

- А сейчас я в себя не пришла?

- А сейчас ты, барышня, не встанешь, даже если захочешь.

- Да?! – неподдельно изумилась Лида. Упрямство лукаво шепнуло на ухо, что это наговор и навет, она сама отлично со всем справится. В результате девушка резко поднялась и так же резко свалилась на руки успевшего Михаила.

- Барышня!

- Ну, вот что ты со мной как с маленькой?!

- Я с тобой с ума сойду, - вздохнул мужчина тяжело. – Вроде бы взрослая умница. Но посмотришь – и ничуть не изменилась.

- Изменилась, - Лида помотала головой. – Я больше не светлая. В моей крови нет светлой силы… Зато есть трупный яд, который никогда и никуда не денется.

Мельник вздохнул ещё тяжелее, прижал к себе Лиду и отпустил:

- Я могу …

- Нет! Нет, Миш. Я поняла, что ты хочешь сказать. Но нет, нет и ещё раз нет. Я не хочу больше убегать. А ещё хочу хоть немного понять, что это… это всё может значить. С чего всё началось и чем закончится. Я хочу приложить свои силы в том числе, чтобы это перестало действовать мне на нервы! И…

- И?

- Я больше не могу убегать, - жалобно сказала Лида. – Я больше не хочу терять эти воспоминания. Я хочу знать, что в моей жизни было, что в моей жизни есть. Помимо проблем, - очень «оптимистично» добавила она спустя мгновение.

- Барышня-барышня.

- Я помню… «егоза».

- Да, не сидится же тебе на месте. Хорошо. Сейчас ты выпьешь отвар, приготовленный твоей бабушкой. Я позвоню Степану Викторовичу, скажу, что ты пришла в себя, а значит всё немного лучше и немного легче, чем могло бы быть. Потом…

- Ты мне ответишь на пару вопросов. Особенно, - Лида, опершись спиной на подставленную подушку, покачала почерневшим медальоном. – Вот про это. Что это вообще такое.

- Только после…

- Да-да. Я не буду упрямиться. Правда-правда.

От своих же слов девушке отчаянно захотелось отказаться, когда Миша принёс то, что ей предстояло пить. Огромную кружку, мужскую такую, на поллитра, которая неизменно её удивляла, с какой-то зелёно-бурой жижей.

- Мамочки, - вырвалось у Лиды горестно.

- Потом даже дам шоколадку всё это зажевать, - усмехнулся Михаил.

- Слишком много знаешь, - буркнула сердито девушка, принимая огромную кружку, покосилась на её содержимое, и её передёрнуло.

- Барышня, пей. Иначе принесу ложку, и будет тебе «ложечку за папу», «ложечку за бабушку», «ложечку за брата».

- За тебя будет? – вскинула серьёзный взгляд Лида.

Мужчина замер, потом неуклюже поднялся:

- Кажется, я слышу чьи-то шаги. Пей, барышня.

- Ты не ответил!

- Это не тот разговор, который…

- Сбегаешь.

Мельник повернулся, взглянул сердито.

- Барышня.

- Ты всегда сбегаешь!

- Я никогда не сбегаю. Мы вернёмся к этому разговору. Но не сейчас. Сейчас ты должна выпить отвар и прийти в себя. Всё остальное может подождать.

- Это не может подождать!

- Барышня.

- Ты не понимаешь, Миш.

- Я всё понимаю, барышня. Просто, - могущественный Мельник вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, а его слова ещё метались в ушах Лиды: «Сейчас не время для этого разговора».

Вернулся он через пару минут с бледной Владой Сергеевной. Баба яга северо-западного округа устроилась у кровати с внучкой, посмотрела на неё и покачала головой:

- Ума не приложу, как может работать такая нестабильная система, какую сейчас представляешь ты.

- Что случилось, ба? – спросила Лида, ощутив, как от недобрых ощущений засосало под ложечкой.

Что-то случилось. Что-то совершенно определённо случилось, иначе не прятала бы Влада Сергеевна взгляд так устало.

- Ба?!

- Дима…

- Что с ним?! – дёрнулась девушка и охнула, сгибаясь пополам. Мельник оказался рядом, в который раз, придержал за плечи.

- Ты всё выпила?

- Да.

- А… Что ж, Влада Сергеевна, через двадцать минут.

- Да, - баба яга кивнула. – Пойду пока чай заварю.

Опомниться Лида не успела, как была – в длинной плотной рубашке, так её Михаил поднял на руки и перенёс в ванную. Поставил на ноги, придержал.

- Вода берёзовая вот в той кадушке. Ополоснёшься ей в конце. А сейчас… Барышня.

Девушка кивнула, показывая, что слышит, внимательно слушает и вообще всячески внимает. Говорить она уже не могла. Внутренности скручивало так сильно, словно вся «начинка» организма вознамерилась покинуть его раз и навсегда.

- Если будет нужна помощь – позовёшь.

Отрицательно помотав головой, Лида двинулась деревянной походкой к умывальнику. Михаил, взглянув на неё, в очередной раз зацепился взглядом за почерневший медальон на женской шее и вышел из ванной комнаты.

Дверь закрылась, отрезая все звуки.

Мощное очищающее зелье – это, конечно, очень неприятная штука. И могущественный Мельник ничем сейчас Лиде помочь не мог.

Минут через пятнадцать, не просто бледная – серая!, девушка вывалилась из ванной.

- Ужас, - простонала она. – Если бы знала, ни за что пить не стала бы!

- Потому и не сказали, - Михаил протянул приготовленную длинную юбку. – Помочь?

- Не-е-ет! – Лида даже головой помотала. – Не надо. Я сама…

- Сама так сама, - Михаил придержал девушку под локоть, когда она начала заваливаться. Смерил её скептическим взглядом. – Ясно. Раздевать я тебя раздевал, будем совершать операцию обратную – одевать.

- Я сама!

- Стоять не может на ногах, а туда же, сама-сама. Егоза, стой смирно.

- Не!

Сердито надув губы, Лида замолчала. В прикосновениях Мельника никогда ничего не было. Никакого подтекста. Даже в тот раз, когда он раздел её практически полностью, ничего не изменилось.

Он словно бы… был железным. Или она его не волновала. И не интересовала. И…

«Скворцова, у тебя ПМС?» - всплыл в голове ленивый голос подруги, которая обожала парней катать по татами. Той самой, одной из «трёх сестриц». Лида сидела на паре, поджав губы. От Лёшки пришло очередное «письмо», снова написанное не им. И больше всего Лиде сейчас хотелось отправиться туда, где он был, и устроить ему от души скандал.

Вот как раз тогда подруга и уточнила радостно: «Скворцова, у тебя ПМС? Ты сейчас перестанешь себя так чётко и жёстко контролировать, пойдёт, разобьёшь пару окон и покатаешь по татами пару мужиков?»

- Прекрати! – засмеялась тогда Лида. – Ты же знаешь, это не в моём характере.

- Не в твоём то оно, конечно, но иногда хороший скандал – это отличное подспорье делу.

- Я запомню.

- Применить не забудь, Скворцова!

- Барышня? – голос Михаила вырвал Лиду из воспоминаний. Покачав головой, она вздохнула:

- Извини. Стою. Спокойно.

Мужчина промолчал, застегнул замочек юбки, окинул растрёпанную барышню скептическим взглядом, но предлагать свою помощь ещё и в причёсывании не стал. Как не стал спрашивать, может ли она сама дойти до гостиной. Кухня после того проклятья ещё даже отдалённо не была отремонтирована.

На руках отнёс до комнаты, усадил на диван, прикрыл ноги пледом и повернулся к вошедшей Владе Сергеевне.

- Итак?

- Дима пропал, - баба яга вручила внучке маленькую кружку с морсом. Поставила готовую банку на стол рядом. – Не можем найти. Леший и водяной переглядываются и молчат. Что-то знают, но скажут только тебе.

- Хорошо, - кивнула Лида, как китайский болванчик. – Я поняла, доберусь до них. Миша, со мной съездишь?

- Да.

- Хорошо, - снова повторила девушка и воззрилась на бабушку. – Если бы всё дело было в Димке, ты не была бы такая бледная и замученная. Скорее всего, ты уже и карты успела разложить, и лучше прочих знаешь, что с моим братом. Не поделишься?

- Слишком умная внучка, - всплеснула руками Влада Сергеевна, потом прищурилась. – Память вернулась?

- В числе прочего. И я вспомнила, сколько ты за картами сидела. Как и то, - прорвалась детская, застарелая обида в голосе Лиды, - что ко мне карты не пошли. Ты сказала, что возможно колода нужна другая. И что если я буду этого хотеть, то ты поможешь мне подходящую колоду найти. И так и не помогла!

Влада Сергеевна засмеялась.

- И не помогу. У тебя теперь свой проводник по границе есть. Пусть к Художнику отведёт, тот тебе твою собственную колоду нарисует. Но ты права, моя милая. Я разложила на Диму карты. И видела, что с ним всё не хорошо и не плохо, но то, что случилось, при должном смирении и помощи может привести его туда, где ему будет лучше всего. Проблема в другом.

- В чём? – спросил Михаил негромко.

- Волхвы.

По лицу Мельника скользнули желваки. А у Лиды так сильно затряслись руки, что пришлось ставить кружку на место.

- Серые? – спросила она тихо.

- Серые, - подтвердила Влада Сергеевна. – А теперь расскажи мне, милая, что ты с ними не поделила. И почему они будут ждать тебя на поляне судилища.

- Я с ними ничего не делила. А на поляне это они меня правильно ждать будут. Они на меня руку подняли. Маленькую девочку. Пришли, медальон требовали отдать. Они, ба, меня кому-то продали, и я не откажусь узнать, кому именно, почему и зачем.

Бабушка исчезла, осталась на её место только ярящаяся баба яга северо-западного округа. По стенам метнулись всполохи молний, где-то далеко-далеко прозвучал сердитый раскат грома.

- Что они сделали?! Руку на ребёнка подняли?!

- Ну… Они были уверены, что я никогда этого не вспомню. Ни того, как они пришли. Ни того, как требовали отдать им медальон, ни того, как… - Лида нервно облизнула губы. – Ударили. Впрочем, это было последнее, что я помню. Отлетела в сторону, много ли мне надо было? Ударилась. Кажется, это был шкаф. Дальше провал. Зато их лица я вспомнила хорошо. Хорошо бы встретиться снова, побеседовать. Предметно.

В серых глазах мелькнули злые зелёные искры.

Мельник и Влада Сергеевна переглянулись.

Можно было перестать быть бабой ягой и снова ей стать, но, судя по всему, дочерью кащея от этого быть Лида не перестала. Больше – нет, и в её жилах трупный яд лича стал естественной границей между двумя полюсами сил.

- Нужно будет отвести тебя к знакомому некроманту, - подытожила неожиданно Влада Сергеевна. – Миш?

- Отведу. К отцу.

- Как представлять будешь?

- Барышня в представлении не нуждается. И к волхвам, барышня, с тобой вместе схожу.

- Спасибо, - не стала Лида отказываться.

Безусловно, вспомнила она многое, но знания ещё не уложились в её голове, не систематизировались. Она сама для себя казалась книгой. Страницы уже были прочитаны, но так давно, что пора бы и перечитать.

- Значит, нам нужно на заповедную поляну, - постановила девушка твёрдо.

Михаил кивнул.

- Влада Сергеевна?

- Я не с вами, молодые люди. Мне нужно узнать, что за серые волхвы так много веса набрали на нашей территории. С чего это вдруг люди посмели позволять себе так много. Солнышко моё, - как когда-то в детстве взглянула Влада Сергеевна на свою внучку. – Надеюсь на твоё благоразумие.

- Да, ба. Обязательно.

Баба яга кивнула и двинулась вместе с Михаилом на улицу. В окно Лиде хорошо было видно, как они о чём-то разговаривают на крыльце, а потом бабуля залихватски засвистела. Громко, от души.

Через несколько минут из-за поворота Мельницы, где и дороги никакой не было, плавно выехала чёрная-чёрная машина.

Лиде только и оставалось в изумлении смотреть на неё, дивясь тому, откуда такое могло появиться, а бабушка села в машину (за рулём вообще никого не было!) и … спустя мгновение её и след простыл.

- Вот это бабушка! – пробормотала Лида, попробовала встать и не смогла. Мир ещё был недостаточно устойчивым, ещё вращался, качался, ещё не стоял на одном месте. Лучше было спокойно переждать в одном месте, не пытаясь отыскать себе неприятности на ровном месте.

Девушка успела даже ноги обратно пледом прикрыть, прежде чем Мельник вернулся.

- Так, что за медальон ты на меня повесил? – спросила она, как ни в чём не бывало. – И сколько времени пройдёт, прежде чем я смогу нормально двигаться, чтобы отправиться на заповедную поляну?

- Ещё несколько часов, это точно, - пробормотал мужчина, опускаясь в кресло. – Думаю, этого хватит, чтобы немного поговорить.

- Немного?! У меня куда больше вопросов, чем ты можешь себе представить!

- Барышня.

- Да?

- Ты помнишь, что до первого снега ты перебралась на мельницу? А до первого снега ещё несколько недель точно. Успеешь ты спросить всё, что тебе хочется.

- А ещё нормальная посуда, - вздохнула Лида.

- Да. Нормальная посуда и масса мелочей для дома. Я помню, - кивнул серьёзно Мельник. – Поэтому, чтобы тебе не перенапрягаться, лучше нам начать с чего-то более серьёзного и важного. А уже потом, после этого, если ты будешь чувствовать себя в порядке – ты задашь ещё несколько дополнительных вопросов.

- Хорошо… Я согласна.

- Вот и замечательно. С чего начать, барышня?

- С медальона.

- Медальон… - Михаил помолчал, - медальон… делается на границе. Нужно добыть немного крови хозяина границы, взять ветвь заповедного дуба, у которого, ты его видела, баба яга камлала. Нужно придать дереву правильную форму, внутрь влить кровь хозяина границы, а потом выдерживать медальон в отварах. Каждый из них сложен сам по себе. На каждый нужно время. Всего нужно почти три недели, чтобы медальон изготовить до конца. Называется «медальон кровной связи». Можно оставить как есть, а можно ещё и добавить своей крови, чтобы создать связь, по которой забирать проклятья, порчи, наложенные недобрые заклинания.

- То есть… ты создал медальон, по которому то, что предназначалось мне, ударяло по тебе.

- Верно. То, что тебя могло убить, для меня было, как слону дробина. То, где ты могла потерять свою душу, для меня оказалось просто ночью тяжёлых видений.

- Та самая, перед праздником леса! – нахмурилась Лида. – Когда ты говорил, что если кто спрашивать будет, то говорить всем, что я ужасно спала.

- Да.

- Но зачем?!

- Меня охраняла граница. Тебя – нет.

Проведя пальцами по контуру медальона, девушка задумалась, потом осторожно уточнила.

- А почему он почернел? Больше не работает?

- Почти нет. Потратил почти всю силу, защищая тебя от удара некроманта.

- И весь удар пришёлся на тебя?

- Нет, - Михаил едва уловимо покачал головой. – В этот момент проснулась твоя сила. Удар заземлился о медальон, но на меня не перешёл.

- Это из-за того, что я баба яга?

- Нет. Это возможность, которую дарует дар кащея.

- Подожди! Ну, я же баба яга!

- Ты дочь кащея, барышня. Слишком много всего происходит, было бы побольше времени, ты бы сама всё поняла. Влада Сергеевна не случайно сказала, что нужно познакомить тебя с некромантом.

- Не понимаю, - Лида помотала головой, отчаянно не желая признавать кое-что более чем очевидное.

- Половина наполовину. Ты никогда не станешь светлой бабой ягой. Тебе никогда не создать целебные отвары, отвары, которые внушают любовь, несут созидательное чувство, - Михаил был не склонен церемониться. Очевидное нужно было донести до Лиды как можно быстрее. Даже не донести, она уже всё сама поняла, сделать так, чтобы она не могла от этой правды сбежать. – Амулеты, артефакты – всё то, что для баб ёжек естественно как дыхание, у тебя этого никогда не будет. Но невозможно что-то потерять, не приобретя ничего взамен. К тебе вернулась магия, у тебя была пустота. И дар уже кащея эту пустоту заполнил.

- Я… смогу поднимать мертвецов?

- Никогда не сможешь. Для этого нужно быть кащеем до самых кончиков ногтей.

- Уже легче, - пробормотала Лида, потом вздохнула. – Но я уже ничего не понимаю…

- Разберёмся. Не думаешь же ты, что тебя все оставят, и тебе придётся одной иметь дело со всем этим?

- Нет. Не думаю… Спасибо.

- За что, барышня?

- За амулет. За то, что был рядом всё это время, за то, что остаёшься рядом. Мне… было бы страшно, если пришлось бы со всем этим разбираться в одиночестве.

- Ты не одна.

- Да… Правда. Спасибо.

Мельник промолчал. Тихие слова были очень похожи на прощание. Кажется, барышня пришла к какому-то выводу. Очевидно, что выводу неверному. Но что с этим делать… Михаил не знал. Зато ему пришло в голову, что кое-что спросить он определённо забыл.

- Итак, барышня, волхвы пришли за твоим медальоном. Ты его отдала?

- Обойдутся! – серые глаза смотрели твёрдо, когда Лида подняла глаза на Мельника. – Они мне его не надевали! Не им его было и снимать.

- Ты?

- Отправила его на границу… И… - помявшись, девушка тихо призналась. – Его нашла. Когда… была та история, с провалами, когда некрома… когда… Лёшка меня туда отправлял, когда я заблудилась, я нашла странный комок грязи. Он никак не очищался. А мне было интересно. Очистить его я не смогла, но… В общем, медальон сейчас у меня. В сейфе. Стоит в смеси воды мёртвой и живой, с добавленной белянкой, отмывается. Правда, это не помогло. … Грязь видимо была не простая. Я … видела, во сне-видении, как грязь отламывается на куски, открывая медальон. Думаю, если сейчас пойти в мой кабинет, то он уже будет чистым-чистым.

Михаил кивнул, поднялся, взглянув на часы.

- Ты одна побудешь немного? На мельнице, сама знаешь, тебя никто не обидит.

- А ты?

- Проверю.

- Медальон?

- Да, - Мельник мужчина подвинул к Лиде ближе стол с морсом, принёс пару книг из библиотеки. – Это тебе читать, чтобы не скучала. Сейчас принесу торшер. Потом вернусь, и мы отправимся на заповедную поляну. Заодно узнаю у Степана Викторовича, как дела. И, барышня.

- Да?

- Не делай глупостей, пожалуйста.

Если бы она могла, она бы совершила. Десяток, а то и два-три глупостей. Но тело, глупое тело предало свою хозяйку. Встать с дивана Лида бы не смогла, даже если бы ей очень захотелось. Поэтому она предпочла сделать вид, что ничего такого не планировала, не собиралась, в мыслях не имела, криво улыбнуться и пообещать, что будет хорошей девочкой.

Естественно, Мельник ей не поверил! Естественно, сделать он ничего не мог. И укоризненно вздохнув, вышел из дома, понадеявшись на то, что пусть не благоразумия, но всё же осторожности барышне хватит, чтобы не попасть в ещё одну беду.

Список тех, что висели над её светлой головой Дамокловым мечом, и без того был более чем впечатляющим…

…Келпи был тяжело ранен. Черные крутые бока Шторма ходили ходуном, а не просто ручейки – реки крови могли бы ввести в состояние паники человека, куда более спокойного, чем Лида.

- Барышня, не бледней, - приказал Михаил, поймав её за локоть. – Стой!

- Что?! Что это?!

- Это – последствия атаки могущественной бабы яги, - сообщил Мельник. – Неизбежное зло вчерашней ночи.

- Надо же что-то делать!

- Надо успокоиться.

- Валькирия! – проржал насмешливо келпи. – Со мной всё нормально. Будет.

- Точно? – встревоженно уточнила Лида, потом закрыла лицо ладонями. Да что с ней такое происходит! Как будто действительно, внутри всё местами поменяли, пошуровали активно шумовкой, а в результате получился не то пельмень, не то вареник, но точно какая-то несъедобная гадость!

- Точно-точно, - Шторм, подойдя ближе, фыркнул в волосы девушки, потом отстранился. – Только брата вашего, Валькирия, я не уберёг. Не думал, что эта баба яга окажется такой могущественной. Сил и хватило только донести до заповедной поляны, а там его уже леший с водяным забрали. А я бабу ягу водил кругами, пока на моей спине была иллюзия.

- С Димкой? Что с ним?

- Я не знаю, барышня. Я сейчас отвезу вас…

- Нет, - Мельник, притащивший от дома огромную бочку с чем-то, сердито покачал головой, - ты никуда не отправишься. Ты останешься здесь, и, Шторм, это не обсуждается.

- Но!

- Не обсуждается.

От командного рыка затихли, вжав головы в плечи, и Шторм, и даже Лида.

Мельник оглянулся на девушку, смерил взглядом своего келпи. И чётко повторил, чеканя слова.

- Никаких. Прогулок. Никуда. Ты остаёшься даже не здесь. Вместе с Вьюгой я отправлю тебя на границу. Когда вернёмся, приду – поменяю повязки.

Шторм тоненько и надрывно ржал, пока Мельник смывал кровь с его шкуры, что-то тихо приговаривая. Потом отступил, погладив по чёрной холке вздрагивающего коня.

- Шторм? – Лида, чуть пошатываясь, подошла ближе, погладила его по носу, пока Михаил пошёл к воде, выманивать Вьюгу.

- Валькирия…

- Болит?

- Не очень, - келпи опустил морду ниже, положив голову почти на плечо девушки. – Просто жжёт, под шкурой. Это пройдёт.

- Обязательно. Вот увидишь.

Отпустив на волю коня, Лида тяжело оперлась на руку подошедшего Мельника. Хозяин границы просто прищёлкнул пальцами, и двух прекрасных келпи на лугу не стало.

- Барышня?

- Я почти готова идти, - кивнула девушка. – Ты забрал медальон?

- Да.

И ни слова дальше.

Лида даже не знала, что думать на этот счёт. Почему он не сказал ни слова? Потому что всё совсем плохо? Можно ли в таком случае говорить что-то? Нужно ли?

Рядом с этим мужчиной она терялась в мыслях, в словах, терялась в том, что делать, что говорить, что думать. Вплоть до того, как жить!

- Барышня?

- Я вот думаю, - заставила себя Лида заговорить о чем-то отстранённом. – Почему так никто и не пришёл?

- А, это я знаю. Степан Викторович сказал. Гусар позвонил, сообщил, что у них всё в полном порядке. Никому и в голову не пришло, что на самом деле в Луках происходит… такое. Уже прибыла служба зачистки и поддержки. Всех, кого не добили – добьют. Всех, кого нужно спасти – спасут. Память подчистят.

- Маленькие мальчики предпочитают маленькие машинки. Большие мальчики играют уже жизнями людей, - пробормотала Лида. Под ногами шумела трава. Где-то в стороне шумели машины. От реки тянуло пронизывающей сыростью. Но воздух пах свежестью, и голова, нывшая надрывно, вдруг затихла, словно боль заснула или решила найти себе другое пристанище.

- Барышня?

- Да?

- Всё хорошо?

- Да, - ответила с улыбкой Лида. И на этот раз в её словах было чуть больше правды, чем ещё пару часов раньше. – Только, Миш… Как ты предлагаешь здесь передвигаться?!

- Вот так, - Мельник шагнул на воду и остановился, протягивая руку. – Не бойся.

Взглянув на воду, потом на мужчину, Лида снова взглянула на воду. Гладкая, ровная, стальная. Словно и не вода под ногами, а просто мокрый асфальт.

Сделав нерешительный шаг, девушка замерла, потом сделала ещё шаг и наступила на воду. Поверхность оказалась не твёрдой, она пружинила, да ещё так сильно, что испуганно дрогнув, следующий шаг Лида сделала куда размашистее и оказалась прижата к сильному телу посмеивающегося добродушно Мельника.

- Это!

- Не твёрдая поверхность, да. Пружинит. Нужно немного осторожнее.

Кивнув, Лида сделала ещё шаг, ещё.

А потом узнала!

Мельник уже приводил её на такое вот поле, на такую площадку! Только тогда она не просто ходила, а танцевала, почти летала. А теперь боится даже шаг ступить. Ну, какая из неё участковая для нечисти?!

Стараясь не висеть на руке Михаила, а просто опираться на неё легко, девушка шла по воде.

- Барышня.

- Да? – вскинув голову, Лида вопросительно посмотрела на мужчину.

- Почему ты не отдала волхвам медальон?

- Тогда ещё я считала, что он только мой. Что больше никому не принадлежит. А через пару часов я уже так не думала. Как только медальона не стало, что-то начало воздействовать на меня. А потом пришёл ты, и всё стало совсем-совсем плохо. Потому что ты забрал мою память. Хотя… я сама просила.

- Ты помнишь, почему?

- Я всё время видела, как… вокруг меня тень. Я была уверена, что мне это кажется. Что это всё… лишь только игра моего воображения. Но… тень действительно была.

- Была?

- Да. Я когда… сегодня… - Лида замялась. – Понимаешь. Я сегодня… была… где-то. В себе и вне себя одновременно. Я вспомнила что-то, но что-то даже и забыла…

- Не очень понятно, барышня.

- Прости… Я попробую понятнее. Немного. Если получится. Я видела сегодня свою память, но со стороны… То есть, я как бы была наблюдателем! Словно бы история была не моя, а чужая. Но я её видела!

- Понятно, - кивнул Мельник. – Итак? Ты видела свою собственную историю, словно со стороны. И со стороны стало понятно, что?

- Эта тень была настоящей. Она действительно была. Не очень заметная, но… Она была. Кто-то постоянно сопровождал меня. А потом начал воздействовать. К тому моменту, как ты появился… всё уже было закончено. Я не знаю, что это была за магия.

- Узнаем, - мужчина придержал Лиду за плечо. – Сейчас будет граница.

- Мне… к чему-то готовиться?

- Она может быть мягче, чем в прошлый раз, а может вообще тебя не пропустить. Ты должна быть готова… К тому, что может случиться всё, что угодно.

- Сейчас уже ты меня пугаешь.

- Видимо, день сегодня такой, - Мельник хмыкнул, открывая границу перед Лидой. – Открывать новое. Познавать старое. Находить то, что давно считал потерянным… и сюрпризы там, где уже считал нет ничего…

Лида только и успела изумлённо приоткрыть рот, а потом граница мягко притянула её к себе и отпустила уже на заповедной поляне…

Заповедная поляна изменилась. Даже не так! Не то, что от неё что-то осталось, всё было куда хуже. От прежней поляны практически ничего не осталось, зато сколько всего нового появилось!

Пока Михаил остановился на краю заповедного места, оглядываясь практически в шоковом изумлении, Лида только отметила, что обстановка изменилась и кинулась к огромной водной линзе, в которой был… Димка.

Оба хозяина: и водяной, и лесной – были здесь же. Сидели, привалившись друг к другу, около почти пересохшего источника силы и выглядели исключительно потрёпано. Если бы полуночники старели, можно было бы сказать, что оба могущественных хозяина перепрыгнули разом несколько столетий в своей жизни. Или не перепрыгнули, заплатили ими за что-то.

Димка был не жив и не мёртв, тот самый сон, который в сказках называли смертельным. Он напоминал Белоснежку, разве что вместо хрустального гроба была водная линза, удерживаемая в вертикальном положении с помощью многочисленных лоз: тонких, толстых, зелёных, коричневых, покрытых листьями, цветами, ягодами и по-зимнему лишённых какой-либо растительности.

- Матушка… - лесной отвлёк Лиду от разглядывания линзы с братом. – Прости, Матушка. Не уберегли мы твоего брата. Не хватило сил…

Лида, снова взглянув на серо-землистое лицо Димки, кивнула, отвернулась от него и начала осматриваться на поляне уже куда более внимательно. Она проигнорировала и лешего, когда он попытался снова заговорить.

Следовало вначале понять, что вообще тут такое происходит. Или происходило. Вряд ли что-то хорошее.

Когда она только попала сюда, в самый первый раз, здесь было голо, пусто, изувечено. Сейчас всё снова было изувеченным, искорёженным. Вот только как-то… не с тем вектором.

Пропали светлячки силы, пропали капли от волшебного родника. Молодая поросль, которая оживляла поляну, превратилась в мощные узловатые корни, которые заплели поляну по кругу, целиком, словно бы заключая её в подобие чаши. С другой стороны этой чаши корни проросли шипами. И больше всего это напоминало защиту, на особый полуночный лад, конечно, да и очень агрессивную защиту, но что есть, то есть.

Сюда определённо ломились, от души, используя и огонь, и что-то вроде тарана – сразу в нескольких местах сплетённый из корней круг был серьёзно продавлен. Но справился со своей задачей, так никого и не пропустив внутрь.

Изменились очень сильно цветовые тона поляны. Там, где была нежная зелень, сейчас топорщились тёмно-коричневые, покрытые мхом, узловатые корни. Там, где были цветы, ещё тонкие, совсем слабые, появились угольно-чёрные шипы.

Земля потускнела. Родник почти пересох, вода в нём помутнела и отдавала болотной тиной. Из белых камней, которые облицовывали это место, получились замечательные куски не то угля, не то чего-то чёрного и слоистого. Узнать навскидку Лида не смогла. Ну, не слишком она разбиралась в геологии и минералогии. Правда, когда дело не касалось амулетов, артефактов и травничества.

- Итак… Она сюда ломилась, да? – пробормотала Лида. – Когда поняла пришлая баба яга, что гонялась за обманкой, она догадалась, куда на самом деле делся мальчишка.

- Она не пришлая, матушка, - водяной, приманив к себе ещё капельку воды из родника, грустно посмотрел на неё – отравленную силой той, злобной, алчущей крови и души мальчишки. Они с лешим даже не думали. Столько времени старались не попадать этой вздорной старухе на глаза, а тут подумали, как будут говорить матушке, что не уберегли её брата… и не смогли, кинулись мальчишке на помощь.

И в результате… сил не хватило.

- Так, а теперь, - Лида, осмотревшись по кругу, нашла то место, где корни появились в последнюю очередь, и двинулась туда. – Скажите мне, пожалуйста, что с Димкой?

- Наша ошибка, матушка. Наша самонадеянность, не подумали, что не сможем загородить поляну от яги этой… И спасти вашего брата.

- Она в него попала?

- Д… да… - пришёл на помощь запнувшемуся лешему водяной. – Да, матушка. Смертельным проклятьем.

- Он должен был умереть?

- Да.

- Что вы сделали? – Лида, сама толком не понимая, что делает, провела ладонью над корнями. Посмотрела на свою ладошку, потом на корни, снова на ладошку и уже укоризненно на корни. Снова провела рукой над коричневыми узловатыми сплетеньями, и чудо случилось!

Мало-помалу корни начали сматываться и прятаться в землю. Не умершие, не застывшие, готовые снова в любой момент прийти на помощь и закрыть заповедную поляну от любого чужака. А сейчас отпускающие один за другим и цветы, и нежную поросль молодых деревьев. Светлела поляна, пока по потемневшей земле расплескивалась серебристо-зелёная трава. Светлел и родник. И к тому моменту, как Лида трижды обошла поляну по кругу, внутри уже снова появились первые светлячки, сотканные целиком из магии.

- Так, - напомнила девушка, пока и леший, и водяной смотрели на неё, полностью потеряв дар речи, - я вас слушаю, хозяева леса и реки. Надо же мне знать, что случилось и что со всем вот этим делать.

- Я тоже могу ответить, - сообщил негромко Мельник, появляясь за спиной Лиды. И девушка в который раз изумилась тому, насколько тихо и бесшумно он может ходить. – Они нескоро тебе ответят.

- Почему?

- Ты ещё сама не поняла, что сделала, - Михаил кивнул, - я тебе потом объясню. Собственно, глядя на линзу, ты и сама могла бы понять, что случилось. Но не будем терять времени. Перед тобой – редкое явление, вливание силы полуночника человеку. Тот самый ритуал, который однажды будет проходить твой знакомый оперативник Александр.

- Саня?

- Да. Ему тоже придётся пройти такую процедуру. В данном случае, вливались силы сразу двух полуночников – земного и водного.

- Хозяин лесной и водный? – уточнила дотошно девушка, протянув руку и прижав на мгновение ладонь к линзе, где спал её брат. От лёгкого касания по водной глади промчалась рябь и стихла, погаснув на древесной основе.

- Да, барышня, именно так, - Мельник одобрительно кивнул. Видимо, придётся снова напомнить девушке некоторые прописные истины. Но именно – напомнить, в памяти это было. Конечно, прежде чем память станет снова естественной частью барышни, пройдёт немало времени. – При этом сил не хватило у обоих, чтобы окончательно повергнуть проклятье, зато вдвоём – получилось его блокировать. Но не получилось сохранить человечность.

- То есть Димка теперь полукровка?

- Да. Один из самых интересных для жизни между двух миров. Таких полукровок создают только случайно, намеренно полуночники на это не идут.

- И? – нахмурилась Лида. – Что… как … как он будет жить?

- Он сможет жить и в воде, и на земле. Появятся некоторые ограничения. Например, каждое новолуние – он обязан будет встречать на земле, а каждое полнолуние – строго в воде. Вдобавок ко всему, не стоит забывать о затмениях. Лунные затмения – на земле, солнечные – в воде. Впоследствии всё это можно изменить. И, кое-что ещё, барышня. Чтобы пробудить твоего брата, понадобится сила нейтральной бабы яги.

- Это? Разве возможно?

- Да. Правда, это только недавно создали такую классификацию. Раньше называлось немного по-другому. Есть светлые – как твоя бабушка. Есть тёмные – как, например, та… баба яга, которая и устроила все эти неприятности. А были нейтральные, сочетающие в себе силу и светлого полюса, то есть силу баб ежик, ведьмину силу, скажем так, с силой кащеев или мельников.

- Разве это возможно?! – изумилась Лида.

- При определённых обстоятельствах, да, было возможно. Не в угоду кому-то, а исключительно ради жизни. Других. Например, когда баба яга принимает дар кащея от побратима, мужа или кровного родственника, с тем, чтобы впоследствии передать дар своему ребёнку. Решаются на это очень немногие, во многом и потому, что после такого «хранения» дара, баба яга теряет свою светлость, становится нейтральной.

- И для того, чтобы вывести Димку из такого состояния… Точнее не так, для того, чтобы вывести из подобного анабиоза будущего полуночника, нужна нейтральная баба яга? А когда её не было, как поступали?

- Очень просто. Бралась баба яга светлая, бага яга тёмная и мельник или кащей для стабилизации их. Чаще – мельник, а дальше всё шло так же, как и при нейтральной бабе яге.

- Матушка! – леший, наконец, справился с изумлением, взглянул на Лиду вопросительно. – Матушка, как же так? Вы же…

- Вернула свою силу, - пояснила Лида просто. – В результате, кое-что нашла, кое-что потеряла, но с этим будем разбираться немного позднее. Так… Главное, забыла! – круто повернувшись, девушка низко поклонилась, слова пришли на память сами собой. – Хозяин лесной, хозяин речной, здравы будьте, поступок ваш – по достоинству мной оплачен будет, в двойной мере, уже за то, что поступок вы совершали, о вознаграждении не думая.

Мельник хмыкнул. Полуночники потеряли дар речи вторично. Лида прислушалась к себе, убедилась, что всё сказала правильно и снова посмотрела на спящего брата.

- Миш, как мне его будить?

- Своей силой, барышня. Помнишь, как к ней обращаться?

- Я бы не сказала, - расстроилась Лида.

- Тогда повторим урок, - Михаил огляделся, - но вот заповедная поляна для этого не очень подходит.

- Вернёмся обратно?

- Нет, перейдём отсюда на границу, а потом вернёмся, - покопавшись в карманах, Михаил неожиданно вытащил несколько шариков с зелёным и голубым дымом, взболтал их, добиваясь того, чтобы внутри всё засветилось, и кинул полуночникам. – Это часть оплаты, - пояснил он негромко, потом протянул руку Лиде. – Барышня.

- Да? – не став выяснять отношения, было дело поважнее, Лида положила свою ладонь поверх ладони Мельника.

На мгновение отведя взгляд, мужчина просто повелел, и картина вокруг изменилась. Изнанка поляны вся представляла собой переплетенье корней: зелёных, чёрных, коричневых.

- Твоя сила, - сообщил Михаил, осторожно пригнув голову Лиды, чтобы она не ударилась о корень. – Точнее её проявление. Ты – приняла силу, ты добровольно приняла эту землю. Когда встретимся с волхвами, мало того, что за тобой будут полуночники этой земли, за тобой будет вся земля разом. Но теперь и ты её охраняешь, ты бережёшь её покой.

- Не… не понимаю, - растерялась Лида.

- Это разговор не на несколько минут, а куда более долгий. Баба яга обычно держится на расстоянии от земли, она пользуется её силой, её дарами, защищает по мере возможности свой небольшой участок земли, но она никогда не принимает её. Мельники же защищают только границу. То есть равновесие – баланс, ты же…

- Весьма необычная зверюшка, - хмыкнула Лида. – Я поняла, Миш.

- Барышня, - укорил Михаил. – Не стоит так говорить, это неправильно.

- Зато правдиво. И очень правдиво. Не только ты, даже бабушка не очень понимает, что я собой представляю. И волхвы тоже.

- С волхвами мы поговорим отдельно, - помрачнел Михаил. – Что-то люди, которые даже смену века не успевают увидеть, стали позволять себе слишком много. Поговорим с ними, но тоже позднее. Пока же давай займёмся твоей магией. Без этого выходить к волхвам – сущее безумие. Пусть они не так сильны, как ты сама, но зато их много. Уже одного этого более чем достаточно.

- В бою льва с гиеной, каким бы старым ни был лев – он в любом случае победит. Но когда соберётся стая гиен, проиграть может даже молодой лев, полный сил.

- Верно, барышня. Качество порой пасует перед количеством. В данном случае, такое тоже может случиться. Поэтому займёмся практическим курсом изучения магии. И баб ёжек и кащеев тоже.

- Кащеев-то зачем?!

- Думаю, - Михаил притянув Лиду к себе, провёл мимо какого-то растения, распустившего во все стороны жадно трепещущие серебристые жгутики, а потом почти тут же отпуская. – Всё дело в том, что ты – дочь кащея. То, что твой дар восстановился, но не в полном объёме, знак того, что есть что-то ещё. Мы уже разговаривали об этом. Сейчас взглянем на практике. Баба яга по сути дела – это защита, лечение, восстановление. Кащей – это уже поддержка и атака. Силой бабы яги тебе имеет смысл защищаться, а вот с помощью силы кащея – атаковать по необходимости.

- А она … будет?!

- Мы не знаем, зачем тебя позвали волхвы. Вряд ли для того, чтобы извиниться. Поэтому будет лучше и спокойнее, если в дополнение к твоему браслету с оружием, у тебя будет оружие, которое невозможно заблокировать. То оружие, которого от тебя не будут ждать. А значит, не смогут ничего противопоставить. Теперь продолжим. Бабой ягой ты уже была, ты уже знаешь, что это значит быть ей, тебе необходимо просто вспомнить ту силу, которая была в тебе и которая в тебе есть по-прежнему.

- Звучит очень так… просто, но вот непонятно совершенно! – расстроилась Лида.

- Давай на практике, барышня, – Михаил задумался, - в данном случае, это будет немного проще… Только как бы тебе показать?

- Показать что?

- Силу и её отличие друг от друга. Даже для того, чтобы её увидеть, нужно приложить определённым образом усилия… - могущественный Мельник даже растерялся, задумавшись на тему того, как показать то, что показано быть не может в принципе. Это было слишком тонким, слишком эфемерным, чтобы можно было с лёгкостью показать. – Барышня…

- Миш, а кто меня учил? Когда я была маленькой?

- Я же и учил, - вздохнул мужчина, - вот только, барышня, тогда всё было проще.

- Почему?

- Принц-медведь был… - задумавшись о том, как напомнить о тех временах, Михаил остановился.

Лида, чтобы не столкнуться, уперлась ладонью в его плечо и вдруг – снова накрыло, подгребло под собой приливной волной такого живого воспоминания, как будто на мгновение провалилась в прошлое.

Где тихо шумел камыш у реки, и уже не ребёнок – уже девочка-подросток сидела на мостике, болтая в прохладной воде ногами. Михаил сидел рядом с удочкой, в ведёрке рядом была не рыба. Ловили «кочующие» водоросли, один из ингредиентов полуночных зелий.

Лида ещё не умела пользоваться своей силой, поэтому могла только помогать на подхвате, а вот оперировать пространством над водой – уже нет.

- Почему у тебя получается? А у меня нет? – наконец, рассердилась она от души, отбрасывая за спину непокорную косу.

Мельник, на мгновение обернувшись, пожал плечами:

- Да откуда мне знать, барышня? Видимо, делаешь ты что-то неправильно.

- Всё делаю так, как бабушка рассказывала и показывала! А … не… не получается! – шмыгнула носом девочка.

- Только сырости мне тут не разводи, барышня. Хорошо? Давай посмотрим, что у тебя не получается.

- А как?

- Я же Мельник, всемогущий и дальше по тексту.

- Ты не мельник, ты мой принц-медведь! – Лида прижалась лбом к широкому тёплому плечу и расплылась в улыбке. Как же она без него скучала. Днём ли, ночью, вечером, утром, каждый раз, когда она останавливалась на мгновение, когда жизнь замирала на секунду, все мысли юной бабы яги были только о её женихе. Она думала о нём постоянно, может быть, именно поэтому у неё ничего не получалось с магией? Магия расколдует принца-медведя и сказка закончится.

- Так, барышня, - Михаил вздохнул, положил тяжёлую ладонь на макушку девочки, погладил. – Давай по порядку. Что у тебя не получается?

- Я не могу её увидеть. Я не могу увидеть тот мир, который видишь ты. Бабушка. Который видят ребята из её отдела. Я… Вижу только тот мир, который видят люди.

- А граница?

- Я же попадаю туда, только когда меня с собой берёшь ты.

- Но ты же её видишь?

- Да. А какая связь?!

- Прямая. Граница – это тоже магия, барышня. Это та тоненькая полоска могущества, которая есть в каждом из нас. А заодно это барьер, который не даёт смешаться миру реальному с тем миром, который создали люди… и не люди тоже. Граница – это могущество только с одной стороны. С другой стороны – это очень неприятная обязанность, барышня. Но уже то, что ты видишь границу – говорит, что магию ты видишь тоже. Ты не видишь её только в этом мире.

- А есть в чём-то разница?

- Да, - Михаил кивнул, создав на правой руке зелёный шарик. Левая рука – осталась пустой. - Видишь что-нибудь?

- Да. Зелёный шарик, - Лида протянула палец, дотронулась до овеществлённой магии, улыбнулась: - щекотно! А на второй руке?

- Шарик, сотканный из силы границы. Ты сейчас смотришь взглядом человека, а теперь…

Лида только испуганно взвизгнула и вцепилась крепче в рукав Михаила, когда мир вокруг изменился. Вместо мостика – была гладкая шкура кого-то, очень похожего на кита, и вместо реки расстелилось озеро. И на шкуре этого «полуночного» кита сейчас сидели Мельник и Лида.

Та ладонь, в которой был зелёный шарик – оказалась пустой, а вот на второй ладони был серый шарик, с чёрной паутиной, которая билась внутри в такт биению сердца огромного кита.

- Это то, как ты смотришь на мир, когда на границе. Твоя человеческая суть уступает место сути бабы яги.

- А что нужно сделать, чтобы видеть их одновременно?

- Смотреть в мире людей глазами бабы яги. Дать ей немного власти.

- Так бывает?

- Конечно, - Мельник повёл рукой, растворяя оба шарика, мир вокруг снова дрогнул и вернулся к нормальному виду. – Давай я тебе помогу.

- Поможешь?! Это возможно?

- Конечно, - согласился мужчина, - принцы ещё и не такое могут.

- Не такое? – переспросила Лида, а потом Мельник повернул её к себе, так, что девочка оперлась спиной на его горячее тело, и закрыл ей глаза ладонями. – Это не очень просто объяснять, проще показать. Не бойся ничего.

- Миша? – удивилась девочка, а потом… глаза немного резануло. Это не было больно, просто словно песка в глаз насыпали, а когда её принц-медведь убрал руки и словно бы в косвенных объятиях создал перед ней два шарика: зелёный и серый. – Видишь?

- Как ты это сделал?!

- Я обманул твои глаза. Они уверены, что сейчас на границе, они уверены, что видят именно тот мир. Точно так же работает и твоя сила. Она видит совмещение миров. То, что делает их едиными. Ты же баба яга и человек одновременно, то, что ты видишь магию – не делает тебя меньше человеком, чем ты есть. То, что ты не видишь магию, никак не влияет на то, что ты баба яга. Вот, смотри, - протянув руку, Михаил вытащил цветочек в земле, придвинул к Лиде. – Коснись.

- Я? Хорошо… - протянув руку, девочка коснулась белых лепестков и засмеялась, когда ромашка распушилась и кокетливо подмигнула яркой сердцевинкой.

- Видишь? Это – твоя сила.

- Но почему я тогда не вижу? – Лида резко замолчала, найдя ответ.

Михаил снова провёл перед её глазами, забирая свою силу, но уже зная, как она должна видеть, что собой должно представлять это видение мира там и там, она уже смогла воспроизвести его сама.

- Ой!

- Барышня?! – Михаил круто повернулся, придерживая заваливающуюся на него Лиду. – Что с тобой, барышня?

- Голова… закружилась… - пробормотала девушка тихо. Голова действительно кружилась, глаза едва уловимо резало, словно песка насыпали, а мир вокруг дрожал и качался, не желая быть в единых пределах, и то и дело пытаясь что-то поменять и что-то изменить. Словно бы… Очертания словно бы двоились!

Голова закружилась сильнее, ноги стали ватными, и Лида начала падать. Далеко не получилось упасть, Михаил, сообразив, что происходит что-то не то, притянул её к себе, обнял за плечи и… ничего не спросил.

Лида, цепляясь за него, удивляясь сама себе, пыталась собрать себя воедино, получалось не лучшим образом, но, по крайней мере, она могла сказать, что старалась это сделать.

Каким он был тёплым. Надёжным. Уютным. Настоящий принц-медведь, из тех, про кого Лида десятки раз думала: «Почему такие не существуют в реальности?» Вот он – существует, только легче от этого нисколечко не было, потому что… потому что.

Михаил молчал, молчала и Лида, потом подняла голову, когда приступ слабости прошёл:

- Когда-то, когда я ещё… ещё… неважно. Когда-то ты делал два шарика. Один шарик был серым, второй – зелёным. Можешь создать для меня их ещё раз?

- Конечно, только, барышня…

- Нет! – Лида замотала головой. – Нет. Не отпускай меня. Я… мне ещё немного, ещё чуть-чуть постоять.

Михаил вздохнул. Девушка вела себя странно, словно пыталась соединить в себе прошлое и настоящее, никак не могла понять, что с чем связано, что из чего следует. Хотя… он и сам понять не мог, что теперь со всем этим делать. Не то, что «куда бы ей», но… они были в равном положении.

Венчальный медальон жёг руку, когда он прикасался к карману. Его собственный венчальный медальон волхвы не смогли найти. Мельник просто не дал им такой возможности. Отправил свою самую главную драгоценность на границу, а потом забрал. И сейчас его медальон был на мельнице, в сейфе, под охраной… много под чей охраной.

И сейчас бы разжать руки, отпустить Лиду, но её плечи дрожали, и она сама – сейчас доверилась, отчаянно прося не о помощи, всего лишь о тепле. Гордая, умная, умелая, смелая и всё же слабая. Только вот кто видел её такой?

- Всё, - Лида заставила себя отстраниться. – Спасибо. Думаю, я уже смогу стоять на своих ногах.

- Барышня…

- Да, Миш?

- После того, как от волхвов вернёмся – поговорить нужно будет.

- Конечно, - согласилась Лида, даже не вслушавшись толком в его слова. В голове билось набатом: «до первого снега». А до первого снега было уже так близко, уже он был совсем рядом. Уже пахло в воздухе грядущей зимой. И уже вот-вот обещались запорхать в воздухе колкие кристаллики замёрзшей воды.

Михаил, взглянув на Лиду, сжал кулаки, разжал и предъявил Лиде два шарика: зелёный и серый.

- Какой цвет видишь, барышня?

- Оба, - улыбнулась Лида устало. – Оба, Миш.

- Тогда ты на шаг ближе к тому, чтобы помочь твоему брату. Теперь продолжим, нас ждёт следующий этап – необходимо тебе вспомнить, как нужно аккумулировать силу и направлять её во что-то ещё. Банально, как создать вот такие вот шарики силы. Не переживай, если у тебя что-то не получится сразу. Можно будет попробовать снова и снова. К тому же, я тебе всегда смогу подсказать, если что-то не получится.

- Снова и снова? – повторила Лида и кивнула. – Хорошо. Что мне нужно делать?

- Найти в себе источник силы, отщипнуть кусочек и переправить этот кусочек в другое место, например, в свои ладони. Очень осторожно, очень аккуратно. Затем придать кусочку силы – другую форму. Сделать её плотнее, чётче.

- Это звучит не очень понятно!

- Я могу показать тебе, как обращаться с силой, на примере моей собственной.

- Разве это возможно?

- Имеются определённые технические сложности. К тому же, от тебя потребуется доверие.

Лида проглотила явную фразу, что про доверие можно было не говорить. В конце концов, уже одно то, что она осталась с Мельником на мельнице, вопреки всему, особенно собственному лживому знанию и незнанию – говорило о том, что она ему доверяет.

И не только об этом.

- Хорошо, что нужно делать?

- Дай руку, барышня.

Порядком удивлённая, неужели такие вот окольные пути потребовались лишь для того, чтобы … подержаться… за руки?!

Михаил не просто взял Лиду за руку, он переплёл свои пальцы с её, так тесно, что стало больно. Не в руке – в груди. Это ранило больше чего-либо ещё, это ранило так сильно, что хотелось плакать.

- Барышня?

- Итак, - нарочито весёлым голосом осведомилась Лида: - что именно мне нужно делать?

- Для начала, успокоиться и перестать прятать от меня глаза. Как будто, этого будет достаточно, чтобы я не увидел лишнего. Барышня, что случилось? – подушечкой большого пальца Михаил смахнул тонкую слезинку. – Ну, что с тобой такое?

От мягкого голоса только ещё больше захотелось реветь, потому что сил терпеть – уже не было, не осталось. Слишком много всего, не успело всё обдуматься, улечься хотя бы в голове. Вообще было ничего не понятно, а уже пришлось снова срываться с места и опять спасать – самого близкого, что было только ещё больнее, ещё страшнее…

- Барышня?

- Что нужно делать? – спокойно спросила Лида, взяв себя, насколько получилось, в руки.

- Закрой глаза. Выдохни. Вдохни. Теперь ощути тепло моей ладони. Вот она, совсем рядом, очень близко. Ощути тепло моей кожи.

- Твоя рука очень… шероховатая. Мозоли?

- Да. Немного.

- От… То происшествие на мельнице?

- Нечасто я беру в руки оружие. Куда чаще я беру лопаты, грабли, вилы. И всё в таком духе.

- Вилы? Грабли? Лопата? – опешила девушка, потом засмеялась. – Для зелий и так далее?

- Конечно, барышня. Дальше. Ощути тепло.

Было не просто тепло, было очень тепло. Всего лишь простое прикосновение ладоней, но как же оно обжигало… Хотелось быть ближе, но – этого было нельзя.

- Ощутила.

- Теперь представь, что часть этого тепла – становится твоим.

- Моим?

- Да, - Мельник кивнул, - представь. Смелее.

- Ты… ощущаешь?!

- Конечно. Магия – это часть меня, такая же, как, например, рука. Барышня, делай. Быстрее сделаешь, быстрее сможешь помочь брату.

- Д… да… - девушка спохватилась, тряхнула головой. Сделала бы себе строгое внушение, но… Скворцовы так просто не сдаются!

Ощутить тепло, почувствовать, как это тепло становится частью её. Тепло неожиданно тёплым пушистым облаком потекло по руке самой Лиды. Взвизгнув, девушка потеряла сосредоточенность, и тепло рассеялось.

Михаил кивнул:

- Уже лучше. Ещё раз.

На второй раз тепло успело дойти до локтя, прежде чем ощущения стали ещё интимнее, и Лида снова потеряла сосредоточенность.

- Почти «хорошо». Ещё раз. И ещё.

И ещё…

Пока Лида не научилась через Михаила черпать силу и использовать её. А потом – свою собственную. Правда, к концу экспресс-курса по обучению магии одной баб ёжкой, на ногах девушка практически не стояла.

Михаилу пришлось придерживать её за плечи, в который раз ругаясь про себя на женское упрямство. На ногах она сама, видите ли устоять может!

Но ещё больше смущало то, что могущественный Мельник сам не знал, чего ему хотелось. Чтобы девушка позволяла видеть свою слабость немного больше, опиралась на него, или чтобы это всё закончилось!

Магия вокруг полыхнула и вернула их на заповедную поляну.

Лида вначале увидела лешего и водяного – слишком уж они бросались в глаза. Полуночники, напоминающие двух переевших пиявок, привалились друг к другу около бьющего родника и уже просто икали, не в силах удерживать в себе такую волну силы. Вокруг бушевала жизнь и магия, много магии, очень много магии, выброшенной Лидой и Мельником.

Вот только сама девушка этого не увидела, Михаил расчётливо держал девушку так, чтобы видела она сейчас только водяную линзу с братом.

- А теперь всё просто, - сообщил он, - твоя задача вызвать свою силу, разделить её на три части и поместить – одну в землю, чтобы отпустить оковы, одну в воду, чтобы разбить линзу, третью – в тело брата, чтобы он открыл глаза.

- У меня не…

- У тебя всё получится. Если что, я подстрахую. Мельник присутствовал в ритуале именно для того, чтобы направлять силу бабок ёжек. Ну, так, барышня, чем больше мы тут проводим времени, тем меньше у тебя его останется на то, чтобы выспаться. Завтра тебя ждут на работе, ты помнишь?

- А как же отгул?! – возмутилась Лида.

- А отгул ты уже весь потратила. Так что, давай. К тому же, - добавил Михаил сердито. – Я уже голоден.

- Ой!

После такого напоминания, что вообще-то они оба здесь уже далеко не один час, Лида как-то забыла о том, что ей страшно. Зато вспомнила о том, что мужчину нужно кормить, вкусно и разнообразно. К тому же они столько тренировались, да и – он же был рядом! И сказал, что в случае чего поможет и подскажет. И…

Он был рядом.

Этого было достаточно.

Сила легче лёгкого откликнулась на зов. Послушно собралась в ладонях и так же послушно разделилась на три части.

Лозы, покрывшись цветами, втянулись в землю, став её естественной частью. Водная линза собралась в тучу и поднялась наверх, чтобы спустя мгновение пролиться тёплым дождём вниз. На Лиду не попало ни капли, хотя в момент сосредоточенного колдовства, она даже не заметила, что происходит.

А леший и водяной только (в который раз за сегодня?!) застыли, изумлённо глядя, как Мельник накрыл их матушку своей курткой. Потом переглянулись и расплылись в совершенно одинаковых понимающих улыбках таких добродушных старичков, которые только что нашли идеальную пару для любимого внучка или внучки.

Димка, удерживаемый тонкими лозами – уже силой самой поляны, получил в грудь заряд сестры магии, вздрогнул и… открыл глаза.

- Сс… сес?! – изумился он, - а что ты здесь делаешь?!

- Полагаю, она возвращала тебя в мир живых, парень, - сообщил Мельник, пока Лида с торжествующей улыбкой начала просто заваливаться назад. Далеко не упала, оказалась прижата к его плечу. Но опять же – вредина! – на своих ногах.

- Так, Дима, ты идёшь за нами. До полнолуния далеко, время у нас есть. Хозяин лесной, хозяин водный, откройте нам дорожку к мельнице. Сейчас это в ваших силах.

Полуночники переглянулись, кивнули. Дрогнул источник, зазвенели серебристыми колокольчиками проросшие около него ландыши… Димка, потеряв равновесие, осел на крыльцо мельницы. Мельник, чуть поддержав его за плечо, взглянул на почти полумёртвую от усталости Лиду.

- С такими родными никаких врагов не надо, - посочувствовал он. – Дим, открывай дверь. Уложим твою сестру, после этого поговорим. Разговор будет долгий.

- И серьёзный? – догадался подросток, взглянув на свои руки.

Мельник кивнул, проследив за взглядом мальчишки. Между пальцев подростка появились тоненькие перепонки, едва уловимо трепещущие.

- Да. Очень.

Спустя несколько минут Лида спала, а Мельник и Димка устроились в изувеченной кухне:

- Вам придётся тут долго делать ремонт, - пробормотал парнишка, осматриваясь. – По крайней мере, сес когда опомнится, будет из-за неё ругаться очень сильно. У неё кухня – это то, без чего она практически не может обойтись. При этом времени готовить у неё очень мало, поэтому всё должно быть под рукой.

- Почему ты… - растерялся Мельник. – Вдруг заговорил про это?!

Димка задумался:

- Ну… Не знаю. Просто… показалось почему-то.

Михаил, никак не прокомментировав сказанное, протянул руку, включая чайник:

- Хорошо, оставим в покое именно этот вопрос. Перейдём к более насущным понятиям. Что последнее помнишь?

- Последнее? Помню… - на этот раз Димка задумался серьёзно. Помнил он немного, если говорить откровенно не помнил практически ничего! Но в этом признаваться было немного стыдно: - Хорошо. Папа попросил меня добраться до радио. Я поехал на твоём чёрном коне. Почему-то по воде. В какой-то момент… Сзади появился кто-то, огромный. Шторм мчался изо всех сил, но то, что было сзади, оно догоняло. Я не видел даже. Потом помню боль. Что-то ударило в спину. И вода, тёмная вода сомкнулась прямо над моей головой. Я ещё помню, что почему-то воздуха надолго не хватило. Потом что-то непонятное, снова боль и всё. А сколько времени прошло?!

- Не так уж и много. Ты пропустил всего пару дней. Впрочем, случилось за это время….

- Много чего? – не по-детски мудро добавил Димка полувопросительно.

Мельник кивнул:

- Кое-что тебе понравится определённо. А вот кое-что не очень.

- И это кое-что связано именно со мной?

- Не только с тобой. С твоей сестрой, твоим отцом, бабушкой. Много чего придётся рассказывать, но главное, ты прав, связано именно с тобой. Ты больше не сможешь жить на земле так, как привык до этого. Часть своего времени ты должен будешь проводить в воде. Впрочем, жить ты можешь так же, как тебе захочется. Кроме некоторых ограничений.

- Ограничения? Я…

- Больше не человек.

- Я такой как ты? – посерьёзнел Димка.

- Нет. Таким как я нельзя стать. Хранителем границы – мельником, как и кащеем, как твой отец, можно только родиться.

- А я? Или всё зависит от родителей?

- Про генетику знаешь?

- Да, у нас на биологии про неё рассказывали, да и сес потом объясняла, когда я не понял, - мальчишка от души поморщился: - рецессивные, доминантные гены, аллели, наследование. Гадость!

- Может и гадость, - согласился мирно Мельник, - но это работает.

- И это возвращает нас к тому, кто я. Я?

- Амфибия. Человек-амфибия, был у вас, у людей такой фильм и книга была.

- Нам задавали её для летнего чтения. И я даже читал… Там главный герой мог жить под водой.

- Да. Теперь – ты можешь тоже. Жить под водой. Жить – на суше. Не имеет значения, где и какой мир ты выберешь, ты можешь там спокойно жить. Хотя и есть ограничения, касающиеся того, где ты должен быть во время некоторых природных явлений. Есть запреты на еду и воду, есть запреты на то, какую материю ты можешь использовать, а от какой должен держаться подальше

- Звучит, как аллергия – передёрнул Димка плечами.

Мельник развёл руками.

- Страшно?

- Нет…

Страшно не звучало. Звучало так, словно парнишка попал в какую-то дурацкую историю, и она всё продолжается, продолжается, никак не заканчиваясь. И вроде бы всё это было неплохо, столько необъяснимого пришло в его жизнь, но с другой стороны – он о таком никогда не мечтал. Просто стал случайной помехой в том катке, который прошёлся по его сестре.

- А сес? Что будет с ней? Она теперь… Чем закончилось всё?

- Мы отбились. Хотя и противник был достаточно силён, - Михаил взглянул за окно, к чему-то прислушался, потом снова взглянул на Димку. – Выяснили весьма интересную вещь, что некромантом, которое всё это время был рядом и просто насмехался над остальными – был Алексей.

- Гу… сар?! – опешил Димка. – Его же так расхваливали его люди. Они его любили, ценили, они его уважали! А он их просто предал?!

- Предать можно только того, кого считаешь за равного, отрок, - нахмурился Мельник. – Нельзя предать кого, кто изначально не был тебе ни другом, ни товарищем. Он с самого начала просто притворялся.

- А сес? Сес это понимает?!

- Кто знает? В любом случае, ей теперь придётся очень тяжело.

Димка кивнул:

- Она так его любила.

- Не любила.

- Что?!

- Ты же пропустил и это, - вздохнул Мельник, словно бы бесконечная усталость прилегла на плечи. Он не любил людей. Они были слабыми, в большей своей степени слишком слабыми. Они теряли любимых, позволяли им уйти, убивали их сами, лгали, предавали, изменяли. Люди делали всё, чтобы уничтожить тех, кто был им дорог, тех, кто был им важен.

Люди уничтожали места, где жили. Разрушали сами себя…

А когда получали доступ к силе и могуществу зачастую становились ещё хуже, чем были до этого.

- Михаил Анд…

- Просто Михаил, - Мельник взглянул на Димку. – Он её околдовал. Приворожил, присушил, на крови сплёл приворот, в кольцо закрепил.

- То колечко? Которое она никогда не снимала?

- Да. Оно удерживало в себе проклятье, было своеобразным стражем. И как только… случилось бы что-то опасное для него, Алексей сразу бы узнал.

- Он и узнал? Поэтому и примчался? Хотя не должен был и не собирался?

- Сообразительный отрок, - кивнул Михаил одобрительно. – Кольцо подало сигнал тревоги, поэтому Гусар сюда и явился, хотя это и было опасно.

- Что теперь?

- Нужно убрать всех, кто дорог барышне, и при этом может пострадать.

- Предотвратить шантаж? – предложил Димка.

- Да. Он захочет ей причинить боль – любой ценой. Одно то, что она не просто осталась в живых, но посмела снять проклятье, для него, как нож по сердцу. Он не простит этого.

- Как будто сес будет его спрашивать! – возмутился мальчишка, потом поник. – Он очень опасен? Этот некромант?

- Ты не ребёнок уже, ты отрок, а потому скрывать не буду. Да – этот нечеловек очень опасен.

- Значит, будет лучше, если я окажусь там, где он не сможет до меня дотянуться?

- В числе прочего, - одобрил Мельник. – Царство под водой – сгодится. Заодно познакомишься с побратимом барышни, он поможет тебе на первых порах.

- Мне… - Димка опустил голову: - мне нужно собирать вещи?

- Чем быстрее, тем лучше.

- А что мне сказать лучшему другу?

- Для него лучше будет, если ты его обманешь. И для него будет лучше, если ты сведёшь вашу с ним дружбу на нет. Потому что ты – полукровка, проживёшь теперь куда больше шестидесяти-семидесяти лет, что уготованы простым людям.

- Разве это правильно, кого-то обманывать?

- Нет, - Михаил протянул руку, потрепал мальчишку по вихрам. – Это абсолютно неправильно. Но по-другому не получится. Если твой друг – тебе дорог, если ты не хочешь его ранить, ему навредить.

- Ложь во благо?

- Лжи во благо не бывает. Рано или поздно за любую ложь придётся держать ответ. Просто сейчас он не поверит тебе. Отроки всегда рубят с плеча. Потом, когда вы станете старше, когда он станет мудрее и сможет поверить, ты сможешь извиниться за эту ложь. Просто, к сожалению, сейчас ложь – это немногое, что может сохранить будущее этой дружбы.

- Я понял, - серьёзно кивнул Димка. – Спасибо.

Михаил едва заметно улыбнулся:

- Почему-то мне кажется, что из тебя получится отличный полуночник, и, возможно, однажды ты придёшь ко мне уже как просящий. Чтобы стать из полукровки-амфибии чистокровным жителем подводного мира. Не спеши мне ничего говорить, отрок. Будущее – далеко, а тебе ещё бы с настоящим разобраться. Просто знай, что такая возможность есть. У любого полуночника. Ты не будешь особенным, если придёшь с таким желанием. А теперь, пойдём, я выдам тебе лёгкое одеяло, на печке тебе уже постелено, но то одеяло жаркое. Не сможешь спать.

Мальчишка расплылся в благодарной улыбке и проглотил сакраментальное: «кажется, на этот раз моя сестра в хороших руках».

…На следующее утро, едва рассвет тронул серебристую перину тумана над рекой, Лида, ногу за ногу, отправилась на работу.

Мельника и Димку ждал приготовленный завтрак, а совершенно заспанная участковая двигалась на своё рабочее место.

Тяжёлый мощный джип вынырнул из-за поворота неожиданно, затормозил около Лиды. Бронированное окно приспустилось вниз.

- Подвезти? – голос Марата, оперативника и правой руки Гусара, а с его предательством – начальника элитного отдела полуночного спецназа, был очень мрачным. Лида, смерив его задумчивым взглядом, только помотала головой:

- Доброе утро, Марат, - нарочито вежливо сообщила она, соблюдая человеческий политес и за себя, и за него в том числе. – Нет, спасибо, за твоё предложение, но вынуждена от него отказаться, сегодня у меня в планах немного пройтись. Или ты хотел о чём-то со мной поговорить?

- Лидия Степановна, - оперативник, опешив, даже остановился на мгновение, мотор заглох, и спокойно идущую Лиду ему пришлось догонять. – Да вы язва!

- Какая есть. Говорят, вся в бабушку.

- Влада Сергеевна дама крепкого характера, суровая, но такой вот язвительности в ней нет.

- Много общались с ней?

- Что вы, Лидия Степановна. С Владой Сергеевной общаться мог только Гусар. Остальные равнялись по стойке «смирно» и старались даже не привлекать её внимание. Чревато.

- Чем это?! – удивилась Лида, останавливаясь.

Марат, приоткрыв дверь, криво усмехнулся:

- Садитесь, Лидия Степановна. И я вам расскажу.

- На любопытство ловите!

- И на него тоже. Ну, так?

- Хорошо, хорошо, - обтерев каблуки сапог о пожухлую траву, Лида устроилась в машине, пристегнулась по привычке и взглянула на Марата. – У вас всё хорошо?

- Не считая того, что я узнал, что совершенно не разбираюсь в людях, у меня всё просто отлично, Лидия Степановна.

- И что задевает больше всего? То, что Гусар предателем оказался или то, что даже под грузом таких доказательств в это верить не хочется?

- И в кого вы такая умная, Лидия Степановна?

- Я бы сказала, что воспитание было хорошее, а учителя так вообще замечательные. Особенно некромант постарался.

- Гусар?

- Нет. Я может и явную глупость сейчас скажу, Марат. Но о парне, женой которого я согласилась стать, я предпочту сохранить только хорошие воспоминания. Если мне придётся стрелять в некроманта, моя рука не дрогнет. Потому что это совсем не тот рассеянный Лёшка, привыкший быть в центре внимания, которого я … по-своему любила. Пусть даже это было и вызвано во многом приворотом. Я, знаешь, считаю, что этот Лёшка – стал первой жертвой этого некроманта. Вот и всё.

- Лидия Степановна… - Марат попытался и… просто не смог подобрать те слова, которые передали бы, какой сейчас камень с его души сняла эта простая участковая. Простая?!

Перед глазами всплыл прошедший день. Всё, что случилось, было как в тумане, но что там говорил … некромант? «Дочь кащея», «восстанавливать силу»?! Это что же получается…

Снова воспользоваться способностями было тяжело. Во-первых, силы Марат исчерпал сверх меры, и они ещё не восстановились. А, во-вторых, ранили воспоминания. Но почему-то оказалось очень важным расставить всё по своим местам, и мужчина взглянул на Лиду другими глазами.

Ещё совсем юная по меркам полуночников девушка, сидящая на сидении рядом – сияла. Не сверкающим хрусталём и серой сталью, как её бабка, не чёрно-зелёным огнём, как её отец, не чистой зеленью, как леший, и не ясной синевой, как водяной. Цвет был куда сложнее и в то же время – проще. Но как ни старался, Марат не смог подобрать ему названия.

А потом пришло в голову – горное озеро в заснеженных вершинах. Когда вода чистая-чистая, как слеза младенца, а дна не видно, глубина неимоверная. Снег вокруг искрится, скачет десятками зайчиков, а у самого озера тень глубокая…

- Как-то раз, - тихо заговорил Марат, - мы зачищали одну пещеру, где появились ледяные великаны. Высоко в горах, рядом с горным озером. Тогда я единственный раз слышал, как Гусар говорит о своей невесте. Он даже не мне говорил, а одному из молодых лейтенантиков в нашем отряде. Мальчишка погиб… в ту ночь даже. Ничего не спасло. Даже наши лекари-экстрасенсы, что с нами тогда были. Хорошо помню, что мальчишка этот тогда спросил «Скажите, а какая она? Ваша невеста?» Алексей тогда усмехнулся… так спокойно… «Если я скажу, ты не поймёшь. Кому бы я ни рассказал, этого никто не понимает». «А на кого она похожа? Ну, вот, Алекс недавно свою жену с ланью сравнивал. А Гор свою – с жирафой. А вы?» «А я?» - я помню, он тогда очень долго молчал, потом повернул парнишку к озеру. – «Вот с ним. С озером. Спокойное, смотришь – и глаз отвести невозможно. Оно кажется простым, манит в свои объятия, но в то же время – оно как бездна, зазеваешься, уйдёшь под воду и уже не выплывешь. Моя такая. Именно такая».

Лида отвела взгляд.

Горное озеро? Чистое и одновременно бездонное? Гусар был прав. Она действительно была такой. Именно это сочетание в результате его и погубило. Она – его погубила.

- Марат, мы приехали, спасибо, что довёз.

- Лидия Степановна. Я что сказать хотел. Мы остаёмся здесь до первого снега. Будем рядом. Конечно, мы люди, не всегда поступаем умно, но мы сделаем всё, чтобы в тот момент, когда мы вам понадобимся, оказаться рядом и помочь.

- Спасибо, Марат, - девушка улыбнулась, расстегнула ремень безопасности, выпрыгнула из машины и добежала до крыльца, взглянула на небо, погрозила хмурящимся тучам, наползающим друг на друга в поисках самого лучшего места, чтобы пролиться холодным ливнем, помахала спецназовцу рукой, вошла в свой кабинет и выдохнула.

Саня, сидящий перед её столом, помахал рукой:

- Ты пришла!

- Какая радость в твоём голосе, Сань! Я о чём-то не знаю?

- Да! Нет. Немного…

- Если ты решил сделать всё, чтобы меня запутать, предупреждаю сразу – не получится. У меня третий дан по распутыванию рыболовных сетей.

- Надеюсь, по распутыванию загадок – будет ничуть не меньший. Смотри сюда…

Саня показал на стол, где сейчас лежала огромная карта с какими-то пометками, потом тщедушный опер светло улыбнулся:

- Добро пожаловать в экстренно собранный штаб по поимке некроманта, коллега. Нас ждут плодотворные денёчки, а тебя – груда информации с высочайшим уровнем доступа. Приготовься, после этого твой мир никогда не будет прежним.

- Он уже и без того умудрился встать с ног на голову и обратно, - включив по дороге чайник, Лида рухнул на стул, подтащила к себе оставленную для неё груду талмудов, хмыкнула: - это всё мне нужно прочитать?

- Да. Причём выносить из участка нельзя.

- Ну, и не будем, - согласилась Лида. – Мне понадобится пара часов.

- Они у тебя есть. А потом я поясню тебе карту.

- Хорошо, спасибо.

- Не благодари, - помотал головой Саня. – Рано ещё пока.

Участковая не ответила. Открыв первое толстое дело, она углубилась в чтение, подумав мимолётно о том, что сейчас делают Михаил и Димка…

В сенцах что-то стукнуло, грюкнуло. Мимо взгляда промчалась Дари, распушив хвост и шерсть на загривке, забилась куда-то на потолочную балку и слезать отказалась, а в приоткрытую дверь скользнула мягкая тень.

Огляделась, постояв на пороге, взглянула на Михаила и склонилась в угодливом поклоне:

- Мир вашему дому, уважаемый Мельник.

Простая ритуальная фраза сообщала, что гость пришёл с миром. Вредить не будет, атаковать не будет. Не припрятал в рукаве ножа или яда, и больше всего надеется на ведение мирного, разумного, так сказать, разговора.

- Мир гостю, - Мельник, отложив в сторону ступку с пестиком, где перетирал мелкие чёрные корешки, показал гостю на аккуратную лавочку. – Что привело такого … необычного гостя на мою мельницу?

- Намекаете, что обычно некроманты держатся подальше от мельников? Как и кащеи, впрочем…

- Ну, что вы, - Михаил, поднявшись, включил чайник, продемонстрировав заодно гостю пустые руки. Только поворачиваться спиной не стал. Пусть даже это была всего лишь тень некроманта, а не он сам, подобная глупость могла быть чревата. Даже смертью. Кто знает, насколько честно соблюдает древние законы тот, кто предал женщину, которой клялся в любви? – Подобных высказываний мы себе не позволяем. К нам в своё время кто только не приходил. И некроманты тоже заглядывали. Чаю?

- Благодарю. Но вынужден отказаться. Я здесь… «инкогнито».

«То есть без физического воплощения», - привёл к более привычному выражению слова тени Михаил. Если бы физическое воплощение было, то это означало бы, что и некромант где-то очень близко.

Просто тень, тонкая, эфемерная могла дотянуться при силе некроманта, как у Гусара, хоть с противоположного конца Земли, что не радовало, а только очень-очень огорчало.

- Желаете ли узнать, что привело меня?

- Подозреваю, возможная причина, единственно возможная, это Лидия Скворцова, местная участковая.

- Да, и матушка для нечисти. Признаться, - доверчиво понизил некромант голос. – То, что вы её защитили, стало для меня очень неприятным сюрпризом. Вот только, сколько я потом не вспоминал случившееся и не анализировал его, я не смог понять случайно вы это сделали или намеренно. Последнее было бы очень неудачным для меня вариантом. А первое – наоборот. Я даже готов выплатить вам определённую сумму. Достойную сумму, чтобы вы убили Скворцову.

- Почему не сделаете это сами? – Михаил, решивший было сделать себе кофе, оставил эту мысль. Руки пришлось спрятать в карманы, так сильно затряслись от ярости пальцы.

- Позвольте, я же не самоубийца! Несмотря на то, что я был далеко от неё, я хорошо знаю многое из того, что происходило с этой девушкой. У меня был… своеобразный маячок. Собственно, знаете, он меня и позвал обратно, начав посылать сигналы тревоги примерно сразу же после вашего появления. Но я такой растяпа. Я не сразу вспомнил вашу фамилию. Потом подумал мало ли, какие однофамильцы есть на русской земле. Потом забеспокоился и проверил. Каково же было моё удивление, когда я увидел эти строчки… Так, позвольте, уважаемый Мельник, я повторю вопрос: вы случайно защитили мою многострадальную Скворцову? Или нет?

- Вы же знаете ответ, господин Гусар. Вы знали его ещё до того, как пришли.

- Я могу предполагать, Михаил Андреевич. Но как врага лучше знать в лицо, так и возможные проблемы лучше тоже услышать лично.

- Вы же не пришли сами.

- Я прислал свою тень, - Гусар, перехватив полностью контроль над своей тенью, развалился на скамье, - обидно, знаете ли, Михаил Андреевич. Я эту девчонку долго пестовал, холил, лелеял. И всё ради того, чтобы вы неожиданно вернулись и её спасли!

- Если скажу, что подобной цели не имел, когда сюда направлялся, вам станет легче?

- Увы. Тогда всё станет только ещё хуже. Потому что придётся задуматься о том, что сюда вас привела судьба. А она, как и удача, дама капризная. Никогда не угадаешь, на чьём поле она сыграет в этот раз. Так, Михаил Андреевич? Мне считать вас неприятелем? Или сразу смертельным врагом? Или вы – на деле мой союзник? Или даже моя правая рука, поскольку, как и меня, вас категорически не устраивает та система полуночного мира, что сейчас сложилась?

- Врагом, - уронил Михаил. – Сразу смертельным. Мне решительно не подходит тот вариант, при котором у Лиды появятся ещё несколько кошмаров, и опять по твоей вине. Так что, я должен попросить прощения, заранее, но умрёшь ты от моей руки.

- Давненько я не слышал такой спокойной уверенности в своих словах, - тень некроманта поднялась с места, взглянул на часы. – Признаться, мне пора. Всё же, несмотря на то, что мы не пришли к компромиссу и определённо, просить вас убить Скворцову бесполезно, это знакомство было познавательным. Встретимся в следующий раз, Михаил Андреевич. В другом месте. И посмотрим, чья возьмёт. Я буду очень счастлив, если вы умрёте до этого, поэтому, пожалуйста, постарайтесь доставить мне такое удовольствие. Всего Вам самого недоброго, Михаил Андреевич.

- Всего доброго, - усмехнулся Мельник.

Сохраняя чувство собственного достоинства, тень, поднявшись, поклонился, подошёл к окну и покинул мельницу.

Михаил остался стоять в кухне, спокойно глядя туда, где только что был его самый смертельный враг… Сильнейшая ярость поднималась из души, но мужчина, взяв себя в руки, придушил все недолжные эмоции. Он сказал Гусару чистую правду. Могущественный Мельник собирался сделать всё, чтобы Лиде не пришлось добавлять себе ещё тяжёлых и гнетущих воспоминаний. А значит, умереть некромант должен был от его собственной руки.

Было даже не очень важно, ощущает ли Лида что-то на самом деле к Гусару, или все её чувства были продиктованы приворотом. Не имело значения, что сейчас ощущает смелая и гордая барышня к Мельнику. Мужчина просто собирался сделать всё, чтобы защитить Лиду. Неважно, какие для этого потребуется приложить усилия. Неважно, как далеко ради этого придётся зайти. Неважно, какая награда последует и будет ли она вообще.

Важна была только одна Лида.

- Логика отсутствует напрочь! Она потерялась, она где-то спряталась под шкафом и отказалась вылезать! – сердитый женский голос донёсся с крыльца.

Михаил, чуть улыбнувшись, «помяни ведьму», от души понадеялся, что его лицо лишнее не выражает и поднялся.

- Что тебя так рассердило, барышня? - спросил он, открывая окно.

Лида сидела на крыльце со стопкой толстых дел. Сердитая, обиженная, кажется, даже на весь свет.

- Я не буду спрашивать, чем они думали! – вскинула она голову к Михаилу. – Но, Миш, определённо не тем, на что надевают фуражку! Это какой-то кошмар! Это какое-то безобразие. Знаешь с какой формулировкой меня взяли в следственную бригаду?! «Чтобы не натворила глупостей!» И начальник ещё и посмеивался! Видите ли, поскольку я одна из намеченных жертв некроманта, он точно за мной придёт. Я точно буду делать что-то, чтобы предотвратить возможную драму или трагедию, а они меня! Меня!

- Кофе будешь? – спросил Мельник, поймав паузу между вдохом и выдохом. – С шоколадкой.

- Я? Кофе?

- Ты. Кофе. С твоей любимой шоколадкой.

- Буду! – решительно кивнула Лида, - сейчас приду. Спасибо.

- Приходи, - согласился Михаил. – Оставь свою макулатуру на крыльце. Я занесу.

- Но…

- А сама иди переодеваться, ты же не будешь ходить дома в форме?

«Дома?» - Лида на мгновение настолько растерялась, что даже не сразу нашлась с ответом. Потом активно замотала головой:

- Нет, нет, я сейчас переоденусь.

- Вот и займись этим.

Хозяин мельницы вёл себя странно. Оставив в покое толстые талмуды, Лида подошла к окну, пользуясь своим высоким ростом протянула руку и прижала ладонь ко лбу Михаила:

- Странно. Холодный. Мне показалось на мгновение, что у тебя жар. У тебя всё в порядке?

- В полном. К тому же, дураки не болеют.

- Так то дураки, - не растерялась Лида.- Ты к ним не относишься.

- Всё-то ты знаешь, востроглазая барышня.

- Знала бы всё, было бы легче. А пока я знаю только часть, и точно не того, что нужно! – пожаловалась сердито Лида, потом положила руки на подоконник. – Миш.

- Что, барышня?

- А может, ну, его кофе и шоколад. Пойдём к реке? Скоро лёд встанет, не погулять будет. А погода – хороша!

- Волхвы ждать не будут. А встретиться с ними нужно обязательно.

- Почему-то мне кажется, что ничего хорошего из этой встречи не получится.

- Почему же?

- Интуиция. Хотя она у меня всегда была не слишком хорошая.

- Придётся, - Михаил отстранился, двинулся вглубь кухни, - твоей интуиции на этот раз, как обычно, ошибиться.

- Волхвы прислали… место и время?

- Да. Их проведут на границу.

- А как по их мнению на границу должна пройти я? – удивилась Лида. – Я же… Миш! – поднявшись на крыльцо, нетерпеливо разувшись и пройдя на кухню, девушка воззрилась на спокойного Мельника. – Вот скажи, а они меня за кого держат? За человека или за бабу ягу?

- Влада Сергеевна говорила, что их очень интересует феномен «вернувшегося дара».

- То есть, они ждут на встречу бабу ягу… - девушка задумалась. – Интересно, можно ли это использовать?

- Кем ты видишь их сама, барышня?

- Тем, кто не желает мне ничего хорошего, - подумав, ответила Лида. – Понимаешь, дело даже не в том, что случилось в детстве, дело в том, что как-то это всё странно следует одно за другим. Неправильная логическая последовательность. Если бы они были хотя бы нейтральными, они появились бы ещё на этапе, когда неожиданно зарегистрировали резкий всплеск полуночной активности в этом регионе. Но они не появились. Если бы они были друзьями, они появились бы в истории с личем. А так… Всё складывается в картину, в ходе которой единственно возможный вывод – это то, что они как минимум не на нашей стороне.

- Барышня.

- Да, Миш?

- Если получится, на поляне не отходи от меня ни на шаг.

- Ты будешь держать меня за руку? – спросила Лида.

- Да.

- Тогда никаких проблем. И… ещё кое-что.

- Да?

Лида подошла к Михаилу, отобрала у него измочаленный пучок чайного сбора:

- Не нервничай! Всё будет хорошо. Ведь у тебя есть я!

Мельник мог бы сказать «какая восхитительная наивность», Мельник мог бы напомнить, что защитить участковая едва-едва сможет саму себя. Но он только подумал о том, какая шальная и искренняя улыбка у Лиды и кивнул:

- Хорошо, барышня. Пусть будет так. Только ты всё же переоденься.

- Сейчас! – засмеявшись, девушка убежала.

Михаил, сделав кофе и вытащив шоколад, занёс в дом стопку дел, скользнул мимолётным взглядом по названиям, но вчитываться не стал. Двинулся к мельничной запруде и Шторму. Лечить келпи было нужно в любом случае.

Лида, уже переодевшись, устроилась лицом к окну. Нет-нет, совсем не подглядывать, просто, просто… ну, вот просто так получилось. Бывает такое. Иногда… Когда никто не видит…

Зазвонивший телефон стал неприятным сюрпризом.

Удивлённая тем, кто и зачем может звонить?!, Лида даже трубку в первый момент не захотела поднимать. В конце концов, после работы, отправленная пораньше домой, она зашла к папе и Димке, пообщалась с ними, узнала, что от бабушки новостей нет. И ничьего звонка не ожидала…

- Алло?

- Скворцова… - слова донеслись сквозь потрескивания, но голос был знакомым…

- Ты.

- Я, - согласился Гусар на том конце. – Сам не знаю, зачем звоню, Скворцова. Мои наблюдатели уже доложили, что ты жива-живёхонька, даже не бледная, в обморок не падаешь, по стеночке не передвигаешься. Обидно же, право слово! В кого ты такая… упрямая, Скворцова?

- Зачем ты звонишь, Лёш? – тихо спросила девушка, ощущая, как от приподнятого настроения не остаётся и следа.

- Скворцова, Скворцова! С чего вдруг такой вопрос? Ты пытаешься меня в чём-то обвинить? Хотя нет, нет. Я знаю, ты считаешь, что у меня есть какие-то корыстные побуждения! Ну, разве же так можно? Я…

- Белый и пушистый, такой обаятельный и очаровательный, я слышала это и хорошо помню.

- Скворцова! Умерь свою гордость, а то с тобой общаться невозможно.

- Так и не нужно этого делать! – вспылила Лида.

- И отказать себе в удовольствие слышать, как мрачнеет твой голос? – Лёшка расхохотался. – Ой, не могу, Скворцова. Твоя наивность такая умилительная. Умилялся бы. До твоей смерти.

Девушка зябко вздрогнула.

Смерти?

Она совсем не хотела умирать!

У неё ещё было столько планов. Она ещё столько не успела сделать. Умереть?! Вот просто по той причине, что этого пожелал какой-то некромант! Да ни за что!

- Тише, тише, Скворцова, - на том конце поперхнулись, потом Лёшка снова расхохотался. – Ты так злишься, что от твоей ярости плавится сейчас мой телефон. Не плавь его, пожалуйста, - полушутливо, полусерьёзно добавил мужчина. – Я ещё хочу с тобой поговорить немного. Слушай, Скворцова, давай договоримся? Я оставлю в покое твою семью. Никаких покушений на твоего отца, твоего брата или твою бабку, хотя она… сама кого хочешь в бараний рог скрутит. Но твой отец и брат могут пострадать от моих рук. Это будет такая трагедия! Такая жуткая трагедия.

- Лёш, не ёрничай.

- Не буду. Вообще ничего не буду. Не буду никак им вредить, мешать, ничего не буду. Но ты не будешь вешать трубку, пока я не разрешу.

Говорят, что первая эмоция – самая правильная, самая честная, самая искренняя. Она очень настоящая, потому что разум не успевает включиться, и правят балом сердце и интуиция.

- Скворцова?

- Пошёл ты! – резко рыкнула Лида. – Ты меня предал, ты отобрал у меня мои воспоминания! Мои чувства! Ты отобрал у меня всё, что было. Руки у тебя коротки будут добраться до моего брата или моего отца! Так что можешь засунуть свои попытки туда, откуда у тебя руки растут!

Взорвались одновременно оба телефона. И тот, что держала Лида, и тот, что сжимал Лёшка. Взвизгнув, девушка выронила пластиковый мусор, прижала ладонь к щеке, потом с недоумением взглянула на алые потёки на пальцах.

- Барышня? – вернувшийся Мельник вошёл степенно в комнату, отложил в сторону перчатки. – Что случилось?

- Кажется… я немного вышла из себя, - немного испуганно сообщила Лида.

- Ну-ка, постой спокойно, - Михаил усадил девушку на стул, вытащил из верхнего ящика стола травяную мазь в баночке, изумлённо взглянул на наведённый порядок. – Барышня, когда ты успела добраться до ящиков?!

- Незадолго до штурма, - отозвалась девушка задумчиво. – Ой! Ой! Ой-ой-ой-ой! Больно!

- Сейчас подую и пройдёт, - улыбнулся Мельник.

- Благодарю! Вот этого не надо! Не маленькая же девочка. Кстати, когда была маленькой… ты никогда так не делал… - пробормотала Лида. - Даже когда я полетела с ветки того огромного дерева. Более того, мне и в голову не пришло плакать, хоть мазь была болезненной. А вот что случилось потом? … Не помню!

- Ещё вспомнишь.

Девушка нахмурилась. Ей показалось?! Или только что в голосе Михаила прозвучало что-то очень, очень, очень похожее на облегчение? Едва уловимое?

Так, а что же тогда случилось? И…

- Барышня. Так что случилось?

- Ничего!...

- Врать нехорошо.

- Я не вру.

- Ты утаиваешь информацию, - сообщил Михаил. – Это некрасиво с твоей стороны.

- Ты тоже только что это сделал!

- Это разные весовые категории!

- А смысл один! – не пошла на попятную Лида. – Или говоришь, или ждёшь, пока я сама вспомню.

- Барышня! – бессильно взглянул на неё мужчина. – Ну, это самый настоящий шантаж!

- Если только совсем чуть-чуть! – развела пальцы Лида. – Ну, так?

- Это не так уж важно.

- Тогда откуда эти царапины – тоже не так уж и важно!

- Барышня…

- Да-да?

- Так нельзя поступать.

- Да? Почему?! Я хочу! И никаких сделок, пока не услышу того, что хочу!

Михаил вздохнул, взглянул на осколки, разнесённые определённо силой дочери кащея. Это было проявлением не сил бабы яги, а противоположной ей силы. Но то, что категорично когда-то потребовала маленькая невеста – было … выполнить куда проще, чем сделать то же самое с взрослой и упрямой красавицей.

Это светловолосую босоногую малышку целовать легко было. И обещать, что по-настоящему обязательно, когда станет большой. Вот она – большая. И такое обещание выполнить кажется невозможным.

- Ладно, ладно, - сдалась неожиданно Лида. – Хорошо. С тебя ещё…

Она не договорила.

В конце концов, даже у могущественных мельников однажды заканчивается терпение и… после этого останется только вовремя включать тормоза. Если получится.

Если захочется останавливаться.

Вообще-то, это было сущим наказанием, целовать желанную девушку, но осторожно, боясь спугнуть, боясь оттолкнуть.

И тонуть в хрустальных омутах её глаз.

Отпрянула Лида, прижала чуть дрожащие пальцы к губам, изумлённо, испуганно, не веря глядя на Михаила.

- Э… это… это…

Мельник отвернулся:

- Условие. То, что поставила ты сама когда-то.

- Я этого не помню. А! Почему я этого не вспомнила?! Я… я…

- Тогда бы сразу сказала всё самое важное? – улыбнулся Михаил, совершенно спокойно поворачиваясь к девушке, и всё же любуясь ей. Такой упрямой, такой честной, даже во вред себе. – Итак, что случилось? Почему ты сломала свой телефон?

- Я не только свой, ещё и Лешкиному досталось, - пробормотала Лида, спрыгивая со стула. Подошла к Мельнику, вопросительно на него глядя.

- Барышня?

- Ты дурак или ты прикидываешься?!

- Неожиданный вопрос. В последнее время, начинаю думать, что правильный ответ – первый, - Михаил протянул руку, коснулся светлых прядей, потом поднял их к губам, целуя кончики. Рядом с этой девушкой он действительно глупел, не по дням, а по часам, ради неё собирался с лёгкостью поменять любые правила, нарушить всё, что угодно. Только чтобы… Только чтобы она была счастлива.

Даже в который раз готов был забыть о себе. Готов был на всё, но даже не верил в то, что счастье для него самого возможно. В конце концов, однажды её уже отобрали, кто помешает тем же волхвам отобрать её ещё раз?

- Ну, и ладно, - согласилась Лида. – Дурак – это тоже неплохо. Как там в сказках было? Иванушка-дурачок в итоге и полцарства получал, и верного друга, и красавицу принцессу. У нас есть принц-медведь, вместо царства – граница, вместо верного друга – опасный враг, вместо красавицы-принцессы совершенно безголовая участковая.

- Мне такой вариант нравится больше, - засмеялся Михаил, ощущая, как уходит напряжение, как становится легче дышать. Притянув к себе девушку, обняв её, он почти тут же отстранил: - Ты готова? Нам до места встречи с волхвами ещё придётся добираться.

- На чём? Шторма брать нельзя.

- Я, конечно, не бага яга северо-западного региона с её лимузином, но у меня тоже есть свои тайны и секреты.

- И ты меня в них посвятишь? – лукаво осведомилась Лида, пододвигаясь к Михаилу ближе.

- Возможно, - отозвался тот, аккуратно потянув девушку за собой за запястье. – А может быть, нет. Всё будет зависеть от твоего поведения.

- Тогда, - задумалась она, - я буду хорошей девочкой.

- А у тебя получится?! – удивился Михаил, повернув голову.

И тут же получил ответ на свой вопрос.

Участковая подставила качественную подножку, пока могущественный мельник пытался удержать равновесие, обогнала его на лестнице и, улыбаясь с верхних ступенек, провозгласила:

- Нет! Но в этом же и состоит часть моего очарования. Тебе так не кажется?!

- Пиратка, - покачал головой сердито мужчина.

- Ага, - согласилась девушка, чуть подаваясь вперёд, - и, заметь, ничуть этого не стесняюсь!

Отреагировать Михаил не успел, Лида потеряла равновесие, и ему только и осталось, что протягивать руки и… её ловить. А когда девчонка просто крепко-крепко обняла его за шею, вдруг догадался, что это всё было всего лишь разыгранным представлением.

- Вот так, я постою ещё немного, - прошептала она. – Всего чуть-чуть.

- Всегда в твоём распоряжении, барышня.

- Угу… Спасибо…

И хоть разжать руки было жутко сложно, Лиде предстояло это сделать.

Нужно было переодеваться (снова!), нужно было изучать очередные секреты полуночного мира, нужно было встретиться с серыми волхвами. Нужно было изучить все дела, снова, и снова, и снова – пока не удастся понять, что же там такое было очевидное, на самом видном месте.

Нужно было многое, а пока Лида стояла, тесно прижавшись к своему принцу-медведю, и не могла сдвинуться с места.

Это было выше её возможностей, это требовало слишком много усилий. Ей хотелось быть к нему ещё ближе, как можно ближе, всегда-всегда.

Потому что…

Хотелось крикнуть в голос:

«Люблю тебя!»

Но она сдержалась, диким волевым усилием отстранилась и улыбнулась:

- Две минуты, и я буду готова, даже можешь засечь. И да, Миш.

- Да, барышня?

- Имей в виду, после волхвов – мы едем в магазин! А на выходных первым делом тебе нужно будет отремонтировать пол, а то на него даже смотреть страшно, не то что там находиться или готовить!

И убегая в комнату, Лида так и не поняла, почему Михаил засмеялся…

…Огромная чёрная карета, настоящая, правда, только без лошадей, дрейфовала у крыши мельницы.

Лида, стоя у конька, на неё смотрела сердито:

- Ты хочешь сказать…

- Я уже всё сказал, барышня, - Мельник, стоя на подножке кареты, протягивал руку. – До места мы доберёмся в карете.

- Гробовщика!

- Ну, и что? Хорошая карета.

- Чёрная!

- Лакированная, удобная.

- Ты ещё скажи, она внутри красным бархатом оббита! – возмутилась Лида.

- Оббита? И что здесь такого? Вкус у мужика специфический. Как и у всех некромантов.

- Как и у всех?! Миш!!!

- Мы можем продолжить этот разговор в карете, - лукаво сообщил мужчина. – Ну, же, барышня. Или это просто страх? Не припомню, чтобы ты боялась высоты.

- Я ничего не боюсь! – гневно тряхнула девушка головой и вздохнула. – Высоты я не боюсь тем более! Вот только эта карета… Она просто вызывает во мне какие-то недобрые подозрения и ощущения. Не слишком приятно видеть вот такое вот… практически перед собственным носом, и ещё знать, что вот-вот предстоит в ней устроиться и ещё куда-то ехать.

- Барышня, ещё немного, и мы уже начнём опаздывать. Эта карета не может мчаться с такой же скоростью, как и Шторм.

- Это должно было меня успокоить?

- Это должно было намекнуть, что пора бы и поторопиться. У нас нет времени слишком долго ждать. Волхвы…

- Подождут и уйдут? – предположила невинно Лида. – В конце концов, Миш, я не хочу, чтобы они были слишком спокойными. Иначе, у меня не получится вывести их из равновесия.

- Это тебе ещё зачем потребовалось?

- Я хочу понять, что случилось, когда я была маленькой. Один тогда не отличался завидным спокойствием. Второй… был тихий, но опасный. Третий сохранял ледяное хладнокровие и всё время одёргивал других. Если всё будет так же и в тот раз, я не уверена, что у меня получится вывести их на разговор.

- Опасное дело ты задумала, барышня.

- Я же буду не одна.

- Это не всегда помогает и не всегда что-то решает, - Михаил снова поманил девушку к себе, - пойдём, барышня.

- Хорошо, хорошо, - приняв мужскую ладонь, Лида оттолкнулась от крыши и уже спустя мгновение опустилась мягко на подножку кареты. Внутри алого бархата не было, были две простые деревянные скамьи, на вид не очень удобные, зато определённо достаточно рациональные. Видно из окон ничего абсолютно не было.

- Итак? – скрестив на груди руки, девушка сердито воззрилась на Мельника. – Что это значит «не всегда помогает»? Ты хочешь сказать, что мне не поможешь?

- Думаю, волхвы уже оградили вход на поляну от тех, кто туда не приглашён.

- То есть ты со мной не сможешь пройти?

- Увы, барышня. Скорее всего, с волхвами тебе сначала придётся разбираться самой.

- Очень весело! Я думала, ты будешь рядом и поможешь… Ты же говорил…

- Я буду рядом, - успокаивающе кивнул Мельник. – Присмотрю за тем, чтобы эти трое серых слишком многого себе не позволили. Но полностью взять на себя это дело, я, увы, не смогу.

- Это не радует.

- Понимаю, барышня, понимаю.

Лида хмыкнула. Вот в чём, в чём – а в этом она сомневалась. Если уж она сама себя никак не могла понять, то Михаилу и подавно это вряд ли было под силу.

Да что только стоило её поведение! Как маленькая девочка цеплялась за его руку, словно бы… Да мало ли что «словно бы»! Она просто боялась того, что всё происходящее в очередной раз окажется сном. Каким-нибудь воспоминанием давних, давних лет, а она уже не там, и не то… И…

Было слишком обидно.

Но вот объяснить себе причину этой обиды, Лида не смогла бы, даже если бы её попросили. В чём было дело? Почему она решила, что имеет право обижаться? С чего она вообще взяла, что кто-то что-то ей должен?

Никто. Ничего. Ей не был должен. В том числе и пробовать её понять, беречь её чувства. Впрочем, в обратную сторону это работало тоже отлично. Она была не обязана думать о чьих-то эмоциях и побуждениях, о чьих-то причинах совершать тот или иной поступок.

- Миш.

- Да?

- Скажи, пожалуйста, сможет ли некромант дотянуться до кащея? И до … полукровки, который большую часть времени подводит под водой?

Михаил задумался.

Загадка сложилась из двух частей и легко нашлась с ответом.

Ей звонил Гусар. Вот почему барышня так нервничала. И судя по её вопросу, Гусар не просто позвонил, он ещё и был столь любезен, что пригрозил… девушке жизнью её родных.

- Дотянуться до того, кто постоянно находится под водой, некромант не сможет. Вода – есть жизнь, по крайней мере, для полуночников. То есть это суть той стихии, которая прямо противоположна некроманту. Ты беспокоишься за Димку, поэтому спрашиваешь, барышня?

- Да, - кивнула Лида. Сейчас для неё получить ответ на вопрос было куда важнее, чем беречь собственные «нежные» чувства. – Именно.

- До Димки добраться он никак не сможет. Даже слуги некроманта, которых он может пробудить под водой – акулы и осьминоги, кракены и морские змеи – они ничего не смогут сделать обитателю подводного города. Там есть своя охрана, там есть свои способы справляться с такими вот… незваными гостями. И порой бедных гостей даже могущественным мира сего становится жалко. Подводные хозяева очень… недобро относятся к тем, кто является к ним, не спросив их на то разрешения.

- Почему?

- У них тоже осталось слишком мало сил. Поэтому когда кто-то демонстрирует такой высокий уровень могущества, а чтобы некромант поднял водную тварь, он действительно должен обладать очень впечатляющим могуществом, то они…

- Профессиональная гордость, - подобрала мягкое определение ситуации Лида.

- Что-то вроде этого, - согласился Мельник. – К тому же, работать в водной среде любому некроманту ещё и тяжело. На физическом уровне. Если я правильно понял слова Влады Сергеевны, то у Гусара какие-то проблемы со здоровьем?

Лида задумалась:

- Ты знаешь, да, что-то там такое с сердцем было. Но вот что именно я толком и не помню. Миш, слушай. Я правильно поняла, что он – ребёнок бабы яги и кого-то из полуночников. Полукровка?

- Да.

- Но вид то у него человеческий!

- Не человеческий вид только у полукровки-полуночницы. Некроманты всегда сохраняют человеческий облик.

- Какой ценой?

- Что?

- Какой ценой? – повторила Лида сердито. – Я так понимаю, что тут есть две стороны монеты. Сторона внешняя – внешность, собственно, это то, чем платят полуночницы за дар бабы яги, ну, и соответственно наказание для бабы яги, пошедшей на нарушения правил. А как насчёт некромантов? Чем платят они? Какая в этом случае появляется обратная сторона монеты?

- Кто знает… - Михаил задумался, подбирая слова. – Барышня этим вопросом никто серьёзно не занимался. Просто потому, что это табу. Срабатывал стереотип. Если интересуешься – значит, разведываешь обстановку. Раз пробуешь почву, значит, собираешься нарушить правила. Таких не любили свои же.

- Но это же не повод отказываться от информации! Это наоборот повод изучить её ещё больше. В конце концов, полуночников с человеческим обликом намного больше! И… а если любовь?!

- Какая любовь?

- Миш. Леший и водяной, они могли приобрести же человеческий вид…

- Барышня, - мужчина замолчал резко. Потом осторожно покачал головой. – Барышня, полуночники никогда не относились добро к людям. Ненависть к ним была всегда. Потому что люди занимали те места, которые полуночникам нравились. Люди делали всё, чтобы эти места уничтожить. Полуночники селились рядом, потому что не могли без людей, но их «матушки» и «батюшки», мельники, кащеи, бабы яги – за ними присматривали, чтобы те дел не натворили. Ты думаешь особый отдел, в котором твой знакомый опер Александр, создали просто так? Поинтересуйся у него как-нибудь, серия каких убийств привела к тому, чтобы этот отдел всё же создали. Полуночники не относились к людям со спокойствием, они не любили их. Поэтому и речи не могло идти о том, чтобы создать «семью».

- Исключений не было? – Лида опустила голову, разглядывая свои чуть дрожащие пальцы.

- Были. Обычно вот эти как раз «матушки», «батюшки» становились такими исключениями. И заканчивалось всё тем, что когда срок их жизни выходил, полуночники их утаскивали в свой мир, убивая досрочно. Такая вот… оплата за доброту. А бывало, что и раньше убивали.

- Не может быть! – вскинулась Лида, но… Мельник не обманывал, и она устало обмякла на своём сидении. – Как же так?

- Барышня. Здесь нет единого решения, единого рецепта. Полуночники в твоём заповеднике – особые. Они смогли выжить, даже когда люди перестали в них верить. Ты сама совершенно особая матушка. Даже если полуночники попытаются выйти из-под твоего контроля, для них это плохо закончится. Не думай, что они этого не понимают. У них свобода действий, мыслей, только пока они играют по правилам.

- Нет. Не так!

- Не так? В чём это я ошибаюсь? Скажи мне, барышня, что ты сказала Марату и его ребятам, когда они не хотели приносить клятву? Что если кто из полуночников баловать будет, ты…

- Сама с ними разберусь.

- Как ты думаешь, кого больше испугались полуночники? Заезжих оперов, которые тут и не знают ничего, или матушку, которая может и не знать каких-то потайных местечек, коряг и оврагов, зато может приказать, и сила земли приведёт нашкодившего полуночника к ней обратно?

- Я про это ничего не знала!

- Ну, так они-то не знали, что ты совершенно не понимаешь, что происходит! Полуночники были уверены, что ты понимаешь, как работает твоя сила. В конце концов, ты так легко делала всё нужное. Эта лёгкость их и смутила.

- А леший! Ну, он же знал, какая я пришла! Он же был в курсе, что я… в первый раз полуночников в его лице увидела!

- Вот тут всё немного сложнее, барышня. Любые полуночники очень тонко чувствуют ложь. Ты можешь говорить всё, что угодно, но твоё подсознание знает правду. Когда ты говорила лешему, что видишь полуночника впервые, твоё подсознание знало, что это не так.

- То есть леший увидел, что я лгу?

- Да. Он видел твою ложь. Просто решил, что человек, с которым ты пришла, правды знать не должен. Потому и поддержал твою игру.

- Но ведь это была не игра!

- Повторюсь, барышня, он не знал этого. Да и зачем бы ему разбираться? На тот момент, ты была просто человеком. Да, уже очень много сделавшим для них, для полуночников. Но в то же время ты была чужой. Чужеродным элементом в их системе мира.

- Когда всё изменилось?

- С моим прибытием. Степан мне потом рассказывал, даже то, что он не мог активно колдовать, не мешало ему активно наблюдать. Собственно, его сила, не веры в полуночников, а знание об их существовании, была одним из тех ручейков, который поддерживал заповедник. И его обитателей.

- Слишком это… некрасиво.

- Полуночники не должны жить в стороне от людей, барышня. Это заповедь не нами установленная, не нам её отменять или вносить какие-то изменения. Если бы не то, что однажды люди отвернулись от своих корней, возможно, сегодня мир Руси был бы немного другим. Чуть более волшебным.

- Миш. Волшебство может защитить людей от «волшебной» силы атомной энергии и того, что на ней натворили? Волшебство и полуночники разве могут согреть дома?

- Они могут кое-что куда более важное. Волшебство – это кровь планеты, сила мира. Полуночники пополняют эти реки своим существованием, а уже оно идёт на пополнение того, без чего люди жить не могут. Месторождения руд, драгоценных камней, всех этих богатств подземного мира. Например, газ, нефть – они все могли бы возобновляться, будь больше полуночников. Но ты права и в своём предположении. Невозможно одновременно иметь и то, и то. При выборе полуночников, люди потеряли бы доступ к атомной энергетике. Никаких бомб, никаких суперкомпьютеров, никаких вычислений, никаких полётов в космос. Но если бы была чистая земля, нужно было бы лететь в космос?

- Нужно было бы защищаться от тех, кто придёт на землю, за её чистотой, за её реками, озёрами, за её драгоценными недрами. И мы бы просто не смогли защититься.

Мельник спорить не стал. В словах барышни звучало непримиримо упрямство.

И частично она была права. От всего этого защититься с помощью волшебства, просто не получилось бы. Это когда были мечи и доспехи, гнали захватчиков с Руси в три шеи…

Карету тряхнуло, качнуло.

На мгновение Лиде показалось, что за её спиной алый бархат. Но когда она резко повернулась, за спиной были простые лакированные доски.

- Мы прибыли, барышня. Граница твоей территории. Здесь ты уже не сможешь воспользоваться её силой для атаки. Зато она сможет тебя защитить. Волхвы же… не смогут атаковать с помощью той земли, которой сами поклоняются. Но зато и она сможет их защитить. Если сочтёт нужным.

Больше Михаил ничего не добавил, а вот его последние слова просто застряли в голове Лиды.

«Если сочтёт нужным»? А земля может счесть кого-то недостойным своей защиты?

Спрашивать было поздно. Открыв дверь кареты, Михаил ждал девушку уже на улице.

И спускаясь вниз по приставной лесенке, Лида, вот дёрнула нелёгкая!, обернулась назад. В карете за спиной полыхнул красный бархат, везде – на полу, на стенах, на потолке… вместе с зеркалом…

Дверца закрылась, Лида спустилась вниз, взглянула вперёд. Там, у трёх тонких берёзок, в окружении голодных щупалец промозглого серого тумана, стояли три высоких фигуры.

- Я буду здесь.

- Хорошо, - ответила тихо Лида и двинулась вперёд, ощущая неприятную дрожь в теле. Потом вгляделась внимательнее в ожидающих её, и не удержалась от смешка.

Три серых-серых фигуры, в серых-серых мышиных балахонах, и она сама – в пятнистом комбинезоне, в такой же куртке, с клинком в ножнах на бедре, с двустволкой через плечо.

«Девочка-девочка»? Нет, участковая для нечисти на рабочем выезде!

Остановившись перед волхвами и сообразив, что не знает, как их положено приветствовать, (а сама так и не вспомнила), Лида без улыбки сказала:

- Здравствуйте. Чем могу?

В стане серых наметилось лёгкое шевеление. Три фигуры качнулись друг другу навстречу и снова воззрились на Лиду.

- Девица, ты ли Скворцова будешь?

- Лидия Степановна, младший лейтенант Скворцова.

- Говорят, ты девица… - снова заговорил один из крайних.

- Пункт первый, - резко перебила Лида. – Или «Лидия Степановна», или «товарищ младший лейтенант». Можно даже не льстить, называя «товарищем лейтенантом». Девиц, вы граждане, можете на панели снимать. А я здесь при исполнении рабочих обязанностей. Документы ваши пока не спрашиваю. Но не спрашиваю только «пока».

Волхвы снова переглянулись. Крайний правый хотел было шагнуть вперёд, но его поймал за шиворот первый, удержал на месте.

- Я отец Фергий, дитя моё.

- Извините, отец у меня один, и вы точно не он. Фергий… как дальше по отчеству будет?

- Мы отказываемся от мирских имён, ди…

- Лидия Степановна, - подсказала Лида. – По имени, отчеству, будьте любезны. Дети находятся в яслях, детских садах. Школьников детьми уже не всегда язык поворачивается назвать. Так значит, просто Фергий? И что вы от меня хотели?

- Отрочица неразумная! – вышел из себя на этот раз левый. – Кто так себя ведёт с волхвами?!

- Это какая-то ролевая игра? – удивилась Лида, неожиданно поняв, что нашла, нащупала верный тон! Теперь ей просто нужно было давить именно на эту линию, расшатывая спокойствие не просто крайних, те и так не отличались хладнокровием, а центрального – Фергия. К тому же, она на самом деле, не помнила в упор, как нужно обращаться к волхвам.

- Ролевая игра? … - центральный волхв помолчал, потом спросил осторожно: - Лидия Степановна, говорят вы… с силами нечистыми знаетесь?

- А… вы по этому поводу… - девушка пожала плечами, виртуозно изображая, что окончательно потеряла интерес к разговору. – Есть тут нечто странное на территории, матушкой обзывает. Опер заезжий городской о каком-то снежном звере разговоры водит. Некромант тут недавно пробегал. Если вы из-за них, то вам не ко мне обращаться надо. Меня от работы отстранили. Сказали, что меня не касается.

- Лидия Степановна, - пожурил Фергий мягко. – Ведь вы сейчас нас обманываете. Всё было совсем не так.

- А как? Может быть, раз я не знаю, вы сами мне всё расскажете? – мило улыбнулась Лида. А внутри, внутри всё торжествовало. Купились на ложь об отстранении, не купились на ложь про описание событий. Именно в таком ракурсе ситуацию знал только один человек со стороны – как раз-таки некромант. Этих троих и сейчас, и, скорее всего, тогда – послал Гусар!

- Мы здесь не за этим, - нахмурился Фергий. – Лидия Степановна, вы…

- Участковая. Я, конечно, могу вам перечислить села и деревушки, входящие в мою зону ответственности. Но что-то подсказывает мне, что это вам совершенно неинтересно. Могу я услышать, что вас привело сегодня сюда ко мне?

- Лидия Степановна, давайте поговорим, как взрослые люди? Вы…

- Одна из участковых …

- Нет, Лидия Степановна, - волхв по-прежнему был спокоен. – Нас не интересуют человеческие регалии и реалии, нас интересует мир полуночников. Поэтому… не откажетесь ответить на несколько вопросов?

- Конечно. Что конкретно вас интересует? – с удовольствием пошла на встречу Лида.

- Вы верите в полуночников?

- Я знаю об их существовании. Это… немного разные категории, как мне сказали. До того, как я встретилась с первым полуночником в своей жизни, я в них не верила.

- Когда прошла эта встреча?

- Недавно. Меньше полугода назад.

- Встречали ли вы полуночников когда-либо до этого?

- Я… не уверена. Понимаете, у меня серьёзные проблемы с памятью. Я очень многого не помню из своего детства.

- Ах, вот оно как… - Фергий кивнул. – Простите, Лидия Степановна, что отвлекли вас от работы. Думаю, на этом разговор можно закончить. Мы получили ответы, нас интересующие.

- Хорошо, - Лида кивнула.

То, как треснул обруч, никого чужого на поляну не пускающий, она не услышала, ощутила телом. А заодно увидела, что именно хотел Михаил. Чего именно дожидался. И почему не пошёл с ней, чтобы не спугнуть!

Он дождался, пока волхвы расслабятся, поверят, что буря миновала, а потом перегородил им дорогу, перевернув всю поляну разом на границу!

И Лида невольно даже этим серым дрожащим посочувствовала, потому что могущественный Мельник был зол. Нет, она не умела читать его эмоции по лицу или по мимике. Всё было куда как проще и нагляднее. Она заново научилась разбираться в том, какое влияние оказывает Мельник на границу. Рядом с ним, когда Михаил был в добродушном настроении, всё расцветало, полыхало яркой жизнью, травы мягко шуршали, а опасные обитатели границы (а такие здесь были) держались подальше.

Сейчас же всё было наоборот. Поляна оказалась окружена чёрно-фиолетовой чащей, торчали в разные стороны тонкие шипы, покачивались длинные хищные лианы. И из темноты, обступающей поляну непроглядным покровом, то и дело доносилось голодное рычание. Алые, янтарные, белые глаза, то и дело мелькающие где-то в поле зрения, пугали ещё больше.

- Не стоит так спешить, серые светлые. Есть разговор один.

- Михаил Андреевич, - мгновенно узнал Фергий. – Вы ли это!

- Я это, я, отец Фергий. Давненько мы с вами не виделись. Ещё с той поры, как вы венчание разбивали. Да до конца не разбили.

- Венчание? Михаил Андреевич, к чему вспоминать то такое?

- Так вы до конца не разбили его, отец Фергий. Из-за него, я ни жениться заново не могу, ни разведённым считаться. Вы… сделайте что-то, что ли?

- А кто невеста ваша, не напомните?

- А чего напоминать-то, отец Фергий? За вашей спиной стоит она.

Крайние волхвы вдруг задрожали. Центральный – заледенел смертельно. Потом повернулся, взглянул на Лиду, взглянул вначале налево, на одного своего помощника, потом направо – на второго.

- Ещё раз, простите, Михаил Андреевич. Можете вы повторить?

- Вы пытались разорвать моё венчание со Скворцовой Лидией Степановной. Но как положено ритуал не провели.

- Ещё бы его провели! Когда невеста ваша другая! И с другой мы венчание разрывали. А не с этой девицей.

- Как это с другой?! – изумился Мельник, теряя на мгновение сосредоточенность. Окружающий мир недобро оскалился, завыл, заухал, придвинулся ближе, потянулся шипами, лозами, закапал ядовитой слюной на чёрную-чёрную траву.

- Чёрным по белому в моих документах явлено было, что девица сия, медальон украла, самовольно на шею надела. А венчание твоё пришлось разрывать с другой девицей, из-за пропавшего медальона. Яровой Антониной Фёдоровной. Бабой ягой нраву доброго, кроткого, характером светлым, самой пригожей красавицей.

- Это вообще кто? – даже не смог сдержать удивления Михаил. – Антонина Фёдоровна? Яровая?! Что-то в списке баб ёжек я таких и не встречал ни разу.

Отец Фергий кивнул. Двух своих помощников, которые осторожно двинулись в стороны, он поймал как котят, за шиворот, чуть встряхнул.

- Значит, девочка-воровка с чужим медальоном… Михаил Андреевич, мне бы разобраться в ситуации. Затем…

- Врёт он, - неслышно подошедшая Лида обошла по кругу впервые вздрогнувшего волхва. – Как есть врёт. Он тогда всем заправлял. Ещё этот посох огромный. Только и говорил «охолонь, охолонь». Он же потом и говорил, что медальон я на границу отправила. Последними крупинками дара, пополам с кровью заплатила. Им собственно, то ли медальон был нужен, то ли… просто, чтобы на мне его не было? Я так и не поняла.

- Второй вариант, барышня. Отец Фергий, не расскажете, зачем это вы к моей невесте явились? Когда она без защиты была. Да ещё в тот момент, когда только один человек, кроме меня, её отец знал о том, что она без защиты и дар теряет. Не некромант ли был столь любезен, чтобы вам это сообщить?

Волхв молчал.

- Не скажете ни слова?

- Ты ничего сделать не можешь, Михаил Андреевич. Понимаю, обидно вам, досадно. Но поймите, тут ничего вы сделать не можете. Вы более не хозяин этому месту. Всем волхвы заправляют. Не будет нашего разрешения, вы и сделать то ничего не сможете!

- Какая досада! – Лида, приставив обрез к затылку волхва, тихо прошептала: - Брянские леса – леса дикие, мало ли какие здесь водятся … животные. То оленя на дороге лихач собьёт. Олень на своих ногах уйдёт, а лихач из больницы не выйдет. То охотники беды натворят, подстрелив кого-то, с зайцем перепутав. То, вот трагедия, люди пропадают! Исчезают с концами и не возвращаются.

- Пугаешь, юница?

- Лидия Степановна, пожалуйста, Фергий. Я пока ещё не пугаю, я пока ещё довожу до вашего сведения, какие могут последовать варианты вашему непослушанию и отказу идти на контакт. Например, смертельные, в том числе. Это я вам пулю пущу в затылок, если буду доброй. А если не буду, под вами болото появится. Такое, глубокое, в которое раз попав, уже без помощи не выбраться. И ваших «помощников» рядом оставлю. Человек добрый, со светлой душой в первую очередь о спасении ближнего думает, а такие, как они, в первую очередь о собственном благополучии думают. Так что, мне и руки пачкать не придётся, они сами вас утопят. Или…

- Хватит! – приказал волхв.

Лида только засмеялась:

- Разве так просят? Просить нужно по-другому, а ещё нужно не забывать волшебное слово «пожалуйста». К тому же, мы в таком чудесном месте! Если я правильно помню, вот те чёрные лозы, с фиолетовыми шипами, плотоядные!

Михаил кивнул. Скрестив на груди руки, он мощным монументом возвышался на границе между поляной и агрессивной флорой. И казалось, что если он отойдёт в сторону, обязательно, обязательно случится что-то очень, очень плохое.

- Вы таким образом ничего не добьётесь.

Лида пожала плечами, спрятала обрез в браслет на предплечье, отошла на шаг, ещё на шаг и пропала, возвращаясь в мир реальный.

- Знаете, - Мельник говорил тихим, спокойным, приятным голосом. – Я бы, может, и не тронул вас. Если бы не то, как вы себя повели, пытаясь снять медальон с шеи моей невесты. В общем-то, уже понятно, что вы на стороне некроманта. Поэтому, мы поступим с вами следующим образом. Можете погулять здесь. Если не будете выходить с поляны, может, даже в живых останетесь. А я за вами вернусь. Когда первый снег ляжет, и всё будет решено. Спасу тех, кто в живых останется, а ваши… оправдания и извинения – уже будут не актуальны.

Волхвы молчали. Не верили. Но поляна, на которой они были, провалились уровнем ещё ниже. И ещё…

А потом могущественный Мельник пропал, как будто его и не было…

***

Собственно, планы остались планами. Несмотря на то, что после возвращения от волхвов Лида и Михаил планировали многое сделать, ничего у них не получилось.

Участковую срочно вызвали на место происшествия. Рабочий день официально был закончен, но всегда оставались авралы, которые не подразумевали момента «подождите до десяти утра».

К счастью, не убийство, и к счастью, не явление снежного зверя на территорию. Лида догадывалась, что опасное создание сюда вернётся, обязательно. И совсем не обязательно, что вернётся вместе со своим хозяином.

Вызвали её на ДТП, а поскольку день был напряжённый, приезда дежурной части пришлось подождать, а до этого – помогать прибывшим спасателям. Гиблый перекрёсток в очередной раз «отличился», крупная авария, хоть и без смертей, всем потрепала нервы.

Обратно на мельницу участковая явилась в три часа ночи, когда там… не было уже самого Михаила. Была записка на кровати, что его вызвали на срочную работу. Даже могущественного Мельника могли сорвать с места, по разным причинам.

Не было у мельницы ни Шторма, ни Вьюги. Келпи были не просто под водой, но в пространстве границы, где восстановление чёрного водного коня происходило куда быстрее.

Два снежных зверя, лежавшие на кровати, подняли головы, смерили совершенно одинаково возмущёнными взглядами Лиду, дождались, когда она устроится спать и переползли к ней на плечи. Так было удобнее, теплее… и спокойнее самой девушке.

Она уже практически уснула, когда на стене изогнулась угодливым знаком вопросам тень.

- Спишь, Скворцова? – насмешливо спросил голос.

Лида дёрнулась, раз, второй, но обнаружила, что даже не может пошевелиться. Две совершенно одинаковые чёрные кошки, лежащие на её плечах, стали неподъёмными. Настолько, что даже немного больно было от их давления.

- А ведь я по-хорошему предлагал тебе, «давай дружить», - тень некроманта подошла ближе, протянула руку к кровати и передумала на середине движения. – Слушай, Скворцова. А что это ты молчишь? Не говоришь ни слова. Смотришь на меня и всё.

«Не говори с некромантом, не надо», - голос бабушки звучал в памяти, когда она рассказывала маленькой внучке, какие правила должна соблюдать баба яга, чтобы жить долго и счастливо. – «Некроманты не плохие и не хорошие. Есть среди них достойные люди, есть среди них и те, кому руку подать стыдно. Вот таких ты даже близко к себе не подпускай. Некроманты любят влиять на разум людей. Любят они и ломать чужие души, если пойдёшь на поводу у некроманта, заговоришь с ним – дашь ему возможность влиять на себя. Так что, если не хочешь такого – просто молчи».

Успокаивающая тяжесть на плечах… Лида закрыла глаза. Тень некроманта – это не некромант. Она не может нанести удар, она не может ничего, только смотреть и говорить. Но даже этому можно помешать, если знать как. Лида знала, в её силах было такое совершить. И даже, кажется, было в памяти, что под присмотром своего принца-медведя она применяла эти силы.

Вот только… зачем выдавать собственные умения врагу?

С другой стороны… так хочется спать…

К векам словно привязали гири, поэтому девушка, не став сопротивляться сну, скользнула в его мягкие объятия.

Тень некроманта постояла над кроватью.

Гусар даже не злился, просто удивлялся. Как же так?! Вот он – тут стоит, а вспыльчивая Скворцова, которая должна была бы за ним погнаться и покинуть территорию, на которой полыхала одна из самых могущественных защит полуночного мира, просто уснула!

Вот разве так можно?

- Эй! Скворцова! – почти беспомощно позвал он.

Бесполезно.

Она и в детстве умела так засыпать – мгновенно. Раз, ещё глаза свои сонно таращит. Два, уже спит, как будто в тёмный омут рухнула.

Снов она никогда не видела. Даже когда была ребёнком.

И Лёшке! Пришлось отступить. Вопреки собственным желаниям поиграть немного со Скворцовой, заставить её пострадать и помучиться.

Правда, это значило, что стоило добраться до дома Скворцовых и посмотреть, что же там такое происходит. Тень некроманта двинулась к окну, оглянулась. Кошки спали, не посчитав его за угрозу.

Что-то было не так. Что-то во всём этом отдавало тонкой ноткой опасного дурмана, и Гусар решил не задерживаться. У него были дела в Луках. Во-первых, нужно было расставить метки, снежный зверь должен был вернуться обратно, и предстояло ему указать, кого именно нужно убить в первую очередь. Во-вторых, Лёшку очень интересовало, почему участковая так спокойна. Мать говорила, что убила мальчишку, а эта невозможная девушка спит, как ни в чём не бывало! Да, уставшая, эти синяки под глазами ни с чем не перепутать. Но определённо она не плакала.

Так, о чём же Гусар не знает?

Что ещё эти невозможные Скворцовы приготовили?

Дом был тёмным. И ни следа еловых ветвей или гвоздик, или что там обычно кащеи используют, чтобы проводить в последний путь детей.

Гусар даже забеспокоился немного и застыл.

На крыльце спящего дома сидел неспящий человек.

Огонёк сигареты высветил уставшее лицо, потемневшее от горя.

- Марат?

- А… - спецназовец вскинул голову. – Ты пришёл.

И столько пустого глухого отчаяния было в этих словах… Лёшка подумал, пожал плечами, прошёл и сел рядом, протянул руку, получив сигарету, затянулся:

- Сколько мы так сидели?

- Много раз, Лёш. Много, - Марат тускло смотрел в тёмное ночное небо. – Пришёл посмотреть на дело рук своих?

- Можно и так сказать, - мирно согласился некромант. Ему нравился этот человек, этот служака. Сам, своими руками, построил свою карьеру. Разве что думал немного шаблонно, но этим все хорошие служаки и отличаются от плохих. Не могут поступать неправильно, а потому застывают перед неким потолком, не в силах его преодолеть.

Лёшка с лёгкостью переступил потолок, дошёл до главы полуночного спецназа, да так там и остался, а Марат, у кого и опыта побольше было, да и знаний, чего греха таить, так и остался на своём месте «правой руки».

- Итак, - затянувшись и выпустив в небо тонкий столбик дыма, Лёшка скосил взгляд на своего подчинённого. Ещё не бывшего. Спецназовцы ещё пытались придумать оправдание своему кумиру, и это играло некроманту на руку. Он всегда умел использовать слабости людей, всегда позволял им обманываться. Зачем тратить силы самому, если можно предоставить людям сделать всю грязную работу, а потом насладиться результатами?

- Итак? – Марат взглянул на Гусара.

Тень некроманта была объёмной. Но не плотной. Не в своём физическом воплощении, а значит – начальник, бывший начальник, был где-то очень далеко. Правда, разве тени курят?

Хотя… Некромант. Сын бабы яги и полуночника. Кто знает, кто стал его отцом? Кто знает, какое ещё могущество может скрываться в этом теле? И в этой тени…

- Мальчишка жив?

- Да, - согласился спецназовец тихо. – Водяной и леший закрыли его своими силами.

- Превратив в полукровку?

- Да.

- Это плохо, - вздохнул Лёшка грустно. – Ещё и кащей свои силы вернул. Ну, никакого спокойствия и благополучия. Как прикажете в таких условиях работать?!

- Лёш…

- Да? – скосил некромант взгляд на Марата.

- Ты зачем пришёл то?

- Сентиментальным старым дураком стал, знаешь ли. Вот… хотел поговорить. С тобой. Со Скворцовой…

- Ты на неё правда приворот навесил?

- Правда, - согласился с усмешкой Гусар. – И не просто приворот, на крови ворожил, позаботившись о том, чтобы на ней венчального медальона Мельника не было. Пришлось, правда, найти подходы к волхвам. Но дело того стоило. Чуть-чуть мне не хватило. Всего чуть-чуть. Несколько бы дней, я как раз после праздника осени собирался вернуться, и всё было бы закончено. Она бы тихо умерла, я бы стал вдовцом. И все были бы счастливы. Так нет же, принесла нелёгкая этого опера из города, начали копаться. Снежного зверя моего вытащили. В полуночный мир девчонку затянули. Вот зачем? Она хорошо себе жила в мире настоящем. Снов не видела, печали не испытывала, прошлого – не помнила!

Марат промолчал.

Кто этот человек рядом с ним?

Его начальник человеком был приятно-неприятным. Он был честным малым, открытым, иногда – чересчур. Мог и в лицо сказать грубость, мог и крепкого словца не сдержать. Но за своих ребят всегда стоял горой. Не сдавая их ни вышестоящему начальству, ни смерти. Лучшие операции, лучшие штурмы. Всё самое лучшее, что сделало их отряд легендарным – исходило от Гусара. А сейчас рядом с Маратом сидел и скалился некромант. Опасный тип, для которого, что чужая жизнь, что чужая смерть не имели никакой цены…

Он был совсем другим. Не таким!

Или не был? А казался?

И права была участковая, со своим тихим: «Я думаю, что Лёшка, которого я даже отчасти любила, пал первой жертвой этого некроманта. Я не хочу омрачать свою память, поэтому предпочту думать именно так».

- Она была права.

- Она? – Гусар взглянул на Марата, потянулся, разминая мышцы. Взглянул на свои руки и закурил уже нормально. Вид у настоящего некроманта, без труда переместившегося за тысячи километров, был немного расхристанным. Простые домашние брюки, распахнутая на груди рубашка и сотни мелких шрамов вокруг сердца. В остальном – отличная мускулатура, которую Марат видел не раз. Мышцы, раскаченное тело. Только эти шрамы… - А, ты про участковую? – добавил Лёшка тем временем. – Никогда не мог понять эту девчонку. Вроде человек как человек. Без силы своей «светлости» - она даже не слишком к добрым поступкам была склонна. А вот поди ты, как скажет что-то, хоть за сердце хватайся.

- Как будто оно у тебя есть, - бросил Марат сквозь зубы и пожалел. Лицо некроманта стало каменным, желчным.

- Есть, - ответил он, тем не менее, спокойно. – Если бы не было его, было бы проще. Если бы только не было этого куска мышц! Без которого люди не живут почему-то…

- Зачем тебе всё это надо?! Зачем?! – спецназовец даже не догадывался, с каким отчаянием звучит его вопрос, с какой болью.

Гусар посмотрел на него со снисходительным презрением. Людьми было так просто манипулировать!

- Сердце, Марат. У меня больное сердце. Человеческими методами оно не лечится. Зато методами некромантско-полуночными – да. Я просто хотел жить. Понимаешь? Жить. И ничего больше.

Тихий спокойный голос, нотки доверия, хотя, скорее, правильнее будет сказать, щедро сдобренный магией вызов на доверие. Магия ласкала, гладила, уговаривала подчиниться. В конце концов, они так долго были друзьями. Всё это время.

Кто как не Гусар стоял за спиной Марата? Кто как не этот безголовый Лёшка тащил его на себе по тому ущелью, раненого. И ведь дотащил! Вовремя. И врачи смогли помочь, и руку спасли. Ту самую руку, которую сейчас этот некромант осторожно пожимает.

- Я ведь не хотел, - Лёшка чуть сжал ладонь друга. – Всё это должно было быть другим. Я не хотел рождаться некромантом. Не просил об этой силе. Даже когда подыхал, не собирался использовать чужую силу. Не собирался никому причинять боль. Я держался, когда кашлял кровью. Я держался, когда моё тело полосовали на куски невидимые лезвия. И знаешь, от этого не было толку. С каждым днём мне становилось всё больнее. Каждый следующий день был хуже предыдущего. Каждый день. Мне казалось, что я в аду. Что быть больнее не может, но приходил новый день и я понимал, что ошибался. Снова. И снова. И снова.

Рассказ был тих и безыскусен, таким тоном можно говорить о погоде, разговаривать о событиях в маленькой деревушке, где самое страшное, что может случиться – это, пожалуй, что появление лисы. Или как две кумушки друг с другом поссорились, поругались, да друг другу мелко напакостничали. Одна на бельё куриные перья высыпала, вторая обидчице соль вместо сахара подсыпала, а та пирог праздничный делала…

Вот только, когда таким тоном говорят о собственных бедах, это ранит, куда сильнее. Это заставляет кричать на одной ноте, бесконечно сочувствуя и переживая.

Бесконечная боль?! Разве можно с ней смириться?!

- Никакие лекарства не помогали. Мой снежный зверь лежал сутками под моей кроватью, отказываясь от еды. Я почти не мог встать. Я считал себя обычным ребёнком…

«Ребёнком?» - Марат содрогнулся. – «Всё это было с ним, когда он был ребёнком?! Это же… слишком жутко!»

- Мама не могла пойти к могущественному Мельнику, чтобы найти у него лекарства от моей болезни. Я не должен был появиться на свет, чтобы ни способствовало этому. Что бы ни стало причиной. Я был… ублюдком, по мнению всего мира. Выродком… А боли не становилось меньше, боли становилось всё больше и больше, - Гусар смотрел в тёмное небо, где тучи затягивали небосвод. Далёкие, по-зимнему уже холодные звёзды, были где-то высоко-высокого, бесконечно… Не дотянуться. Не найти ни тепла, ни понимания. Ни-че-го. Протянув ладонь, Алексей попытался поймать хоть одну звёздочку, но тёмные тучи накатили жадной пеленой, скрыли от него нежный свет. – Так всегда. Когда я встречаю какой-то источник света, он исчезает от меня быстрее, чем я успеваю понять, что это было. Неужели я никогда не дотянусь? Тогда тоже не дотянулся. От невыносимой боли сердце маленького ребёнка не выдержало и остановилось. Я открыл глаза в теле человека.

«Теле … человека?»

- Моё тело, настоящее тело маленького ребёнка, было похоронено в болоте. На долгих семьдесят лет. Я стал … лишь частью души некроманта. Пугающего. Твари, которая не думала ни о чём. Он просто убивал. Это была работа настоящего мастера, - Гусар немного истерично хохотнул. – Вот сижу с тобой, Марат. Я ведь никому не говорил этого, представляешь? Возможно, мне хотелось кому-то об этом рассказать. Найти кого-то… кого можно попросить о помощи…

- По… мощи? – Марат откашлялся, - о чём ты говоришь?

- Я хотел, пока был в том теле, чтобы меня вернули в тело маленького ребёнка и позволили спокойно умереть. Я не хотел жить, поэтому большую часть времени спал. Пока однажды… - Лёшка замолчал. – Я не проснулся снова. От голоса женщины, человека и русалки одновременно. Она пела так нежно, в её голосе было обещание надежды. И тогда я открыл глаза. И снова окунулся в боль, боль… Лучше бы и не просыпался.

- Ты… - Марат вскинул голову. – Я могу тебе помочь?

- Да, - начав снова истончаться, некромант кивнул. – Чтобы жить, жить спокойно, дальше. Без чужих смертей, без этой вечной боли, боли, боли, мне просто нужно сердце. Сердце полуночника. Ни чёрного, ни белого – нейтрального.

- Участковая?

- Да, - Лёшка плавно кивнул, - мне нужно сердце Скворцовой. Только её сердце подойдёт мне в этом поколении. Только её. И я должен получить его до первого снега, потому что именно столько осталось силы у моего тела. Ты мой друг, Марат, ты мой брат, мы были вместе в самых страшных местах. Я прикрывал тебе бессчётное количество раз, ты был моей правой рукой. Ты был со мной в самых страшных кошмарах. Неужели ты откажешься от меня сейчас?

- Н… нет, - Марат начал заваливаться вниз, но тень его не поддержала, окуталась вокруг чёрным дымом, скользнула медовой патокой в уши.

- Тогда ты поможешь мне?

- Д… да…

- Принеси мне сердце участковой.

- Я сделаю это…

Тень некроманта растаяла в небытие, как будто её и не было…

Дом Сковорцовых, который был пуст, продолжал спать, глядя на ночь пустыми окнами. Кащей и его сын были в гостях у водяного, разбирались с тем, как теперь жить Димке. Домовой спал на чердаке, даже не почувствовав появление врага.

В глазах Марата не осталось и тени жизни… Но к утру, когда он открыл глаза в кровати, он не вспомнил ничего о том, что случилось ночью. А в доме уже было полно людей. Дом гудел, трясся как живой, и чуть ли не подпрыгивал возмущённо. Марат, войдя на кухню, даже растерялся, не зная, куда ему приткнуться. Здесь было слишком много людей!

- Подождите, подождите, - раскрасневшаяся Лида, поставив в духовку второй пирог, повернулась к родным.

Папа устроился в кресле у окна с газетой в руках. Димка сосредоточенно что-то писал. Бабушка, вернувшаяся на рассвете, заваривала чай. Михаил, спокойный как скала, устроился на подоконнике, вытачивая из дерева узкий медальон.

Саня, появившийся с корзиной яиц, только хмыкал, нарезая вместе с домовым на тонкие ломтики колбасу и сыр.

- О! – первым увидел он Марата, - привет. Садись куда-нибудь, а то заметят – ничего хорошего не получится.

- Сань! – возмутилась тут же Лида, - не запугивай человека! С добрым утром, Марат.

- С до… добрым, - кивнул мужчина. В голове билось удивлённым набатом «Что за дурдом с утра пораньше?!»

- Это ты не понимаешь, - добавил тем временем Саня, - невозможно эту задачу разбить на несколько частей.

- Да не просто невозможно! Нужно! Это всё разные вещи, как вы не поймёте! У нас нет комплексной проблемы «победить некроманта», у нас есть десятки мелких проблем, с которыми нужно разбираться. Но, скорее, ситуацию можно сравнить с трёхголовым Змеем Горынычем. У нас есть одна голова – «баба яга», мать некроманта. У нас есть средняя голова – сам некромант. И третья голова – его снежный зверь.

- Снежного зверя ты почему приплела? – Степан Викторович отложил газету в сторону, глядя на дочь с недоумением. – Хорошо, я понимаю, почему ты тёмную бабу ягу и некроманта разделяешь, но снежного то почему отдельно?

- Он с самого начала был не со своим хозяином, пап! Ты забыл? Снежный зверь убивал здесь людей! А некромант шатался очень далеко вместе со своими ребятами!

- Послушай, милая, - Степан Викторович заговорил тише сам и замолчал.

Саня задумался:

- В принципе… ты хочешь сказать…

- Да ну вас! Марат!

От сердитого окрика участковой спецназовец подпрыгнул и выговорил себе с досадой. Нервы совершенно расшатались, стали со всей этой историей и кутерьмой с некромантом ни к чёрту!

- Да?

- В конце февраля, где вы были?

- В конце? – Марат задумался. – Да мы много, где побыв… Да нет. Не много где. Мы весь февраль и март, как идиоты, в Египте проторчали. Два археолога-энтузиаста вскрыли старую гробницу. И мы там торчали! – ярость спеца прорвалась в голосе и стихла. – В общем…

- Слишком далеко, чтобы некромант был здесь, барышня права, - поддержал Лиду Михаил, потом задумчиво взглянул на Марата. – Итак, значит…

- Значит, - словно её и не перебивали, продолжила Лида. – Снежный зверь нападёт снова. И снова. Но один! Почему-то опасность грозит именно жителям деревни. Это даже не месть, я бы назвала это чем-то куда более глубинным. Не знаю. Мне кажется, происходящее что-то значит, но моя память пока ещё не до конца моя, и … я теряюсь в происходящем!

- Ещё вспомнишь, - ласково улыбнулась внучке бабушка, потом взглянул на сына. И также как и Мельник пристально посмотрела на Марата.

- Что? – занервничал оперативник.

- Это странно, - Влада Сергеевна кивнула сама себе. – Это очень странно, мой друг. Твоя сила, которая и раньше не очень была скрыта, сейчас совершенно нараспашку. Ты вчера… позавчера, … в пределах двух-трёх дней, ни с кем не встречался? Может, женщина?

- Нет, - твёрдо ответил Марат.

Лида, недоуменно взглянула на бабушку, потом на Михаила. Что-то происходило, чего она сама понять как-то не могла.

- Всё нормально? – спросила она осторожно у Марата.

Спец кивнул:

- Немного зябко. Видимо, вчера… пересидел на улице.

- А что ты вчера на улице делал? – удивился Степан Викторович.

- Не мог уснуть, - предельно честно отозвался Марат.

Остальные переглянулись и решили больше не расспрашивать.

- Значит, - вернулся Саня к обсуждаемому вопросу. – Ты считаешь, что снежный зверь вернётся, баба яга по-прежнему нам угроза и третья угроза – некромант?

- Точно. Причём, полагаю, что первым в Луках отметится снежный зверь. Потом… Не знаю. Но почему-то мне кажется, что вначале некромант, а потом баба яга.

- Почему?! – почти в один голос спросили Саня и Степан Викторович.

Лида растерянно взглянула на бабушку.

Но ответил Михаил:

- Защищая своё дитя. Сейчас она не может здесь появиться. Агрессивная защита у заповедной поляны нанесла ей … серьёзные раны.

- Откуда ты? – остро взглянула на него Влада Сергеевна.

- В разных местах разные люди взяли у меня ингредиенты, которые складываются в рецептуру достаточно серьёзного зелья, которое к тому же обладает свойством восстанавливать запас сил.

- То есть она переколдовалась вдобавок ко всему? – уточнила Лида.

- Не сгорела, к сожалению, – добавила её бабушка. – Если бы сгорела, то сейчас никакой опасности из себя она бы не представляла. А так… Как думаешь, на сколько дней?

- Приём зелья? – Мельник с благодарной улыбкой принял у Лиды тарелку с куском пирога и чашку кофе, а следом и она сама устроилась рядом. – Минимум три недели, Влада Сергеевна.

- То есть к первому снегу может и успеть?

- С тем учётом, сколько ей лет, вряд ли. Она хочет восстановиться, а не убить себя в погоне за силой. Так что куда реальнее срок в шесть недель.

- То есть после первого снега, - подытожила Лида. – Так что получается, что я была права. И они нападут именно в таком порядке. Дальше, Сань.

- Да?

- То, что мы видели в тех документах, о том, что у наших жертв не хватало части внутренних органов.

- Да. Было такое.

- Марат, - взглянула Лида уже на спецназовца. – Скажи, пожалуйста, вы же должны проходить какие-то медицинские обследования? Освидетельствования? И всё такое?

- Конечно.

- Тогда нам нужна медицинская карточка Гусара. И… поговорить с врачом, который был закреплён за вашим отделом.

- Есть такие. Тебя отвезти?

- Думаю, …

- Нет, - Мельник перебил участковую быстрее, чем она согласилась. – Нам это важно, но не настолько, чтобы ты, барышня, покидала Луки. Здесь какая-никакая, а защита.

- Я поняла, - в серых глазах участковой мелькнул сердитый зелёный огонёк, но она осталась спокойна. – Хорошо. Но документы, правда, нужны.

- Я съезжу, - вызвался Саня. – Здесь я пока не нужен, заодно заверну в свой отдел, может, есть что-то новое. Марат, когда…

- Да прямо сейчас.

Оперативник и спецназовец допили утренний кофе и покинули дом Скворцовых.

- Итак, - уже когда был закончен завтрак и вся компания перебралась в уютную гостиную, уточнила у бабушки Лида, - что узнала, ба?

- Немного… - вздохнула баба яга. – К сожалению, пока мы занимались одной насущной проблемой, мимо взгляда ускользнуло кое-что достаточно серьёзное и важное. Милая моя.

- Да? – удивилась Лида.

- Что ты помнишь об организации системы безопасности нашего мира от мира людей?

«Немного», - была первая эмоция, а потом знания сами собой всплыли в голове, разложенные по полочкам, правда, ещё не слишком переосмысленные.

- Троичная система, - пробормотала участковая, задумавшись. – За полуночным миром, безопасностью в нём и соблюдением режима умолчания следит «полуночный отдел», к нему же приписан отдел полуночного спецназа. Если моя информация до сих пор верна, то специалисты-полуночники есть, как минимум, в каждом городе, чтобы вовремя отреагировать на происшествия. При этом основные команды расследования подобных дел – выездные.

- Верно, - согласился Степан Викторович. – Частично в эту же систему входят Смотрители, например, за заповедниками и аномальными зонами.

- Как ты?

- Как я. И как ты, «матушка полуночного мира».

Недовольно фыркнув, девушка воззрилась на Мельника:

- А как насчёт тебя?

- Я не вхожу в официальную структуру. Если быть точнее, я не являюсь частью полуночного отдела, я обычный полуночник, который находится под условным контролем со стороны гос.структур.

- Гос?

- Конечно, всё это на государственном уровне, - подтвердила Влада Сергеевна. – Как ты думаешь, что получилось бы, приди к власти человек, который понятия не имеет, что происходит в стране на самом деле? Продолжай, милая.

- Продолжаю, продолжаю, - пробормотала Лида. – Есть отдельный «инфернальный отдел», официально он называется ОЗН, расшифровывается как отдел наблюдения «за». Но с лёгкой руки какого-то шутника века так три-четыре назад к ним прицепилось другое название «инквизиция». Так и болтаются сейчас в этом духе. Третий отдел, который осуществляет общий контроль над инферналами, полуночниками и присматриваем за другими расами и гостями на Земле – это СБ, служба безопасности. С тем учётом, что им нужны свои люди, своя независимая служба наблюдения, в этом качестве зачастую выступают волхвы. В том числе, серые.

- Всё правильно ты помнишь, но на текущий момент ситуация немного изменилась, - Влада Сергеевна посмотрела на свои чуть дрожащие руки. – Мы упустили всё это… Так что теперь возможны небольшие проблемы.

- Проблемы?

- Да… Да, - Влада Сергеевна довольно грустно вздохнула. – В тот же год, когда на тебя напал лич, случилось кое-что ещё. Инквизиция слишком заигралась в правителей судеб. Девочка, которая воспитывалась в семье главного инквизитора, умудрилась… Да много что, откровенно говоря, она умудрилась натворить. Закончилось всё тем, что в инфернальном отделе началась массивная перестройка, проверка СБ… Пока были неспокойные времена, а они до сих пор продолжаются, волхвы получили несколько … преимуществ. И посчитали, что свою власть они отдавать не хотят.

- А я здесь причём?

- При волхвах. Им пообещали власть. Что не ОЗН будет заниматься инфернальным миром, а именно они.

- Как это мог бы обеспечить некромант?! – удивилась Лида. – Для того, чтобы провернуть такое, необходимо диктовать свои условия СБ, и не разово, а плотно взять их за горло. Никто не пойдёт на такой перекос во внутренней структуре.

- Немного не так, барышня, - Мельник смотрел куда угодно, но не на Лиду, заставив девушку занервничать.

- Я не знаю чего-то ещё?

- Скажем так, в самом СБ не всё гладко, - вздохнула Влада Сергеевна. – У Гусара как раз был бы шанс, не просто взять СБ за горло, но возглавить его. Ведь если бы у некроманта всё получилось, он получил бы войско. Мёртвых тварей и живых полуночников, убивающих людей – неважно, кого он в итоге бы выбрал, некромант стал бы серьёзной угрозой обычному миру. В общем-то, девочка моя, ты умудрилась так крепко вмешаться в его планы, что не передать никакими словами.

- Он придёт меня убивать.

- Да, вне всяких сомнений. И не только тебя.

Взгляд Лиды метнулся мимо дверей, в комнату брата. Димка был виден в приоткрытую дверь. Расхаживая по собственной комнате в огромных наушниках, парень собирал вещи.

После ночи под водой он решил, что опасное время переждёт в подводном царстве. Уже было передано сообщение Риму, и он прислал ответ, что будет встречать брата своей названной сестры на границе территорий. Вместе с ответом пришла записка и для Лиды.

«Аурен, я присмотрю за ним. Так что за него – не бойся. Береги себя».

Записка была на маленьком, практически прозрачном листке, не чернилами, а как пояснил Водяной – специальным составом на растолчённых ракушках, с помощью магии. К Риму возвращались его силы…

- За нас не волнуйся, - спокойно сказал Степан Викторович. – Да, он некромант, но даже некромант не в силах справиться с кащеем в месте его силы.

- Месте силы?

- Да. Я тоже покину Луки. У каждого кащея есть его собственное место силы. Там, где кащей неуязвим практически.

- Так же, как мельники на границе? – уточнила тихо Лида.

- Что-то вроде.

- Одним словом, - подытожила Влада Сергеевна, - девочка моя, этот бой предстоит тебе принимать одной.

- Не одной. Я буду рядом, барышня, - Михаил едва уловимо пожал ладонь Лиды.

Девушка бросила на него благодарный взгляд, потом посмотрела на бабушку:

- Ба, а ты?

- Хочу выбросить волхвов со своей территории, - в глазах бабы яги была опасная для окружающих сталь. Впрочем, тут же Влада Сергеевна едва заметно улыбнулась. – Не переживай, солнышко, ничего страшного. Даже если начнётся война между нами, волхвам придётся отступить. Пусть у бабы яги нашего времени давно нет той силы, которая была, и теперь она найдёт, чем угостить пришедших незваных гостей.

- Ба. Ты напрасно не рискуй.

- Не буду, не переживай, солнышко. Рисковать напрасно сейчас мы не можем себе позволить. Слишком непредсказуемый и опасный враг у нас на этот раз.

- У кого враг, а у кого рабочий день начинается, - Лида, бросив взгляд на часы, поднялась. – Так что, вы тут обсуждайте, если что осталось… Димка!

Девушка вошла в комнату брата, закрыв за собой дверь.

Оставшиеся в комнате переглянулись:

- Это обязательно? – спросил негромко Мельник.

- К сожалению, чем мы ближе, тем опаснее для неё, - вздохнула Влада Сергеевна. – Миш, тебе ли не знать, что если бы был другой вариант, мы бы остались рядом? Но сейчас мы не сможем защитить себя рядом с ней.

Дверь хлопнула, на пороге возникла Лида.

- Лида? – Степан Викторович, увидев дочь первой, дёрнулся. В глазах «милой малышки» плясали зелёные злые искры.

- А вот с этого момента поподробнее.

- Ты же ушла к брату! – возмутилась Влада Сергеевна.

- Димка ушёл прощаться к другу, - сообщила девушка невозмутимо, проходя обратно и усаживаясь на стул верхом. – В окно вышел, правда, но не суть важно. Я и дверь закрыла, чтобы вы этого не увидели. Так, ба, пожалуйста, минутой ранее. Ты сказала, что вы не можете защищаться рядом со мной. Почему?

Утаить шило в мешке не получалось, и Влада Сергеевна со Степаном Викторовичем переглянулись растерянно. Михаил, знающий подоплёку происходящего, спасать их и не подумал. Спокойно смотрел на Лиду, изучая тонкие структуры вокруг неё.

- Солнышко…

- Ба, к делу, - резко перебила её Лида. – Давай, в другой раз ты попробуешь меня уговорить, что всё это не имеет значения. Я хочу знать, по какой именно причине рядом со мной вы не сможете защищаться. Или вы хотите сказать, что я неправильно что-то услышала, и в этом всё дело? Может, мне обратиться к отоларингологу? Да вы не стесняйтесь.

- Барышня, - укорил Мельник девушку. – Ты ещё не работе. А твои родные и без того всё скажут. Не стоит демонстрировать на них, какая ты на работе.

Бросив на него недовольный взгляд, Лида скрестила на груди руки, правда, голос всё же понизила и смотрела спокойнее:

- Я жду, ба, папа. Не хотелось бы прибегать к каким-то дополнительным усилиям, чтобы получить от вас вразумительный ответ, что всё это значит.

- Вот и не прибегай, - предложила Влада Сергеевна. - Солнышко…

- То, что важно, а то, что нет – я могу решить сама.

Михаил хмыкнул. А вот старшая баба яга растерялась. Она действительно собиралась сказать, что это всё неважно, что есть то, на что нужно обратить внимание в первую очередь и…

- Я жду.

Взгляд у юной бабы яги, а по меркам полуночного мира Лида была практически ребёнком!, был очень жёстким. Такой свою внучку Влада Сергеевна не видела ни разу. Даже не знала, что она такой может быть. Не сердитой, Лида была спокойна, но взгляд…

- Не туда ты пошла работать, не туда. Надо было по военной сфере двигаться.

- У меня голос недостаточно командный, - приподнялись в улыбке уголки губ.

- Голос у тебя может и недостаточно командный, а командуешь хорошо.

- Пришлось научиться.

Степан Викторович только хмыкнул. За своей дочерью таких талантов он как-то и не подозревал.

- Разница в полюсах силы, - пояснила Влада Сергеевна, наконец. – Дело не в твоей лично силе, дело в том, что ты «нейтральная баба яга».

- Это имеет значение?

- Ещё какое. В полуночном мире имеет очень большое значение на какой территории ты находишься, с кем ты эту территорию делишь. Поскольку невозможно жить в вакууме… - баба яга вздохнула, сообразив, что перешла на лекторский тон, которым своим студентам лекции читала. - Вся мировая экосистема построена на цепочке взаимосвязей, характерно это и для полуночного мира. Например, пищевые цепочки и симбиоз. У вас…

- С Димкой недавно проходили, - вздохнула Лида. – Симбиоз, хищничество, нейтрализм и антибиоз. В каждой категории практически есть свои подвиды.

- Именно. Для полуночного мира такое тоже характерно, влияние одного вида … созданий на другой. Например, как выяснилось … только вот буквально в этом веке баба яга и полуночники – это тоже пара симбиотов, несмотря на то, что жить и полуночники, и баба яга могут спокойно друг без друга, развиваться они могут только во взаимосвязи.

- Факультативный симбиоз, совместное существование выгодно, но не обязательно, - пробормотала Лида, вспоминая энциклопедию.

- Точно, - грустно кивнула баба яга. – Именно так и есть. Вот только выяснили мы это слишком поздно, и теперь непонятно, удастся ли что-то с этим сделать. Не суть. Продолжаем. На одной территории две бабы яги не уживутся, если у них разные полюса сил. Например, баба яга светлая и баба яга тёмная – никогда не будут селиться рядом. Между ними должно быть расстояние, кратное тринадцати, но при этом не менее двухсот пятидесяти километров.

- Так… много?! – изумилась от души Лида.

- Раньше это расстояние было ещё больше, но раньше и баба яга была немного… не такая. К сожалению, чем именно мы отличаемся от наших предков, тоже до сих пор неясно. А спросить – не у кого.

- Ну, хорошо. Допустим. И? Значит, две бабы яги с противоположными силами…

- Не силами. Полюсами, - наставительно заметила Влада Сергеевна. – Силы изначально одни и те же, да и заклинания мало отличаются. Разница именно в полюсах. То, как направляет баба яга свою силу, то, как она её восполняет, то, на что откат приходится.

- Откат? ... Явление бумеранга. Сотворённое тобой, к тебе и вернётся.

- Да, - одобрительно кивнула баба яга. – Так и есть. Явление бумеранга. Так вот, возвращаясь к структуре нашего мира. Два разных полюса, влияя друг на друга, приводили к тому, что у каждой из баб ёжек сил становилось в два раза меньше.

- Вот так, - опешила Лида.

Мельник рядом с ней хмыкнул. Действительно, о таком маленькой девочке они не рассказывали. Баба яга, когда воспитывает себе замену, вообще о многом на свою беду не рассказывает.

- Точно так же влияют друг на друга кащей и мельник.

Взглянув на отца, потом на Михаила, Лида неуверенно переспросила:

- И вы что ли?!

- Мы нет! – отмахнулся Степан Викторович. – У меня сил не было, куда мне на него влиять?

- К тому же, - добавил Мельник негромко, - барышня, мельники тоже бывают разные.

- Уникальные?

- В том числе.

Влада Сергеевна едва заметно улыбнулась.

Нет, всё-таки правильным решение было отдать замуж эту егозу за Михаила Мельникова. Если не растеряется «принц-медведь», то у этой сказки ещё есть возможность закончиться хорошо.

Главное только с некромантом разобраться, да сделать так, чтобы волхвы в не своё дело не полезли.

- Так, значит… Осталась нейтральная баба яга, - напомнила Лида.

- А вот здесь, девочка моя, всё гораздо интереснее и сложнее. У нас вопросом… сочетания… скажем так, разных полюсов никто не занимался. В древности же закономерности вывели и просто передавали их дальше.

- Закономерности?

- Да. Нейтральная баба яга – явление редкое, но тем интереснее оно было для древних. Сейчас это простая прикладная комбинаторика, которую легко назвать, но сложно объяснить. С какой бы то ни было точки зрения.

- Ба, не очень понимаю.

- Хаотический элемент, - подсказал Мельник. Когда же Лида, круто повернувшись, на него воззрилась, Михаил едва заметно улыбался. – Неизвестная величина, которая может влиять положительно и отрицательно на ситуацию.

- Как?

- Не буду вдаваться в излишние подробности, но если нейтральная баба яга сильнее, то светлая теряет в своих силах в два раза, а тёмная – в четыре.

- Ба?

- Ты меня сильнее, - кивнула Влада Сергеевна. – То, что ты будешь сильнее, было понятно ещё в детстве.

- Хо… рошо. А мельники и кащеи?

- Поскольку по отношению к кащею ты слабее и со мной связана кровной связью, моё количество сил ты режешь, - пояснил Степан Викторович.

- Я тебя слабее? И я тебя … Стоп, подождите, как же?

- В столкновении кащея и бабы яги, кащей всегда сильнее, при этом практически всегда выигрывает баба яга. Такой вот… исторический феномен. Тем не менее, он есть. Если я остаюсь рядом, то мы принимаем как данность, что я слабею до твоего уровня. При этом, - погладив расстроившуюся дочь по макушке, её отец подсластил пилюлю. – Самое интересное другое. Теряя в слепом могуществе, кащей приобретает в изощрённости. Но этому нужно учиться. А вот как раз на это времени у нас нет.

- А… с мельником, - Лида бросила осторожный взгляд из-под ресниц на Михаила. – Раз уж мы рассматриваем всё полностью.

- С мельником в зависимости от силы бабы яги. Например, в вашем случае с Михаилом, здесь и сейчас, он тебя усиливает, а ты для него усиливаешь границу.

- Как?! – опешила Лида. – Разве баба яга какое-то имеет отношение к границе?

- Самое прямое, - подтвердила негромко Влада Сергеевна. – Самое прямое, девочка моя. Правда, опять же, механизм возникновения этого влияния – совершенно непонятен. Но нейтральная баба яга, как и нейтральная ведьма могут влиять на границу, усиливая её проявление в мире обычном.

- Всё! Запутали! – Лида схватилась за голову. – А!, некромант?

- К сожалению, тут не очень понятно. Слабая баба яга – усиливает некроманта, сильная – ослабляет. Но мы не можем сказать, сильнее ты или слабее Гусара. Этого никто сейчас сказать не сможет.

- Плохо, - пробормотала Лида. – Очень плохо. Да и к тому же, непонятно! Ничего непонятно! Вы только меня запутали!

- Подумаешь, распутаешься, - ободряюще улыбнулась Влада Сергеевна, потом взглянула на часы. – Милая, тебе пора на работу. Иначе – опоздаешь.

- Да, вижу… Спасибо, ба… Увидимся вечером!

Махнув рукой, участковая двинулась на улицу. Простучали по крыльцо быстрые каблуки. Старенькая нива возмущенно рыкнула мотором и покинула двор.

- Что ж, - Степан Викторович потёр руками уставшее лицо. Ночь без сна ещё не давала о себе знать, но следовало отправляться спать, чтобы не терять скорость реакции. – Самое страшное удалось не сказать. Уже легче. А упрямством она, - взглянул он на мать недовольно. – Вся в тебя пошла!

- И что тебя так сердит? Была бы такой мягкой как ты, была бы уже замужем за некромантом. А может быть, уже и в гробу. Так что радуйся, что девочка в меня пошла.

Михаил, поставивший чайник, вернулся обратно, взглянул на подоконник и сел на кресло, загораживая окно широкой спиной.

- Так, о чём вы ей ещё не сказали то? – спросил он, - вроде бы всё прозвучало. Или я чего-то тоже по нейтральным не знаю?

- Полуночное донорство, - напомнила Влада Сергеевна устало. – Нейтральная баба яга идеальный донор для любого, потому и не живут они долго. Это раньше можно было убить «нечаянно» одного, двух идиотов, чтобы остальным неповадно лезть было. А сейчас что? Даже не думай себя самого защищать! Особенно, не приведи силы убить кого-то при этом.

- Влада Сергеевна, так это если узнают, что Лида – нейтральная баба яга. А она пока ведёт себя как обычная участковая. А все её силы можно смело переадресовывать на то, что она матушка полуночников.

- Если кто внимательно посмотрит, то всё это будет белыми нитками шито, Миш, - только горестно вздохнула баба яга.

- Всегда можно обойти чужие взгляды…

Что там было дальше, Лида не услышала. В трубку мобильного телефона ударили гудки.

- Вот глазастый! – рассердилась девушка, с досадой стукнув по рулю. Этот Мельник! Он же определённо увидел оставленный включённый телефон, специально вывел бабушку на разговор, а потом, когда началось всё самое интересное – его же сам и выключил! Ну, вот как?! Как это называется?!

«Опоздание на работу!» - взглянув на часы, Лида сердито дёрнула головой и завела мотор, тронувшись с обочины. Времени рассиживать и ждать непонятно чего, у неё, к большому сожалению, не было.

До вечера она провела в банальной и очень человеческой рутине. К счастью. Не было ни подозрительных звонков, ни посещений. Но, к сожалению, не было ничего, ни единой весточки от Сани. Он словно пропал. И чем меньше времени оставалось до конца рабочего дня, тем отчётливее становилось понятно, что дело идёт к шторму…

Не на мельницу, а к папе и Димке, Лида приехала в восемь часов, оставила машину и вышла, постояла, разглядывая дом.

- Матушка… - домовой, вспрыгнувший на крышу старенькой Нивы, взглянул на Лиду растерянно. – Как же? Как же так? Все разъезжаются…

- Я с Мельником уже говорила, Тимофей. На мельнице нет домового, с нами пойдёшь? Пока мы с этим некромантом бегать будем, твоя помощь там не лишней будет.

- С удовольствием, матушка, - поникший было домовой воспрял духом, потом нахмурился. – Матушка.

- Да? – девушка взглянула на неизменного в последнее время помощника по дому с тревогой. Тимофей мялся, а значит, случилось что-то, о чем он стеснялся сказать. Потому что не мог проверить или поверить в это. – Что такое?

- Кто-то был тут. Чужой. В дом не заходил. Ни к чему не притрагивался. Просто был. В ту ночь, когда Степан Викторович с молодым мастером у хозяина вод были.

Лида, невольно отметив это уважительное «молодого мастера», нахмурилась.

Откуда и кто бы мог быть здесь? На территории? Может, снежный зверь уже появился? Да нет, если бы он – то уже бы напал. Баба яга ещё восстановиться не могла, а судя по её действиям – она умная и хитрая старуха, рисковать попросту не будет. Лёшка? Не должен. Ему попросту здесь делать нечего.

- Хорошо, Тимофей. Знаешь, не говори ни папе об этом, ни Михаилу. Сами разберёмся. Не думаю, что тебе привиделось, но думаю, от пустых переживаний – никому лучше не станет.

- Как скажешь, матушка.

Лида улыбнулась и двинулась к дому.

В окне был виден свет, кто-то был на кухне. Но почему-то это место перестало быть «домом».

- Барышня, - мягкий голос и в очередной раз неслышная поступь заставили Лиду подпрыгнуть! Круто повернувшись, она сердито уставилась на Мельника:

- Миш! Ну, кто так делает?! А если бы я испугалась?!

Мельник задумался, потом едва уловимо улыбнулся:

- Барышня, ты бы в меня не выстрелила. Даже если бы успела вытащить обрез.

- Почему? – растерялась девушка.

Михаил, проходя мимо, подтолкнул её едва-едва к дверям и пояснил:

- Узнала бы быстрее.

Лида споткнулась и тут же оказалась в руках повернувшегося Михаила.

- Барышня?

- Вначале говорит такие слова, потом удивляется, что тут кто-то в ногах заплетается, - сердито пробормотала Лида. – Миш.

- Да?

- Ты сам проводишь Димку?

- Да, до места. Так что не переживай, барышня. Никто не обидит твоего братишку. Даже если захочется.

- Мне уже заранее страшно за тех, кому придёт в голову заступить дорогу страшному Мельнику, - вздохнула девушка, потом тряхнула головой, вскинула голову. На горизонте ходили тяжёлые тучи, но ветер дул с юга, а значит – снега принести не мог. Зато могли прийти дожди, поздние, затяжные, неприятные…

- Барышня?

- Ничего, всё хорошо.

Михаил ничего не добавил, просто открыл перед Лидой дверь.

Наверное, это был самый грустный день за последний год. Как только жизнь изменилась, когда Лиде открылась граница полуночного мира и всё пошло наперекосяк. Она прощалась с родными. С Димкой – минимум на полгода. С папой – вообще непонятно.

Ему предстояло куда-то отправиться. И он только говорил про «место силы». Куда вернее, закономерно полагала Лида, ему предстояло выполнить какое-то своё задание. И бабушка. Эти двое, несмотря на то, что и связь в эти годы не поддерживали, напомнили девушке шулеров. Вроде бы и карта где-то в рукаве припрятана, но не понять какая. И почему-то казалось, что спрятали эти двое козырь.

Через час всё было позади. Лида стояла вместе с домовым посреди мельницы в полном одиночестве. Михаил провожал Димку до тёплых морей. Папа и бабушка уехали на её чёрной волге.

Лида осталась одна.

Конечно, в Луках было полно людей.

Где-то было полно людей в городах. Вокруг мельницы были полуночники, да и с ней самой был домовой и два снежных зверя. Но почему-то в душе было такое беспросветное глухое одиночество…

Стук в дверь раздался, когда Лида, уже перебравшись в домашний тёплый костюм, медитировала над учебником по травологии. Её собственным учебником. Предстояло понять, что именно из общего списка она может использовать, а какие рецепты не стоит даже и брать, если на выходе она не хочет получить восхитительный и совершенный яд.

- Матушка… - Тимофей появился на шкафу с кружкой кофе, прыгнул, поставил его на край стола, в стороне от Лиды и разложенных травников. – Там гость.

- Иду, - кивнула девушка.

К её искреннему удивлению на пороге мельницы оказался…

- Марат?!

- Вечер, - вздохнул спецназовец. – У нас проблемы.

- Большие?

- Я бы сказал очень.

- Проходи! – спохватилась Лида, отступая в сторону. – Сейчас подогрею чайник, и, кажется, оставались пироги. Что случилось? Почему ты один? А… Ванная где знаешь, тебе же надо с дороги помыть руки?

- Да. Спасибо.

Через пару минут Марат вернулся на кухню, Лида, уже поставив чайник, вытащила кружки, которые забрала из опустевшего дома. Для гостей подойдут, а для мельницы она собиралась вместе с Михаилом купить уже другие. Вместе.

Сердце вдруг стукнуло немного жалобно и восстановило свой ровный бег.

- Итак, что случилось? – спросила Лида, стараясь не подать виду, что что-то только что ощутила. Что-то… Чужое присутствие?! Неужели снежный?!

Да нет, не должно быть, не может такого быть. Рано ещё! Рано.

Но она определённо, вот только что, ощутила рядом чужое враждебное присутствие!

- Александр не вернётся сегодня. И завтра. И послезавтра.

- Марат, ты меня пугаешь!

- А! Извини. Он жив, с ним всё в порядке. Не в порядке с нашим врачом. Если быть точнее, он убит.

- Как?! – ахнула Лида, выключая чайник и подвигая кружку с чаем к Марату. – Подожди, как такое вообще возможно?!

- Никто не знает. Поскольку главный офис полуночного спецназа располагается в Москве, вызвали на место преступления Ринго. Единственное, что она смогла определить – это то, что убийство произошло сегодня, за пару часов до нашего появления. Кто именно – сказать не смогла. Просто по той причине, что тот, кто пришёл убивать нашего врача, знал о существовании Ринго и о том, что она сотрудничает с нашим отделом. Поэтому он предпринял все необходимые меры безопасности. Особенно, убийца сделал всё необходимое, чтобы защититься именно от неё и её сил.

- Ты опять про неё говоришь!

- Опять? – Марат даже немного растерялся, потом хмыкнул и кивнул. – Да. Я её знаю, доводилось встречаться лично. Никогда не думал, что девушка-экстрасенс может произвести на меня такое впечатление. У неё получилось, и это было не просто удивительно, но и не очень приятно.

Лида чуть вздрогнула. Что-то в речи Марата её насторожило. Сейчас он говорил спокойно, немного даже заморожено. А вот в прошлый раз к едва слышной нотке презрения, «слишком моральная», примешивалось и едва заметное уважение. Сейчас в голосе мужчины не было вообще ничего, ни единой эмоции. И это было неправильно.

- Ты уже говорил.

- Действительно, было такое, - согласился мужчина, потом покачал головой. – Извини. Совершенно из головы вылетело.

- Да ладно, неважно, - вздохнула Лида. – Так, значит, врача убили. А как насчёт медицинской карты Алексея?

- Увы. С этим тоже большие проблемы. Карта была украдена. Кто именно украл – совершенно непонятно, с какой целью – можно только спекулировать на догадках.

- Ты сейчас издеваешься что ли?! Мало того, что у вас из-под носа украли документы, вдобавок ко всему убили врача, вы не знаете, кто сделал это, зачем, и вообще… Ну, хоть что-то хорошее есть?

- Слова Ринго. «Убил не тот, на кого вы думаете».

- Не тот? – нахмурилась Лида. – Не Гусар?! Карта пропала. Кто-то знал о том, что есть такая Ринго, да ещё и предпринял все необходимые меры защиты от неё? Именно от неё одной. Так… так… Такое ощущение, что… Марат, получается, что есть предатель в вашем отряде?!

- Да, - кивнул мужчина. – Это очевидно. Именно поэтому сейчас проверяют, кто именно из наших ребят где находится, кто именно может быть предателем, а кто именно – нет.

- Да уж… Столько неприятностей доставляет этот некромант. Теперь ещё и внутренняя проверка началась, что тоже не слишком приятно.

- Это точно, - согласился Марат. – Но и это ещё не всё. У некроманта силища такая, в общем… пока отозваны вообще все оперативники из Лук, чтобы не навредить. Если на них кто-то повлияет извне, то беда может быть такая, что никакой некромант в одиночестве не натворит.

- Значит, я осталась одна, - пробормотала Лида, подытоживая. – Без какого-либо прикрытия. В принципе, этого стоило ожидать, но я не думала, что всё пойдёт к этому и этим в итоге закончится. Неприятный эффект.

Мужчина кивнул, отставил опустевшую чашку.

- К сожалению. Извини, что всё так закончилось.

- Так? – нахмурилась Лида.

Мужчина взглянул на часы, не ответил, просто сказал:

- Я переночую в машине, а утром уеду.

- Почему в машине?

- Потому что, знаешь, я ещё не настолько сошёл с ума, чтобы ночевать на мельнице, да ещё и в отсутствие мельника!

- А есть какая-то разница?! – растерялась Лида.

- Ещё какая. Тебе Михаил не рассказывал? Мельница – это граница между миром обычным и миром полуночным. Граница не просто внутри мельника, она действительно существует, порой соприкасается с миром обычным. Можно сказать, что мельницу ставят аккурат в самых тонких местах, там, где вот эта полоса между мирами истончается. Никогда нельзя угадать, что случится в следующий момент. Ты спокойно проспишь до утра, или граница раскроется и выбросит на тебя пару тонн агрессивного мяса.

- Но вас же учили справляться с порождениями границы! Я хорошо помню тот ночной бой, и…

- Учили. Нас много чему учили. Но всё же ночью… мало ли что может случиться ночью. Так что я лучше на улице, в машине. В моем джипе спать хорошо и удобно.

- Как скажешь, - пожала плечами Лида, верно поняв, что наставить сейчас не стоит, да и бесполезно это делать. – У меня здесь есть термос, давай я тебе сделаю крепкий кофе с собой? Чтобы завтра утром было легче проснуться. Или если решишь ночью подежурить, пока я одна.

- Если не затруднит.

Лида кивнула, вышла из кухни и почти тут же вернулась. Марат сидел на своём месте, устало вытянув ноги. День выдался тяжёлым, суматошным.

А ещё это возвращение сюда. Не хотел он быть крайним, не хотел. Но нужно было кому-то сообщить, что происходит этой смышлёной участковой. Слишком смышлёной. Она действительно могла стать неприятностью. Жаль, только, что не станет.

Часы на стене мерно тикали, словно синхронизируясь с биением границы. Неправильный тик-так, а что-то куда более асинхронное, рваный ритм биения магии, чему-то, чему сложно в обычном мире подобрать определение или синоним.

Все, что сейчас оставалось Марату, это одно…

Убить её быстро.

Очень быстро.

Чтобы она не успела испытать много боли, поэтому и извинялся, поэтому и просил прощения. Заранее.

Мачете не было для него особо привычным оружием. Как-то так получалось, что обычно Марат предпочитал держаться от него подальше. Но когда нужно было убить человека, именно простого человека, лучше этого мачете не было ничего на свете.

Рукоять легла в руку как влитая. Мачете чуть заметно дрогнуло, когда Марат поднялся со стула. Он собирался убить её быстро, замахнулся…

Но всё пошло не по тому пути, что он распланировал заранее. Всё пошло по пути случайностей.

Под ноги, непонятно откуда возникнув, кинулась чёрная кошка, Марат дёрнулся, пытаясь нанести удар, но не успел. Мачете сорвалось, оставив на плече Лиды лишь длинную рваную царапину – участковая рванулась прочь от опасного удара, успев, но не до конца.

Девушка отпрянула, испуганно глядя и не зная, куда бежать. Показывать сейчас спину – было самой плохой идеей из всех, что могли прийти ей в голову.

- Извини, - Марат поправил в руках мачете. – Правда, извини. Мне всего лишь нужно твоё сердце и не более того.

- Не более того?! Ты что? На… Лёшку?

- Я просто хочу ему помочь, вот и всё, - мужчина снова взмахнул острой игрушкой. Лида попыталась увернуться, но и на этот раз недостаточно быстро, недостаточно успешно. Острое мачете оставило царапину на левом боку. Порез был не слишком глубокий, крови было немного.

Следующий удар пришёлся уже на колено. Лида вскрикнула и отшатнулась, прижавшись к стене. Нога подогнулась, стоять было тяжело. Дышать почему-то тоже было очень сложно.

И использовать браслет было никак нельзя! Потому что Марат… глаза спецназовца были совершенно пустыми! Делать он делал, а вот понимание того, что именно – у него не было! А значит, всё шло именно по тому пути, по которому идти не надо было. Здесь и сейчас этот мужчина был всего лишь жертвой. Пешкой Лёшки. И нужно было решать эту ситуацию, каким угодно способом, только не убивая! И не светя своих снежных зверей!

Потому что если напал сам Марат, то присутствие, которое Лида ощутила немногим ранее, означало, что рядом Лёшка!

А голова кружилась всё сильнее.

- Я… д? – спросила Лида оседая.

- На лезвии? Конечно, - согласился Марат. – Ты извини, Лёшка настаивал, что твою смерть хорошо бы сделать поунизительнее, зрелищнее, чтобы Мельника сломать. Вот уж не знаю, что эти двое не поделили и когда успели. Но всё же, ты хорошая девчонка, я подумал, что будет лучше, если ты умрёшь очень быстро и безболезненно. Этот яд – нервнопаралитического действия. Сначала ты не сможешь двигаться. Потом дышать. Потом потеряешь сознание – и умрёшь. Видишь, ничего страшного.

- Дей… стви… тельно… - согласилась Лида, бессильно сползая по стене вниз. – Ни… че… го…

- Яд даже не смертельный! – пояснил Марат, - так что ты это, не переживай. Смерть получишь от моей руки, я просто тебе отрублю голову. Уж прости, за такие подробности.

- Значит, не смертельный? – уточнила Лида, уронив голову на грудь.

Марат кивнул, подтвердив невольно:

- Именно.

Мужчина шагнул ближе, наклонился, размахиваясь. Тень на стене, слившаяся с тенью кухонных шкафов, всего на мгновение дрогнула. Дёрнулся и Марат, в отчаянном усилии пытаясь вернуть себе контроль над телом, но проигрывая. Вот только этой заминки хватило самой Лиде.

Конечно, она была не слишком хороша в боевых искусствах, но на таком маленьком расстоянии промахнуться было невозможно в принципе.

Рванувшись с места, девушка схватилась за рукоять мачете, круто дёрнула и повернула, разворачивая острый тесак против хозяина. И…

Попала.

А уже в следующий миг браслет на предплечье Лиды раскололся, оставляя в руках дробовик. Грохнул выстрел, тень некроманта на стене дрогнула и распалась, а сама девушка рухнула на пол.

- Тимофей! – крикнула она. – Мне нужна твоя помощь!

Домовой не отозвался… Зато тень некроманта на стене собралась воедино:

- Это было больно! – рассердился Гусар, спускаясь со стены в объёмном виде вниз, на пол. Правда, как благоразумный мальчик, в своём теневом, а не настоящем облике. – Скворцова, ты сдурела?! А если бы насмерть?

- Была бы только очень этому рада.

- Ну, ты же не убийца, Скворцова. Что ты вот тут говоришь всякий бред?

- В данном случае, я не выдаю желаемое за действительное, я просто тебе честно озвучиваю свои намерения, чтобы не было недоразумений.

Гусар усмехнулся, окинул лежащую на полу девушку недовольным взглядом:

- Какая жалость. Если бы он не пытался тебя отравить, а сразу бы убивал – то всё прошло бы гораздо быстрее и проще. А так, из-за яда лича в твоём организме, по-прежнему на тебя ничего не действует! Такая досада.

- Шёл бы ты отсюда, - вздохнула Лида. – Бери ноги в руки и просто убирайся!

- Как грубо! Могла бы быть немного повежливее.

- С чего бы вдруг? Тебя не звали.

- Ну, и что? Кто вдруг запретит мне приходить туда, куда я хочу?

- Что ты сделал с Маратом? – уточнила девушка сердито.

- Сделай мне чаю, - велел Лёшка, усаживаясь на стул. – И я даже расскажу.

Нейтральная баба яга полыхнула яростью и тут же успокоилась. Нельзя было выдавать собственные силы, ни в коем случае. Нужно было успокоиться, нужно было взять себя в руки. Раны кровили. Не сильно, но заметно. Ручейки крови текли по ноге, по руке, по боку.

Но встать девушка смогла.

Браслет на предплечье раскалился, но дробовик вызывать вторично Лида не стала. Включила чайник, выдвинула верхний ящик тумбочки и взглянула на набор ножей там. На каждой костяной ручке были выбиты руны, а часть к тому же была ещё и с дополнительными связками трав.

Перебирая рукояти, Лида собралась пропустить мимо ушей абсолютно всё, что говорил Гусар. Но застыла сразу же, как только он заговорил:

- Знаешь, Скворцова, пришлось попотеть, вытаскивая волхвов с той полянки. Признаться, я не думал, что можно живых так глубоко отправить!

- Зачем ты мне это говоришь? – спросила девушка равнодушно. – У тебя какие-то проблемы с личной жизнью? Некому пожаловаться? Рассказать о своих проблемах и достижениях? Можешь обратиться к психотерапевту. Порой это очень хорошо помогает.

- Скворцова, замолчала бы ты что ли.

- Ничего полезного ты не говоришь. Слушать твою бессмыслицу не желаю. Поскольку выгнать тебя без хозяина мельницы я не могу, очевидно, что я могу только виртуозно портить тебе настроение.

- Это у тебя всегда получалось, - вздохнул Гусар расстроенно. – Ты всегда была умелой в этом вопросе.

- Вот и вали, пока я тебе по всем болевым точкам не прошлась.

- Слишком ты в себе уверена. Ничего про меня настоящего не знаешь, а туда же. Вот о каких болевых точках ты ведёшь разговор, деточка?

- Ты недооцениваешь меня, - сообщила Лида негромко, вытаскивая несколько ножей. - Подумаю немного, найду, чем тебя «порадовать», хочешь убедиться?

- Обойдусь, - отказался Гусар немного торопливо, потом взглянул на свою бывшую девушку. – Ты определённо плохо представляешь, о чём речь, деточка. Симпатичная ты, миленькая. Вот только…

- Лёш, ты чего забыл? Пришёл посмотреть, убьёт ли меня Марат? Мимо. Так что вали! Достал уже. Думаю, скоро вернётся уже Мельник, не думаю, что тебе понравится общение с ним.

- Ничего, ничего, - мерзко ухмыльнулся некромант. – Думаю, быстро он не вернётся. Я подготовил для твоего братишки комитет по торжественной встрече. А потому я был вдвойне рад, обнаружив, что в мою ловушку попал именно он! Конечно, это его надолго не задержит, но зато с тобой мы пообщаемся. Сколько времени мы уже с тобой не разговаривали, а?

- С тех пор, как у тебя голова стала только подставкой для воображаемой короны. И не более того.

- Скворцова, - поморщился от души некромант. – Да что у тебя за мерзкая привычка такая!

- Что посеешь, то и пожнёшь, ничего особенного, - сообщила мило Лида.

На этот выпад отвечать Гусар не стал, прислушался к чему-то и поднялся, стараясь держать себя в руках, только всё равно в глазах мелькнуло испуганное изумление:

- Что ж, жаль, что так получилось, но, думаю, я ещё зайду в гости, когда рядом не будет твоего защитника, а он, к сожалению, уже сейчас появится.

На этом некромант превратился в плотную тень, втянулся в стену, а следом хлопнула дверь.

- Барышня?! – испуганный оклик зазвучал прямо над головой, и Лида, повернувшись, рухнула прямо в руки подошедшего Мельника.

Добавлять больше ничего не пришлось.

Мельник срочно вызвонил Олеся Руслановича, и пока начальник полуночного спецназа выдвинулся с рабочей группой в сторону мельницы, сам Михаил, перебинтовывая раны Лиды, заодно рассказал и кое-что ещё.

Помимо того, что был убит врач, была ещё одна проблема. Саня оказался в больнице. Потому что некромант навестил не только Марата, он пришёл «в гости» ещё и к Александру. Через пару часов выяснились и дополнительные подробности, когда появился Олесь Русланович.

Марата, под присмотром двух оперативников и целителя из отдела, увезли на скорой, вместе с оружием, аккуратно запакованным в плёнку, чтобы было понятно, что именно за яд там был с самого начала. Есть ли готовое противоядие или придётся подбирать индивидуально. То, что это не потребуется, Лида говорить не стала. Не нужно выдавать личные особенности организма, чтобы не стать подопытной лягушкой для кого-то.

Саня, как не просто один из оперативников полуночного отдела, но, что было куда важнее, возлюбленный русалки, отличался редкой устойчивостью перед чужим ментальным влиянием. Как не пыжился Гусар, он просто не смог взломать природную защиту оперативника. Правда, при этом перестарался. Убить не убил, но Александр оказался на больничной койке.

Когда же Олесь Русланович отбыл, уже Лида «порадовала» Мельника сообщением о том, что волхвов с поляны некромант выпустил, а значит в добавление к трём головам «змея горыныча» добавилась четвёртая.

А они как раз остались без защиты.

Ситуация была просто «чудесной», вне всяких сомнений. Особенно в той её части, где оговаривалось, что Лида осталась без поддержки.

От СБ её могли прикрыть в полуночном отделе только так, переведя на больничный. Решить ситуацию законными методами было больше невозможно. При этом что было самым интересным и немного… не совсем человеческим, так это логика полуночного мира. Как «участковая, работающая в ведении полуночного отдела», Лида не имела права разбираться с кем бы то ни было своими силами.

При этом (где логика у этих людей?!) – как «матушка» на своей земле, она могла разобраться с кем угодно, если этот «кто-то» нарушал установленный порядок.

А он нарушал!

В общем и целом, очень хотелось схватиться за голову и отправить всех этих «понимающих» далёким лесом.

- Итак, - Лида, уже намазанная какой-то вонючей и жутко кусачей гадостью, сидела на кухне, болтая ногами. Тимофей суетился вокруг неё с чаем и бутербродами, Мельник сидел у окна, заканчивая что-то делать. На тот чёрный корень, который был у него в руках, Лида старалась вообще не смотреть. Мгновенно начинало печь под веками, да и внутри, в животе словно бы появлялась голодная холодная лягушка, а то и целая армия их. – Что у тебя в руках?

Михаил, отвлёкшись на мгновение от своего занятия, крутанул в руках нож с очень тонким лезвием:

- Пустотное дерево. Растёт на границе.

- Зачем оно тебе?

- Из-за его интересных способностей. Может много чего… в принципе, но в нашем случае куда важнее его способность вызывать аллергию.

- У кого?!

- У некромантов. Не тех, что во плоти, а тех, что отправляют свою тень шататься куда ни попадя. До первого снега ты сама вряд ли освоишь это заклинание, а вот Гусара отучим являться туда, куда его не звали.

- А почему ты сразу не воспользовался им? – не удержалась от удивлённого вопроса Лида.

Мельник хмыкнул, опустил голову, вновь занявшись делом:

- Да потому что, барышня, считал, что он хоть и некромант, но не полный дурак. Мне бы и в голову не пришло, что он решит на мельницу, как к себе домой, начать захаживать.

- Но ведь… - Лида вздохнула. – Слушай, может, это просто было разово? Из-за Марата?

- В следующий раз может статься, что он придёт с кем-нибудь ещё. Так что…

- А как насчёт тех, кто находится уже под его влиянием? Им как-то помочь можно?

Михаил задумался, потом неохотно кивнул:

- Вообще-то это очень специфическое зелье. Особенно в том плане, как оно влияет на своих пациентов. Да и мало кто вообще может его сделать. С твоими силами, особенно с тем учётом, что в тебе течёт до сих пор яд лича – ты сможешь его сделать. Вопрос только один, как ты собираешься разбираться, в ком именно сейчас часть души некроманта?

- Часть души?! – растерялась Лида.

- Ясно, этого ты ещё не прочитала, да, барышня?

- А можно просто объяснить? Ну, в смысле… я могу пойти и почитать, но всё же, может быть, ты мне так объяснишь? А я пока тесто поставлю.

- Сядь, барышня, сядь. Успокойся. Сейчас расскажу.

Лида кивнула, вернулась на место, задумчиво глядя на Михаила. Он уже успокоился, больше не пугал мантией душной силы, топорщившейся вокруг мириадами колких игл.

- Значит, часть души, - напомнила она, о чем идёт речь.

- Некромант может влиять на других людей несколькими способами. Очарование – банальный гипноз, некромант внедряет в жертву какую-то установку или мысль, тратится сил немного, работает хорошо. Ты этим сможешь пользоваться.

- Мне-то это зачем?!

- Банально, нужно пройти – не пускают, внушила, что ты – это «начальник», спокойно прошла и вышла. Очарование развеивается за пару часов, не наносит ни психике, ни телу, никакого вреда. Следующий пункт – подселение, подселенец. Это влияние на мир физический, на живых людей, через астральное тело. Это тоже тебе будет доступно. Некромант сам заселяется в тело, осторожно поправляя мысли, чувства, поступки жертвы.

- Соответственно, тело самого некроманта в этот момент остаётся беззащитным, - пробормотала Лида. – И влиять некромант на жертву может только в режиме «реального времени», здесь и сейчас.

- Совершенно верно, - кивнул одобрительно Михаил. – Здесь и сейчас, и никак иначе. Следующий уровень, расщепление. Тебе это никогда не будет доступно.

- Уже легче, - улыбнулась девушка открыто.

Мельник хмыкнул:

- Барышня, барышня, а вдруг понравилось бы? Быть темной владычицей?

- Да, ну. Что в этом хорошего?!

- Кто знает.

- Бррр! Не говори таких страшных вещей, лучше не останавливайся! Расщепление – это?

- Некромант разделяет свою душу на несколько кусочков… Спасибо, Тимофей, - Мельник принял из рук домового громадную чашку с кофе и взглянул на Лиду. – Часть души – подселяется в жертву, таким образом некромант сам в своём теле, но получает неограниченное влияние на того, в ком часть его души. Подобное, как ты понимаешь, наносит чудовищный вред и психике, и телу. Причём, обоим: и некроманту, и жертве.

- То есть прибегают к этому в самых крайних случаях. Но если я правильно поняла, из тех документов, что мне передал Саня, то наш некромант тем и отличается, что очень легко расщепляет душу и отправляет её, куда ему больше всего захочется.

- Точно, - кивнул Мельник. – И это неправильно.

- В то же время – это очень опасный сигнал… Понять бы, на что ещё он Марата зацепил. Может быть, удалось бы выяснить что-то полезное.

- В это не стоит верить… - Михаил замолчал.

Лида покачала головой, перебивая его:

- Миш, насколько я успела убедиться, Гусар – не лжец. Да, он некромант, но всюду и всегда он продолжает пользоваться самым простым принципом – говори правду, просто подавай её под разными углами. Это выгоднее.

- Не очень понимаю…

- Понимаешь, он писал мне письма. Естественно, он не говорил ни слова про мир полуночный. Да и была ещё одна особенность. Почти все письма… Я просто была уверена в том, что все эти письма, ну, в большей своей части, были написаны разными людьми! А теперь, если посмотреть на это под другим углом, то становится понятно, что он не врал. Да, адаптировал происходящее, переадресовывал задачу другим, но главное эти письма должны были сделать. Я должна была переживать, волноваться, и постоянно думать о нём.

- Неужели он использовал разделение даже для этого?

- Возможно. Потому что были в письмах только его фразочки, которые не позволяли мне думать, что к этим письмам сам Лёшка не имеет никакого отношения. Я попросила ребят из его команды написать, хотя бы кратко, где именно они были, на заданиях, всё, что вспомнят. Хочу сравнить с его письмами.

- Зачем, барышня. Проверить его искренность?

- Проанализировать его личность. Посмотреть, на чём именно он делает акцент. На каких вопросах. Что именно, по его мнению, должно было вызвать во мне сочувствие, интерес. Как говорит Димка, на какой именно крючок он пытался меня посадить.

Михаил медленно кивнул:

- То есть ты полагаешь, что то, что он говорил Марату, было – правдой?

- Да. Безусловно, очень избирательной, поданной под таким углом, под каким удобно именно ему. Но это не меняет главного – в этом осколке может быть что-то важное.

Задумчиво кивнув, Мельник поднялся:

- Тогда пойдём, барышня. Начнём сегодняшнюю ночь с лаборатории и зелья, а потом поговорим с Маратом.

- Всегда мечтала! – наигранно всплеснула Лида руками, потом засмеялась. – Что мы будем делать?

- Одно из некромагических зелий, найти которые можно только в гримуарах очень светлых бабок ёжек.

- А такое бывает?!

- В полуночном мире ещё и не такое можно встретить, - вздохнул Мельник, определённо о чем-то сожалея.

- Миша?

- Не обращай внимания, барышня. Просто зелье это…

- Не слишком аппетитное? – улыбнулась Лида. – Или нет?

- Нет, - не поддержал шутливого тона Мельник. – Совсем нет, барышня.

- Тогда, может быть, ты мне просто всё расскажешь? – уточнила девушка. – А то только запугиваешь, а я ничего не понимаю!

- Извини, - Михаил открыл тяжёлый люк, пропуская свою напарницу вниз. – Что ты вообще помнишь про зелья?

Лида задумалась, вопрос был очень сложный, по сути своей. Что она о зельях помнит? Да настолько мало, что можно сказать: «ничего вообще»!

Нет, конечно, не всё было так плохо, были проблески. Например, она помнила, как варила зелье с бабушкой. И…

Прошлое поманило запахом луговых трав, колкими травинками под босыми ногами, звенящим смехом и спокойным взглядом принца-медведя. И Лида добровольно, отдавая себе отчёт в происходящем, сделала шаг назад.

…Трава была ярко-ярко золотой, среди разноцветных макушек огромного клевера запутались неожиданно блёклые цветочки.

Принц-медведь был позади, на эту странную поляну на Границе он заходить не стал. Маленькая девочка бежала по лугу, возмущённо подпрыгивая, когда колкие травинки щекотали босые ноги.

Повернувшись назад, она воззрилась на Михаила:

- А ты?

- Я не пойду, егоза, - мужчина едва уловимо покачал головой. – Тем, в ком есть хоть капля границы, не место на этой поляне. Только светлые душой и телом, и силой – такие как ты, могут быть там.

- Ясно! – девочка, гордая оказанным ей доверием, серьёзно качнула головой. Венок из лугового клевера, совершенно обычного, чуть не свалился и пришлось спешно его ловить. – Значит, мне нужно ровно пятнадцать вот этих блёклых цветочков?

- Да. Это полуночная белладонна. Она и в нашем мире не слишком яркая, а здесь совсем бледная.

Присев на корточки, Лида тронула пальцем светлые-светлые, практически до прозрачности, кончики лепестков. Белладонна походила на колокольчики, только раскрывшиеся. И была куда крупнее. И красивой тоже была. Вот только доброты в этих цветках не было.

- Это же яд?

- Верно, - принц-медведь, опирающийся спиной на огромный-огромный клён, кивнул. – Так оно и есть. Только яд в малых порциях – лекарство, поэтому тебе и срывать эти цветки. Тебе же и варить зелье.

- А ты меня научишь?

- Конечно, - едва уловимо улыбнулся Михаил. – Это несложно, да и тебе понравится.

Он не ошибся. Маленькой бабе яге понравилось. И огромная-огромная комната, и котлы, разной формы и из разных металлов, и шкафы, в которых были баночки-скляночки, реторты и спиртовки, колбы и банки с ингредиентами. Ей понравились ножи и скальпели: костяные, деревянные, металлические.

И доски непонятные, и вообще весь этот мир, в котором каждое движение было исполнено тайного смысла.

- Общее исцеляющее зелье на белладонне очень редкое, - принц-медведь сидел за столом напротив, на девочку смотрел серьёзно и одобрительно, но не вмешивался и не притрагивался ни к чему, что Лида делала. И это доверие заставляло малышку относиться к своей задаче ещё аккуратнее, ещё осторожнее и вдумчивее.

- Почему?

- Во-первых, полуночная белладонна редко цветёт. Раз в несколько лет. Во-вторых, её нужно собирать очень осторожно. Взрослые люди – тяжёлые, они не могут, как ты, пробежать по полю так, что не шелохнётся ни одна травинка. В-третьих, нужно обладать светлыми силами. А это сейчас редкость. Наконец, это зелье очень сложно сварить.

- Разве? – озадачилась малышка, посмотрев на котлы. – Ой! А почему их так много?!

Вокруг стола, где она сидела с корешками имбиря, стояли семнадцать котлов.

- Это всё для зелья, - кивнул Михаил. – Но ты справишься, к тому же, там где будет можно, я буду тебе помогать.

- А у меня точно получится?

- У тебя? – принц-медведь улыбнулся, а у Лиды возникло ощущение, что он положил тяжёлую ладонь ей на макушку и погладил. – Вот как раз у тебя, солнечная малышка, получится вне всяких сомнений!

…Опершись ладонью на стену, Лида повернулась к Михаилу:

- Помню. Ты объяснял мне тогда, какие зелья бывают, чем друг от друга отличаются, почему, от чего зависит, как изменить это можно, а что менять нельзя. Какая классификация бывает. В общем, проводил краткий курс молодого алхимика.

Мужчина взглянул на стоящую перед ним девушку:

- Такое было?

- Да. Мы тогда зелье из полуночной белладонны варили. Семнадцать котлов! И чтобы меня развлечь, ты мне объяснял всё и вся. В том числе и то, что бабушка объяснять мне не пожелала!

- Ну, и память у тебя, барышня, - порядком изумился Михаил. – Было такое, действительно.

- Вот! А я была в полутрансе тогда и всё-всё-всё хорошо запомнила.

- Это радует. Тогда будет легче.

- Я надеюсь, сегодня такое количество котлов не понадобится?

- Нет, барышня. Давай-ка сама тогда сообрази. Сколько котлов понадобится, если будем некроманта из чужого тела выгонять, от чужого влияния жертву избавлять?

- Шесть, - на мгновение задумалась Лида, потом повернулась и снова двинулась вперёд, к алхимической лаборатории. – Молоко. Вода ключевая. Вода морская. Вода мёртвая. Настой на травах. И… выжимка. Дымная.

- Правильно, барышня. Правильно. Столько котлов нам и понадобится. Что из этого тебе делать придётся?

- Настой на травах, и выжимку на дыме, - девушка повернулась, пошла спиной вперёд, разглядывая Михаила. – Вот только состав трав даже навскидку подобрать не могу, ни туда, ни туда. Полагаю, мандрагора понадобится, корень василиска, волчья ягода, вороний глаз, крылья летучей мыши… А ещё?

- Молоко мечника голубого.

- Это что?

- Гриб, в Америке растёт и в Восточной Азии.

Лида растерянно хлопнула ресницами, прыснула.

- Грибное молочко? А сам гриб съедобный?

- Да. Если хочешь, можем побывать в Китае, там из него в ресторанах отличные блюда готовят.

- Никогда не бывала в Китае.

- Исправим, - кивнул размеренно Мельник. – Дальше продолжать?

- Да, буду познавать новое!

- Не раньше, чем научишься не падать!

Сердитый окрик чуть не запоздал. Под ноги метнулось что-то тёмное, ойкнув, Лида рухнула назад и оказалась в руках Мельника.

Даже опомниться не успела. Ни испугаться перед падением, ни дрогнуть, когда оказалась в руках Михаила.

И вообще, сколько можно было?! Взрослые люди, оба. Что она сама, что этот невозможный мужчина! Но почему же оказаться рядом с ним, так близко, рядом – можно только тогда, когда что-то случается? Почему нельзя быть ближе, когда этого действительно хочется?

- Барышня?

Лида, ещё мгновение назад, прижавшаяся лбом к тёплому плечу, отстранилась.

Наверное, в моменты слабости, она хотела, чтобы это всё было сном. Нереальным, волшебным, пусть и немного тёмным. А в реальности были обычные дни обычной участковой, а таких мужчин как Михаил не было. Потому что от них – настоящих, реальных, было только больнее. Всё время казалось, что достать до него не получится. Что догнать не выйдет, пойти рядом, доказать. Сделать так, чтобы он увидел, заметил, обнял.

Даже не защитил и помог, а просто… просто… Тяжело это было. Очень.

Никак не получалось всё собрать воедино, посчитать так, как положено, соединить в картину нового мира, как-то понять, что устоявшееся уже мировоззрение неправильное, и там, где она считала, что есть стены и границы – на самом деле только огромное и неизведанное пространство.

- Ты побледнела, - тихо сказал Мельник над головой Лиды.

Вымучив из себя улыбку, девушка отступила:

- Спасибо. Не думала, что в коридоре мельницы может оказаться что-то под ногами.

- Это ты здесь в полночь полнолуния не ходила, - насмешливо отозвался мужчина.

Отпустить Лиду ему было неимоверно тяжело, но было нужно. В который раз повторив себе, что настоящее – это не прошлое, в настоящем нужно жить, соблюдая новые правила и законы, Михаил сам себе же поверить не смог.

Не хотелось ему: ни новых законов, ни новых правил, – ничего. Вот только её одну – бледную, но не сломленную. Столько всего на долю выпало, любой другой уже с собой бы покончил, а она и думает, и другим помогает, и ещё смеётся.

Сильная. Гордая. Смелая.

- Барышня…

- Миш!

Они заговорили одновременно, уставились друг на друга и рассмеялись. Какое-то странное неприятное напряжение, которое витало в воздухе вот уже несколько дней, треснуло и распалось. Им снова было легко друг с другом и спокойно.

- Разберёмся сначала с зельем! И ты не закончил список, - сообщила Лида со смехом.

- Действительно, как я мог! Итак, нам понадобится ещё сухая горчица.

- В живую воду!

- Верно. Затем, несколько куриных лапок.

- Обязательно чёрной курицы? – невинно предположила девушка.

Михаил не выдержал, улыбнулся:

- Барышня, у тебя хорошее настроение?

- Замечательное, можно сказать!

- Отлично. Тогда сохраняй его до самого конца. Завтра после твоей работы поедем в магазин.

- Такое ощущение, что это всё, конец мира.

- Женщина в магазине?! – мужчина чуть заметно покачал головой. – Барышня, я в магазине был… с родственницами, но каждый раз – это настоящее испытание.

- Для кошелька?

- Нет. Для нервов. И напрасная трата времени.

Прищурившись, Лида показала кончик языка и пообещала:

- Вот увидишь, завтра я заставлю тебя передумать!

Михаил хмыкнул и кивнул:

- Я буду ждать, барышня.

***

Влада Сергеевна перелистнув последнюю страницу отчёта, сняла очки, покрутила за тонкие дужки и отложила в сторону, потирая уставшие воспалённые глаза.

Сколько она уже в кабинете сидит, перелистывая эти бесконечные бумаги из архива? Уже так долго. А ещё нужно сделать очень важное дело, которое личное, и которое не поручишь адъютантам и помощникам. Баба яга северо-западного округа собиралась найти ту старуху, что посмела покуситься на её внука и внучку и зарыть её в землю.

С головой. Можно даже заживо.

Уж что-что, а у старшей Скворцовой характер был недобрый, тяжёлый. Не зря её боялись её подчинённые. На расправу генерал-лейтенант скорой не была, выясняла всё-всё-всё о случившемся, своих защищала до последнего. Но если уж подчинённый виноват был, то проще было добровольно мылить верёвку.

- Влада Сергеевна, - симпатичная молоденькая девушка, остановившаяся на пороге, посмотрела на начальницу с тоской. – Уже шесть утра.

- Ты что здесь делаешь в такую рань, Марина?! – удивилась баба яга, открывая верхний ящик и решительным движением смахивая туда всё туда. – Да ещё и … в выходной день.

- За вами не присмотри, вы тут на все выходные останетесь.

- Не надо так говорить. Я уже почти в отпуске.

- Домашние проблемы? – мудро улыбнулась девушка.

- Возможно. А ты… почему пришла?

- Предупредить, Влада Сергеевна. Я же тоже ухожу в отпуск. И не я одна. За последние три дня свой пост покинули в полном составе ребята из отряда Гусара.

Баба яга, уже начавшая подниматься с места, села обратно. Лицо женщины немного посерело, потом она тихо спросила:

- Ты уверена?

- Да, - кивнула Марина. – Я вам более того скажу, Влада Сергеевна. Из них часть покинули по своему желанию, а вот ещё части – помогли такое желание принять. Поэтому, - из-под стола показался аккуратный дипломат, который девушка переложила на стол. Из-под приоткрытой крышки показались списки, в которых предстояло поставить прочерки или обвести их кружками. – Не знаю, что вы планировали сделать, но, боюсь, у вас это не получится. У нас с вами занятие будет куда более важное. Найти их всех. И убедиться, что мы можем вернуть их в строй.

- Не получится, Мариночка. Подселение части души некроманта не имеет никаких внешних проявлений. Можно годами жить рядом с таким человеком и никогда ничего не понять.

- Ну, и ладно. Зачем нам понимать? – девушка мило улыбнулась.

Влада Сергеевна, глядя в чистое светлое лицо, только головой покачала.

«Какая милая», «очаровашка», «откуда только такие берутся?», «Мариночка, вот билет», «Мариночка, как насчёт чашечки кофе?»

И никому, ни одному из поклонников этого светлого ангела не пришло в голову, что не попадают такие на работу к генералам-лейтенантам. Что или она просто с кем-то спит, или она действительно что-то представляет из себя. Она и представляла. Не человек, полукровка из полуночного мира. Из-за травмы военная карьера окончилась, не успев начаться, а к мельнику гордая Марина не пошла. Были свои причины.

- У меня есть это, - рядом с отодвинутым дипломатом лёг маленький чемоданчик. На краю была бирка: «Внимание, RHS-23, применять только в случае опасности для всего личного состава!» Внутри был ряд совершенно одинаковых шприцев, с уже готовым содержимым.

- Ринго.

- Она, - кивнула Марина с улыбкой. – Её «подарочек». А вообще, Влада Сергеевна, вы всё знаете, вы умная и знающая! Как она это создала?

Назвать содержимое дипломата другим словом, кроме как «это», было, если честно и невозможно. Нейтрализатор на крови некроманта и ангела.

- Порой гениальные вещи создаются под влиянием момента, ну, или по глупости.

- Почему у меня такое ощущение, что в этот раз речь идёт о глупости?!

- Потому что так оно и есть, - баба яга северо-западного округа поднялась со стула, подошла к шкафу и вытащила оттуда вначале бронежилет, а вслед за ним короткий одноручный меч и связку амулетов, - они просто поспорили.

- Они?

- Да. Они. Ты знаешь, что у нас главный специалист по боевой алхимии – Марат?

- Да.

- Вот когда они учились, Марат, в качестве наказания, оказался в качестве преподавателя в конце года… на полуночных курсах, назовём это так. Ринго в тот год была выпускницей, а он принимал экзамены. Марата ты знаешь.

Марина кивнула, засмеялась:

- Ринго, впрочем, я знаю тоже. Чем закончилось дело?

- Она сдала экзамен на отлично, его этот результат не устроил, он её оскорбил, можно сказать, на ровном месте. Сама Ринго отнеслась бы к этому спокойно, но… слово за слово, она всё-таки обиделась. Марат от души ляпнул, что такая косоручка, как она, и за три года не сделает что-то действительно достойное. Через полтора года на его рабочий адрес пришёл дипломат. Как раз вот этот, и записка от Ринго.

- И как отреагировал Марат?

- Никто не знает. Говорят, после этого правая рука главы полуночного спецназа ещё больше возненавидел тихую девчонку, а она старалась любыми правдами и неправдами обойтись без встречи с ним.

- Но она всё же создала нейтрализатор и прислала его.

- Да. Поэтому и говорят, что пятая в списке сильнейших экстрасенсов воспринимает мир немного не так, как остальные. Есть в ней что-то нечеловеческое, то, что выходит за рамки обычного представления.

- А она вообще человек?!

- А этого, Марина, лучше не спрашивать. Но я поняла твою идею. Жаль, что придётся отложить дело, которое я собиралась, но отдавать некроманту вот так весь отряд… Мы никак не можем этого позволить. Вот только… - Влада Сергеевна бросила взгляд на телефон. Из-за этого события, из-за этого происшествия, она не могла помочь внучке.

Тоже…

Количество союзников у Лиды уменьшалось просто на глазах…

…Вздрогнув, Лида обернулась.

- Барышня?

- Показалось, что услышала бабушку, - пробормотала девушка, нервно взглянув на Михаила. – Но… она же далеко…

- Кровная связь, барышня, - ничуть не удивился Мельник. – Ещё и не такое бывает.

- И не такое?

- Например, ты же знаешь, что … Александр, опер из города, жених русалки?

- Знаю, - кивнула Лида.

- Несмотря на то, что он чистокровный человек, а она не менее чистокровная полуночница, у них нет общей магии, общей крови, общего рода – они всё равно могут общаться мысленно.

- А мы с тобой можем? – тут же спросила девушка.

Мельник, упаковывающий маленькие бутылочки с зельями в корзину, даже споткнулся и застыл.

- Барышня? С чего вдруг тебя такое интересует?

- Извини, извини, - спохватилась Лида. – Я просто спросила!

Мужчина, почему-то насторожившийся, успокоился, взяв себя в руки.

- Конечно, можем. Требуется пройти небольшой обряд, но это возможно. Просто думаю, что это не самое разумное… в текущих обстоятельствах.

- Обряд требует невозможного? – догадалась девушка.

Михаил кивнул:

- Для мысленного общения необходимо разделить … много чего разделить.

- Как там в сказках? Кровь, плоть, кров?

- Ну, плоть делить не нужно, чай не каннибалы, барышня! А вот кровь и постель – нужно.

На этот раз, уже сама Лида не нашлась со словами. В конце концов, они делили уже один дом, вместе ели, вместе спали, на одной кровати. Вот только… дальше того поцелуя дело не зашло и, наверное, это было к лучшему. Несмотря на то, что уже сейчас Лида могла признать очевидное… (действительно, ну, сколько можно же уже было бегать от себя?!), всё же сказать об этом кому бы то ни было, она не смогла бы.

Особенно Мельнику.

Сложно было в таких условиях разобраться с самой собой. Понять, что делать, понять, чего хочется!

Чего хочется не только ей, но и Михаилу тоже.

- Барышня? – спросил негромко Мельник, - что случилось?

- Ничего.

- Ты бледна. Может быть, останешься на мельнице?

- Нет уж! – возмутилась Лида. – Одна я оставаться не хочу. В конце концов, мне тоже хочется принять участие… в чём бы то ни было.

- В неприятностях, назовём вещи своими именами, - едва заметно улыбнулся Михаил.

И хоть «неприятности» - это было очень громко сказано, но приятного в предстоящем деле было мало. Нужно было осторожно проникнуть в два разных места. Вначале в больницу, где был Саня, а затем в тюрьму, где был Марат.

Лида, как не старался Мельник переубедить её, продолжала считать, что в случившемся есть немалая доля её вины. Никакие разумные слова до неё не доходили, и мужчина просто решил, что проще будет сделать то, что она хочет.

- Как мы доедем до города? – поинтересовалась Лида.

- С ветерком, - чуть заметно улыбнулся Михаил. – И только так. Собирайся, барышня. И, да. Никакого выхода из дома без доспехов…

- Доспехи?! Никаких доспехов! У меня есть бронежилет.

- Тогда надевай свой бронежилет, барышня. Нас ждёт поездка. Боюсь, с последствиями.

- Почему? – удивилась девушка, потом вздохнула, когда Михаил чуть потянул её на себя, что-то надев на шею.

Так хотелось остаться рядом, вот так… В его руках, ни о чём не думая. Закрыть глаза, слушать его спокойное дыхание, быть рядом, до конца веков.

- Барышня?

- Да? – Лида опустила глаза, разглядывая обновлённый защитный медальон. – Когда ты успел его сделать?

- Оставил настой от изготовления в бочке, так что он там поварился ночь… На некоторое время этого хватит, потом новый медальон сделаю. Ему настаиваться долго.

Лида кивнула, повернулась, улыбнулась:

- Спасибо!

Михаил едва заметно улыбнулся в ответ:

- Иди собирайся, барышня. Ночь будет долгой.

Слова оказались пророческим, о чём, правда, ни сам Миша, ни Лида в тот момент не знали и даже не догадывались. Может быть, если бы знали, остались на мельнице? Кто знает…

…Здание больницы для полуночного отдела было очень-очень маленьким и, собственно, на больницу не походило. Скорее, это было похоже на маленький домик, расположенный где-нибудь в деревушке, где жизнь едва теплится, выступающий по совместительству фельдшерским пунктом.

Ночь была холодной, и Лида, зябко кутаясь в тёплый пуховик, подумала мимолётно о том, что нужно будет утепляться в самом скором времени.

Доехали они с ветерком на обычной человеческой машине. Вот только кто бы мог подумать, что у могущественного Мельника будет такой огромный монстр, на котором можно пересечь заодно пустыню и Арктику, покататься на льду и пересечь реку. Нечто такое…

- Уникальный заказ, - пояснил Михаил, усаживаясь за руль и погладив приборную панель своего монстра ласково-ласково.

Настолько, что после того, как в голову стукнуло «даже у этого мужчины есть такие игрушки?!», Лида ощутила обидное чувство ревности. Ревновать к машине… Хуже быть не могло.

- А почему я её не видела раньше?

- В ремонте была.

- На этом… красавце, - заменила она в последний момент слово, так и просящееся на язык, - можно попасть в аварию?

- Когда это подстроено – безусловно. А уж когда пытаются убить, даже более чем.

- Пытаются… убить?

- Барышня, - Мельник взглянул с лёгким укором. – Успокойся, пожалуйста. Да, пытаются. Мельники – это такая категория, которая очень многим стоит поперёк горла. Так что и желающие подвинуть этих «монстров» с их места всегда находятся. Да, что там мельников, даже баба яга не всегда может спокойно прожить. Бабушка твоя на военную стезю думаешь сама пошла, потому что всегда о такой жизни мечтала? Совсем нет, чтобы слава впереди неё бежала, и дураки, которых везде много, держались от неё подальше.

- Чем больше узнаю этот мир, тем больше мне от него держаться подальше хочется.

- Разумное желание, барышня, только неосуществимое.

С этим пришлось согласиться.

Дальнейший путь прошёл в разговорах ни о чём. А потом Михаил свернул с нормальной дороги на какую-то просёлочную колею, в конце которой и был этот маленький домик.

На территории не было света. Не было нигде видно людей. Маленький домик, в темноте не было видно его цвета, словно бы спал. Только в этом сне виделась Лиде какая-то угроза.

- Барышня, - Михаил, первым вышедший из машины, взглянул на Лиду. – Вернулась бы ты в машину.

- Что-то не так?

- Можно и так сказать, а можно так и не говорить. Раз не получилось Александра использовать так, как собирался некромант изначально, кажется, он воспользовался им, чтобы ловушку подготовить.

- Нас ждут?

- Нас уже дождались, - поправил Михаил её мягко.

- Но я здесь… - Лида замолчала. «Никого не ощущаю», это она хотела добавить? Но ведь её силы были с ней. И заклинаний в ней было масса. Вот только пользоваться ничем она не то, что не могла, боялась. Некромант должен быть тоже здесь… Стоит ли выдавать ему её способности? Да, дар то вернулся, он это и сам хорошо знал. Но вот что именно он знал точно?

- Барышня, - Михаил, открыв багажник своего автомобиля, вытащил оттуда ружье, повесил на плечо. Достал патронташ. – Ты бы не стояла так.

- Подстрелить попробуют? – пробормотала Лида. Рядом никого не было. Живых не было! Вот почему сила бабы яги молчала, а сила некроманта? Как ей пользоваться то? – Некому стрелять.

- Ощущаешь что-то?

- Лап много, - вскинула девушка к подошедшему Мельнику шальные глаза. Зелёная дымка окрасила болотной тиной серые сонные глаза. Смотреть на окружающий мир вот так было сложно, но почему-то получалось. И в этом видении было хорошо видно, что гостей здесь всего лишь – семеро. Четыре – размером с волка, двое размером с телёнка. Седьмой был какой-то странный, как Лида не присматривалась, понять, что это или кто – она не смогла. – Волки? Кто-то побольше, а кто-то вообще непонятный, - наконец, отчиталась она. – И они мёртвые. В смысле…

- Этот парень! – в голосе Мельника прозвучало что-то очень похожее на восхищение с удивлением. – Он поднял тварей с границы!

- Тварей?

- На границе обитает разное барышня, не звери, не монстры – просто «твари». Никто не изучал границу, никто не пытался понять, откуда там взялось то, что там… есть. Почему там такие растения, такие создания её населяют. Это отражение? Это прослойка? Мы просто заучиваем наизусть то, что там живёт и стараемся держаться подальше, в основной своей массе. Некроманты стараются держаться от обитателей границы подальше. Потому что они своевольные, подчинить их сложно, порой невозможно. Не раз бывало, что некромант слишком высокого о себе мнения отправлялся на границу, поднимал мёртвую тварь и становился её жертвой.

Лида распахнула глаза, Мельник кивнул:

- Видимо, за некромантом нужен глаз да глаз. Дойдёт до тебя, дотянется – беда будет.

- Миш…

- Он могущественный. Некроманты в последнее время, барышня, тоже слабее становились. Как и все, кто связан с полуночным миром. То, что есть такой сильный… заставляет задуматься, где и что меняется.

- Надо выяснить? – предположила Лида.

Михаил едва заметно покачал головой:

- Нет, барышня. Полуночный мир очень не любит, когда его начинают исследовать и изучать, когда пытаются его разложить по полочкам, указать на то, каким он должен быть, какой он есть. Исследователи умирали, зачастую очень страшной смертью.

- Мир не любит?

- Да. Не скажу, что он «живой», у него нет самосознания, но при этом свои желания у него есть. И есть свои правила, по которым приходится играть вне зависимости от собственных «хочу». Дробовик можешь не доставать, барышня, не поможет. Хорош стервец! Ай, да, некромант.

- Ты зна… - девушка подавилась воздухом.

Встречающие их в засаде твари вышли к прибывшим. Искать живых здесь, кажется, было бесполезно. Морды, лапы, холки – эти твари были перепачканы кровью так щедро, что ещё немного и показалось бы, что они в этой крови искупались!

- Миш, здесь живые есть?

- Как ни странно, да, - кивнул Михаил размеренно, выходя из машины.

Повернувшись к нему, Лида ойкнула. В руках огромного Мельника был топор. Огромный топор, который весил, судя по виду, не меньше чем сама девушка! Хотя нет, поменьше, но выглядел всё же устрашающе.

Впрочем, те твари, что мягкой, почти кошачьей поступью двигались к ним, выглядели ничуть не лучше. Такие мягкие, осторожные, плавные. Слишком страшные, чтобы можно было утратить бдительность.

Те, кого Лида классифицировала как «волки», действительно волками и были. Если допустить, что волки могут быть покрыты с ног до головы костяными наростами. Наросты отходили объёмными браслетами от лап, были гребнем острейших частоколов вдоль позвоночника, на шее при этом было тоже что-то вроде строгого ошейника – шипами вниз.

Волки были крупными, когда-то были белыми. С подпалинами по бокам…

И некромант их не убивал! Они по границе разгуливали в таком виде…

Отступив на шаг, Лида оступилась, и Мельник поддержал её под локоть.

- Он же их подчинил! Не волков, а … костяные наросты…

- Да, барышня. А уже потом костяные наросты подчинили себе волков.

- А те кто?

Вторые «гости» выглядели… в общем-то, было сложно их даже описать. С размером Лида почти угадала. Размером «это» было не просто с телёнка, а скорее и честнее – сразу с быка. Огромные, здоровые, опасные… и их было очень сложно трактовать в рамках какого-то земного вида.

С одной стороны, они были похожи на медведей, но у медведей лап всё же четыре, а не шесть и нет рогов. С другой стороны, у этих порождений границы заканчивались лапы когтями, не три, не пять, а около пары десятков. К тому же из-за того, что был длинный хвост, «это» ещё и напоминало чем-то ящериц.

Правда, один раз приснится, уже не проснёшься. Умрёшь от страха ещё во сне!

- Шестилапы, - пояснил Мельник, отступая и плавно утягивая Лиду за собой. – Очень неприятный обитатель границ.

- Оно было живым?

- Да. Судя по потрёпанному внешнему виду, скончались шестилапы давненько, так что Гусар их не убивал. Просто нашёл трупы.

- Это хорошо?

- Для нас, да. Больше шансов справиться с этим.

- Почему?

- Чтобы поднять готовое тело с полной моторной памятью, - Михаил отступил ещё на шаг, и Лиде пришлось тоже смещаться, внимательно слушая. – Нужно убивать жертву самостоятельно, а потом не давать душе покинуть тело. В том случае, когда некромант находит тело, в котором души в нём уже нет, ему приходится подселять что-то чужеродное. Например, душу крысы, лошади, пса, волка. Кого угодно.

- А душу, что, поймать можно?!

- Барышня, можно. Было бы желание, а могущества с головой хватит. Особенно некроманту.

- У меня наоборот получится? Вытащить душу?

- Возможно, барышня, - согласился задумчиво Михаил. – Надо только понять, как лучше к этому подступиться… К тому же, для этого нужно разобраться… сначала с полуночными волками, а уже потом пытаться вырвать шестилапов из-под контроля некроманта.

- Если не получится, - Лида сглотнула, сделала ещё шаг назад. – Мы сможем их убить?

- Шансы у нас есть, барышня. В любом случае, но не назвать их высокими…

- Чем так опасны шестилапы? Да и эти полуночные волки… - начала недоуменно девушка.

Вот только ответ она получила спустя буквально пару секунд и не от Михаила! Волк, одним махом перепрыгнув через своих напарников, ударил лапой… ощущение было такое, что на тело приземлился стенобитный шар!

По крайней мере, когда Лида смогла облечь свои ощущения в слова, это были именно такие ощущения. И именно такая запредельная боль.

- Им что, плевать на защиту границы?!

- Подобное можно убить подобным, - туманно ответил Мельник.

- Если ты думаешь, что это мне что-то объяснило, ты невероятно ошибаешься! – от души огрызнулась Лида. – Я ещё не настолько вспомнила и осознала мир полуночный, чтобы понимать оговорки и уклонения от прямого ответа. Так что объяснений мне! Пояснений!

- Хорошо, хорошо, барышня. Только не сердись.

Несмотря на то, что ситуация была не только достаточно серьёзной, но ещё и неприятной, глядя на лицо Лиды, не улыбаться не получалось. Возмущённая, взъерошенная, боевой воробей! Хотя, нет, скорее уж, жар-птица. Яркая, обжигающая, редкая. Тронешь сам неосторожно и сгоришь. Нет защиты от её жара, нигде нет, ни у кого нет. Ни зелья от такого не помогают, ни артефакты, ни амулеты. Она уже почти сожгла протянутую руку Мельника, ещё немного и от него самого ничего не останется…

- Подобное можно убить подобным, но относится это, барышня, совсем не к ним, а ко мне.

- К тебе?!

- Да. Убить мельника можно и самостоятельно, а если силёнок своих не хватает, нужно тварей с границы привести. У них получится, если их супротив мельника развернуть. Мы ведь не только стражи и хранители границы, барышня, определённым образом мы её баланс соблюдаем. Порой реальность внутри границы перестраивается. Животных, которые границе принадлежат, мы не всегда можем отстреливать. Например, вот этих волоков – я и тронуть не могу. Они на моем участке такие единственные, да и не только на моём. В мире людей таких животных краснокнижными называют. Вот, буде нападут они, я бежать должен, а не защищаться. А если нападут на них – их защищать.

- А если убьют их в твоё отсутствие?! – задала Лида разумный вопрос, отступая ещё немного.

Волк, который её ударил, то озадаченно смотрел на собственную лапу, то начинал тереть лапу об лапу, словно надеясь получить какой-то результат, который до этого не получил. И волки, которые с ним были, тоже атаковать не спешили.

- Убийцу и всю его семью в убитых превращу я, барышня.

Девушка вздрогнула всем телом и рассталась с мыслью, что всё пройдёт легко и без затей. Судя по тому, куда направлялась вся эта история – впереди были грандиозные проблемы.

- Хорошо, ну, а нам что в этом случае делать?!

- Придётся отступить, барышня.

- И это поможет?

- Смотря куда отступать будем, - усмехнулся Мельник.

Деревья вокруг Лиды вдруг ощетинились острым частоколом, угрожающе топорщась в сторону напружинившихся волков. И ни один не прыгнул! А мужчина оказался рядом. Просто-напросто оказался здесь, внутри этого частокола. Сам по себе. Потому что он не шёл! Просто само пространство будто бы извернулось, чтобы до него дотянуться и вернуть к Лиде.

- Это…

- Шутки границы, барышня. А теперь давай руку и ничего не бойся.

Мужчина вначале помог подняться своей спутнице. А потом мир вокруг потонул в мареве, коричнево-зелёном: словно переплетения ветвей и стволов многовековых деревьев, покрытых гирляндами лишайников и развесистых кустов мха.

А попробовав присмотреться, Лида обнаружила, что ничего у неё не получается! Вот никак, взгляд скользил, а потом тонул в этом мареве, утягивая и её за собой. И тут же на глаза девушки легла широкая мозолистая ладонь, не давая смотреть, не давая рассматривать.

- Вот так граница и забирает души южных и неосторожных красавиц, - немного насмешливо сообщил над ухом Лиды Мельник.

По спине пробежали мурашки, стало зябко, совсем немного, но страшно. Хотелось одновременно и кинуться прочь, и прижаться сильнее, теснее.

Двойственность собственных желаний немного сводила с ума, как и то, что этот невозможный мужчина до сих пор оставался очень-очень далеко. А разве хотелось ближе?

- Барышня?

- Ты слишком неосторожен, - заметила Лида. – И я тебе за это отомщу!

- Буду ждать, барышня!

Вне всяких сомнений, Мельник смеялся! Не насмешливо, но добродушно и ласково подсмеивался.

«Ну, разве можно так делать?! - задалась Лида сердитым вопросом. – Вот разве можно быть таким? Чудесным, недосягаемым? И не то, чтобы хотелось быть ближе, хотя… кого я обманываю? Обманываю ли?!»

Раздрай мысленный прервался очень буднично и спокойно. В лицо пахнуло дымом костра! Осенним пряным запахом, а потом всё пропало.

Было только какое-то не очень приятное ощущение погружения в болото.

Они опускались всё дальше, всё ниже, погружались всё глубже! Из поверхностного слоя границы туда, где сила некроманта могла ослабеть.

- Не стоит задумываться о пустяках, барышня. Я не дам тебя в обиду, ни в коем случае. Так что ничего не бойся, - словно подслушал Мельник гнетущие мысли девушки.

- А ты сам?

- А моя сила, барышня, зависит от того, как глубоко мы находимся. Чем мы ниже, тем лучше для мельника.

- Я думаю, Лёшка учёл это?

- Именно, барышня, на это и весь расчёт.

Недоуменно вслушавшись в слова, Лида решила просто подождать. В конце концов, определённо Михаил знал, что делать. И только когда под ноги ударила сухая каменистая земля и болезненно подогнулись колени, Лида осознала, что их обоих провели!

Некромант с помощью чего-то мог манипулировать поверхностным слоем границы, достаточно вспомнить тот раз, когда он отправил Лиду на границу! Прямо из сна выдернул.

Но ведь баба-яга была гораздо, гораздо ниже! И это был как раз не артефакт, а её личная способность. Особенно если судить по тому, что вокруг, куда ни кинь взгляд, сейчас простиралась каменистая пустыня, а напротив Лиды, опираясь на сучковатую клюку, стояла та, о ком участковая совершенно забыла, посчитав, что силы так быстро восстановить нельзя!

Как выяснилось, можно было, очень даже! Девушка отчётливо ощущала, что сила в бабе яге напротив бушевала невероятным потоком, перекатывалась, не в силах покинуть тело, и подавляла. Сил там было куда больше, чем у самой Лиды! И обещало это грандиозные неприятности.

- Ну, здравствуй, дочка, - старушка, как сильно только она сдала за последнее время, смотрела измученно, опиралась на клюку бессильно, но в словах звенела натянутой струной сталь. – Я ведь и не чаяла, не гадала, что всё так повернётся. Чай мы с тобой не враги, а стоим вот тут… супротив друг друга. Притворяться не буду, знавала я всё, сама участвовала. Всё сама.

- Марь Иванна… - пробормотала Лида опустошённо и затихла, не зная, что спросить и что сказать.

Укорять? Да какие укоры! Права она не имеет, ни спрашивать, ни укорять. Да и от этого легче всё равно не станет, от знания. А вот хуже и больнее – очень даже может.

- Видишь, дочка, - баба яга кивнула сама себе. – Мы с тобой врагами стали.

- Было бы лучше, если бы вы на моих похоронах плакали? – вспылила Лида.

Прищур бабы яги пропал. Из-под тяжёлых набрякших век на Лиду глянула бесконечная древность. Такая, до которой ей самой ещё очень далеко.

- На твоих похоронах, дочка, я бы плакала горько и искренне. А потом и сама бы следом пошла. Убивший бабу ягу в срок между десятью и сорока днями сам идёт следом. Вот только неважно мне это было, дочка, всё во благо сына. Всё… Я бы по счетам заплатила, я бы всё сделала…

Из всей тирады Лида услышала только самое главное, что убивать бабу ягу ей самой нельзя!

Нужно было…

Стоп! Да неправда! Врёт эта яга! Ещё бабушка же говорила, что между баб ёжками и раньше отношения не ладились, и выяснять они свои спорные вопросы ой как любили!

Нужны были только правильные слова и серп. Ритуальный серп бабы яги нужен. Если его нет – любой нож подойдёт, только в таком случае у дуэли полуночной единственный исход возможен будет. До смерти. Одной из тех, что в круге стоит, что входит в него.

Других возможных нет и быть не могло вариантов.

Но убивать?! … Принять такое решение, глядя в лицо бабы яги было очень сложно. Но выбора, по сути, не было! Лёшка не успокоится, и саму Марью Ивановну из своих планов не уберёт, пусть даже она и его мама. И Лида снова будет поставлена перед фактом, что сразиться с бабой ягой необходимо. Вот только скольких и кого девушка к этому моменту потеряет?

Браслет на предплечье раскололся, скользнул в руку простым ножом без изысков. И хоть многое в ритуальной магии было завязано на крови, в этот раз себя ранить было совсем не обязательно. Выпавший нож врезался в землю, став центром изменений.

Лида только равнодушно смотрела на то, как вокруг неё и Марьи Ивановны вспучивается плато, формируя природный, а от того только куда более мощный круг дуэли. Слова пришли на ум уже сами собой:

- За пролитую кровь младшего родича и за нанесённый ущерб жизни и здоровью, вызываю тебя на круг до смерти!

Формула была не полной, и если бы дело было на ритуальном круге, то могло бы статься, что круг и не замкнулся бы, не признавая право на месть, не признавая право дуэлянтов сражаться. Но здесь круг уже замкнулся, делая любые слова – всего лишь формальностью, напрасной, лишь данью словам, лишь данью прошлому.

- Да, дочка, именно так, - кивнула одобрительно Мария Ивановна. – Ты больше не светлая баба яга. И спрос на тебя большой будет. Потому ты сама себя защищать должна. Никто другой тебя защитить уже не сможет. Самой тебе беречься нужно. И от зла, и от добра. И от слов, и от поступков.

- Марь Ивановна, зачем вы мне это сейчас говорите? – удивилась от души Лида.

- Я знаю свои силы, дочка. Знаю, что могу сделать я, знаю, где мои силы закончатся. Знаю, что может сделать баба яга светлая, тёмная, нейтральная. А вот что можешь сделать ты – и не знаю. А значит, не могу тебя оценить правильно. Не смогу противопоставить тебе что-то достойное. Достаточное для победы. Так что, дочка, знаю я, кому не выйти из этого круга. Я вот лучше больше сил выиграю для сыночки.

- Да не мог он сюда прийти! Никак! – испугалась Лида, правда, не за себя больше, а за Михаила. Мельник – могущественен, безусловно, но если они так легко попались в ловушку, кто знает, что может ждать его самого там, в глубинных слоях границы?!

- А ему здесь и не нужно быть, совсем не нужно. Ему сейчас… - баба яга горестно вздохнула. – В другом месте бы быть, да только мой балбес и туда уже не успеет. Ничего-то эти дети сами сделать не могут!

И только сейчас Лида осознала, что происходит. Её сила тонким ручейком убегала из тела, капля за каплей, уверенно и неотвратимо.

Тело слабело, и ещё немного, как с ужасом осознала Лида, даже захоти она что-то сделать, у неё ничего не получится! Ничего не сделать… ни атаковать магией, ни атаковать самой – да, она даже дробовик из браслета вызвать не сможет!

Промедление было подобно смерти, но Лида… считала, что есть то, что она просто обязана спросить. Есть ещё то, что она просто обязана узнать!

- Марь Ивановна, скажите мне, пожалуйста, всё совсем плохо? У него? Раз вам пришлось идти сюда, даже несмотря на то, что вы и восстановиться то не успели. В конце концов, в ваших жилах сейчас не ваша сила!

- Востроглазая ты, доченька. Только не к добру это. Тебе бы дома быть, на мельницу идти, под защитой быть. День и ночь. Цветком драгоценным, лелеяной. Да только вот стоишь ты… и на меня смотришь. Правильно, дочка, атаковать мне тебя не с руки. Мне наоборот бы постоять, немного, поговорить. Но не могу я ответить на этот вопрос. Чай, может, на другой получится?

Лида молча смотрела на бабу ягу. «Тёмная», «злая» умирала на её глазах, сжигаемая собственным заклинанием.

- Верно, дочка, верно. Ещё несколько минут, и всё будет закончено. Можешь даже руки не пачкать. Ещё успеешь замараться. Тебя… - Марь Иванна не договорила, закашлялась. Жизнь из неё, утекающая капля по капле, одновременно с силами из тела Лиды, ринулась из тела извергающимся потоком, отсчитывая драгоценные секунды.

А потом, случившееся было очень сложно описать, передать словами. Можно было только ощутить. Как девятым валом накатило на девушку безумная сила, подгребла под собой, растоптала, превратив лишь в комок нервов и боли, а потом схлынула, успокоилась, вернулась туда, куда ей было самое место, оставив Лиду совершенно задыхающейся, не в силах думать, не в силах вздохнуть, но при этом полной сил. Её собственных сил! Словно и не оттягивало их заклинанием, словно и не было ничего, ни плато этого, ни Марь Ивановны. Хоть и стояла она напротив сейчас умирающей.

Возможно, Лёшка подавился светлой составляющей силы Лиды. Возможно, кто-то помог ему подавиться ещё чем-то, вот только, осознала Лида кое-что ещё, пройдёт мгновение, и Марья Ивановна поймёт, что всё было напрасно. Её волшба, её ворожба, её смерть, наконец. Конечно, сил Марье Ивановне могло и не хватить. Но кто знает, что она – старая и древняя карга могла сделать? Вряд ли что-то хорошее.

И гоня от себя мысли, что куда больше такой поступок походит на милосердие, хотя и очень на циничный лад, Лида собрала всё, что у неё было – все эмоции, всю боль, обиду, разочарование, все чувства, связанные с Гусаром, и нанесла удар, воспользовавшись самым мощным заклинанием, что у неё только были. Ударом по кровной линии.

Тем, перед чем устоять было просто невозможно. Сразу и насмерть.

Они нанесли удар одновременно. Тёмная баба яга с мудрой улыбкой на лице и Лида.

Тело бабы яги поглотила каменная твердь, растаяли огромные валуны, заслонившие девушку от неминуемой смерти, а она сама рухнула на руки появившегося рядом Мельника…

- Барышня, барышня, - зазвучал его мягкий голос с тихим укором. – Ну, скажи мне, как так. Оставил тебя всего на минутку, а ты бабу ягу уже умертвила. А если я оставлю тебя на полчаса, ты что, и некроманта сама убьёшь?

- Пропустил волхвов, - пробормотала Лида, поднимая руки, чтобы коснуться лица Михаила. Легко перехватив слабую ладонь, всего лишь мягкая ласка, Михаил коснулся её губами и поставил Лиду нормально. И тут же крепко обнял, когда она начала заваливаться.

- Нет больше волхвов, барышня. Не могли некромант и его матушка вытащить их. Сокрыть от моего взгляда получилось, а вытащить – нет. Они думали, что я в их засаду угожу. Да только не им с мельником на границе в силе состязаться.

- Значит, их больше нет… - повторила пусто Лида.

- Совсем нет, барышня. Так что остались только некромант и его снежный зверь.

- Он нападёт, Миш. В самое ближайшее время. Осталось… точнее, нет, у него уже совсем сил не осталось. Это была отчаянная попытка поживиться мной. И она сорвалась… Возвращаемся? Надо помочь Сане и Макару. Зря мы что ли зелье варили?

- Барышня, барышня, куда же тебе возвращаться? Ты уже на ногах не стоишь. Я сам всё сделаю. А тебя верну на мельницу. Когда проснёшься, уже добрые вести будут.

- Но! Как же… как же ты? – спросила Лида, отчаянно боясь разжать руки. Почему-то показалось, что вот сейчас – если она отпустит Мельника, беде быть. Той, которую не остановить, не отвести, от которой не спрятать…

- И я, барышня, с тобой рядом уже с утра буду. А теперь отпускай.

- Нет, нет, не могу! – и откуда только силы взялись, Лида изо всех сил обняла Мельника. – Воздух снегом пахнет. Времени не осталось. Он скоро будет рядом, совсем рядом.

- Барышня… - Мельник положил ладони на ладони девушки, пытаясь осторожно разжать её объятия. – Что с тобой?

- Не знаю. Не хочу. Не могу. Нельзя… - бессвязная речь оборвалась на полуслове.

Лида сдёрнула амулет со своей шеи, накинула его на шею Михаила, коснулась губами деревянного овала и отступила.

- Да. Вот так будет правильно. Теперь можешь идти.

- Ты совершенно несносная девчонка, барышня!

- Ну, и что? – улыбнулась Лида от души. – Возвращай меня на мельницу.

И вновь у силы Мельника не было никаких внешних зрелищных проявлений. Он просто что-то сделал, а спустя мгновение вокруг Лиды была уже спальня. Она ещё сделала три шага до кровати, рухнула и как в тёмную бочку провалилась, где всё гулко, немного тепло и почему-то очень-очень тесно.

И прошло бы всё самое интересное мимо неё, если бы не…

Стук в окно раздался уже перед рассветом, в час петуха, когда всё зло слабеет и идёт на спад. Поэтому тем удивительнее был гость.

Опираясь на подоконник, у окна с букетом белых роз был Гусар!

Лида, ощущая себя ещё достаточно разбитой и усталой, толкнула створки и оперлась на подоконник ладонями. Голова была очень тяжёлой, а вот тело лёгким-лёгким.

- Привет, Скворцова, - легкомысленно приветствовал её Лёшка. – Давненько не виделись.

- Что ты… как ты… зачем?! Откуда?! Почему?! – вопросов было так много, что как Лида не старалась, у неё не получалось выбрать самый важный. Хотя, зачем вообще выбирать? Зачем….

- Рад видеть, что даже милашка-Скворцова может потерять дар речи. Добро пожаловать в мир астральных проекций! Здесь ты можешь многое, хотя и не слишком.

- Лёш, не вешай мне лапшу на уши. Я сомневаюсь, что ты пришёл бы просто так, без причины, чтобы со мной просто пообщаться.

- Конечно, Скворцова, общаться с тобой просто так я согласен только в кровати. Вот только одна проблема, детка. Я, конечно, собирался поиграть с твоим безвольным телом, а твой женишок взял и подстраховался, чтобы я к мельнице и руку протянуть не смог. Вот поговорить с тобой могу и только, сплошное разочарование.

Лёшка говорил равнодушно. Слишком равнодушно, чтобы это было правдой.

- Ты сейчас больше придуриваешься, чем серьёзно так думаешь! – рассердилась Лида.

Гусар промолчал, потом пожал плечами:

- Да если бы и так, Скворцова? Может, я хочу в твоей памяти остаться совершенным гадом?

- У тебя не получится!

- Значит, плохо стараюсь, - Лёшка улыбнулся, потом устроился прямо в воздухе, по-турецки сложив ноги. – Вот встретил я тебя на свою голову, Скворцова.

- Почему ты дрогнул?

- Что?

- Когда Марат… у него почти получилось! Он бы меня убил, но ты дрогнул. В самый последний момент. Почему?!

- Скворцова… - Гусар вымученно улыбнулся, потом махнул рукой и захохотал, очаровательно и заразительно. – Ты такая бестолочь! Вот вроде бы девка умная, но как задашься вопросом, так хоть стой, хоть падай!

- Не паясничай.

- А может это моя настоящая натура?

- Ну-ну, - Лида, поджав обиженно губы, отстранилась от подоконника.

Почему она сидит здесь? Почему она разговаривает с этим некромантом, словно бы ничего не было? Словно бы ничего не случилось. Случилось же! И боль. И ненависть. И привороты…

А вот он – здесь…

И время уходило.

Ещё немного, и светлая полоса рассвета протянется над серым горизонтом, разгоняя хмарь, качнутся под осенним ветром ветви деревьев…

И внутри всё царапался ещё один вопрос. Самый главный. Который вопреки всему, даже вопреки всему, Лида собиралась задать.

- Лёш…

- Что тебе, головная ты моя боль?

- Ответь мне на один вопрос. Только честно.

Гусар помолчал, потом вздохнул:

- Вот что с тобой сделаешь, Скворцова? Задавай свой вопрос, так и быть, я на него отвечу.

- Зачем потребовался приворот? Я ведь точно помню, что лишённая всякой памяти о прошлом, я влюбилась с первого взгляда. В тебя.

Как ответить на это Лёшка не знал, если быть точнее неожиданность вопроса просто выбила его из колеи. Вдохнуть то он вдохнул, а как выдохнуть – определённо забыл.

Потом собрался с силами… И не смог ответить, покачал головой…

- Лёш?

- Скворцова, давай другой вопрос?

- Не хочу. Хочу знать ответ на этот.

- Скворцова…

Гусар молча смотрел на девушку. Она смотрела куда угодно, но только не на него. Он знал это выражение, упрямства, обиды. Она словно бы ещё считала его хорошим. Вопреки всему. Вопреки ему самому даже.

- Воспоминания. Ты начала вспомнить моего лича, Скворцова. Не всё прошлое целиком, не свои силы, даже не своего жениха, а только одного моего лича. Ты перестала спать. Отцу не говорила, считала, что это просто очень страшные кошмары. А сама таяла изо дня в день. Приворот на крови позволяет управлять памятью приворожённого. И помимо самого приворота, я заставил тебя забыть о личе, - и, не давая Лиде шанса осознать сказанное, уже сам Лёшка спросил: - честность на честность, Скворцова. Поэтому ответь так же на мой вопрос. Убежишь со мной, Скворцова? Прямо здесь и сейчас. Я не буду на твою жизнь покушаться, не думай. И я даже сделаю тебя счастливой. С твоей помощью я смогу укрепить это тело, а потом мы выберем новое. И красивая вдова выйдет замуж за красивого холостяка. Мы будем понимать друг друга с полуслова, полувзгляда. Нам будет очень хорошо вместе, Скворцова. Если захочешь, я помогут тебе стать темной бабой ягой. А захочешь, помогу вернуть тебе полностью твою светлую сущность. Будешь слабее, чем нейтральная или тёмная, но зато – светлая-светлая. Я могу это сделать. Это в моих силах.

Лида молчала, глядя на Лёшку широко раскрытыми глазами. Тирада не была спонтанной, она была продуманной от начала и до конца, причём заранее. Каждое слово было на своём месте, каждое слово било по больному, по раненой душе.

И вне всяких сомнений у некроманта уже даже готов был план побега.

- Я сделаю так, что никто и никогда нас не найдёт. Мы вновь создадим снежных зверей. У меня почти получилось, только тот экземпляр, на которого я делал ставку – сбежал. Но я смогу повторить эксперимент, а ты мне поможешь. И наши дети будут под защитой, а потом полноправными жителями войдут в полуночный мир. И никто не узнает, что в их телах течёт четверть крови истинных народцев полуночного мира. Соглашайся, Скворцова. Я положу к твоим ногам силу и власть. И уж точно тебя никому не отдам…. – договорить Гусару не довелось, досадливо цокнув языком, он пробормотал: - возвращается. Почуял что ли что-то? Ты подумай, Скворцова. Я потом приду за твоим ответом.

Дёрнувшись, будто после падения с неимоверной высоты, Лида распахнула глаза в спальне. Утро вступило в свои права уже давно, а на горизонте собирались тучи. Тяжёлым клубящимся покрывалом, тёмной хмарью, желчно перекатывающейся с места на места. Надвигался первый снег.

- Барышня, - Мельник, стоящий над кроватью с кружкой, смотрел на Лиду с усталой обречённостью. – Ну, скажи мне, в кого ты такая беззаботная и собирающая вместе все шишки одну за другой?!

- В тебя! – радостно откликнулась Лида и звонко рассмеялась неподдельному ошеломлению на лице мужчины. – Ну, и ещё, конечно, в бабушку немного. Теперь я знаю, что она славно в молодости покуролесила!

- Барышня!

- Терпение, Миш, терпение. Вот пойдёт первый снег и всё закончится. Только я уже даже не могу понять, хорошо это или плохо, - призналась Лида виновато.

- Ты просто устала, барышня, отдохнёшь – и всё пройдёт.

- Как ты себе это представляешь?!

- Самым простым образом. Мы берём твой список и едем по магазинам.

- Отклоняется, - не задумалась девушка ни на миг. – С тем учётом, что тебя всю ночь не было, это абсолютно нереализуемое предложение… Тебе лечь поспать не помешало бы. А я … и на кухне могу побыть немного. Вроде видела интересный рецепт на днях, попробую его воплотить, раз уж я на вынужденном «больничном» и есть возможность поэкспериментировать.

- Барышня… - Мельник попытался возразить, но Лида возможности ему не дала, потупилась и тихо спросила:

- Как там Саня и Марат?

- Саня почти в полном порядке. Дня два, может три – и его выпустят из больницы. С Маратом немного сложнее. Там был не просто подселенец. Некромант его жизненную силу вытягивал, превратив своего помощника в живую батарейку. Выжить – выживет, безусловно, изгнали мы вовремя подселенца, но вот восстанавливаться сколько ему придётся – уже большой вопрос.

- А…

- И никто тебя не винит, не думай, барышня.

Лида кивнула, поднялась с кровати, привычным движением закрутив волосы прихваченной с тумбочки резинкой. На душе немного посветлело. Значит, не всё так плохо! Значит, ещё есть шанс на то, что всё будет хо-ро-шо!

Остановившись около Михаила, Лида хладнокровно отобрала у Мельника кофе:

- Так. Это реквизировано.

- Барышня!

- А тебе, - сделав глоток, девушка подтолкнула хозяина дома к кровати, - вот туда! И имей в виду, если я зайду, а ты не спишь, я с тобой что-то очень-очень страшное сделаю. – И выдержав эффектную паузу, Лида звонко добавила: - защекочу!

- Дари! – возмутился Мельник.

Его снежный зверь, в виде серой мартышки на шкафу, раскричалась насмешливо и, превратившись в мышь, спряталась куда-то.

- Попрошу обратить внимание, что я пока не проверяю этого утверждения! Я лишь приняла его на веру, но всё может измениться.

- Хорошо, хорошо, - насупленный, ну, чисто медвежонку мёда не додали, Михаил двинулся к кровати.

Лида осталась на месте, борясь с желанием или всё-таки пощекотать или поцеловать хмурую буку. Пришлось делать более умную вещь – поворачиваться и сбегать. Пока не стало слишком поздно.

Естественно, что и очень красноречивый взгляд, брошенный в её сторону мужчиной, она не увидела.

Лида уже вся была в грядущих экспериментах не только на кулинарном поле (Тимофей в любом случае поможет), но ещё и алхимическом.

Ведь вряд ли некромант появится без своего зверя.

Ну, а некромантическому зверю яд лича, что рыбе – вода.

Дружественная среда, можно сказать.

Нужно было что-то вне всяких сомнений другое. Ведь некромантические снежные звери были более чем известной неприятностью и зачастую бедой. В гримуаре Мельника Лида надеялась найти нужную информацию. Она и нашлось. Зелье. В отличие от того исцеляющего, которое Лида варила под присмотром Михаила, чтобы уничтожить влияние некроманта на жертв, этот рецепт был куда легче. Да и ингредиенты были не из самых редких.

Подвох был в количестве. Пусть требовалось мало по весу, но зато общий список щепоток был просто огромен!

После обеда Михаила встретил Тимофей, накормил и только после того как выполнил распоряжение матушки, сообщил, что она закрылась в алхимической лаборатории. Там Мельник и нашёл непостижимую участковую.

Она сидела на полу и грустно смотрела на горку пряничных орехов. Росло это чудо исключительно на границе, запах был невероятным и напоминал пряники. Зато для того, чтобы добраться до нежной мясистой мякоти, нужно было или обладать нешуточной силой или знать секреты алхимического мастерства. Лида вроде бы ими владела, ещё бабушка учила её эти орехи разделывать, но на практике выяснилось, что этого недостаточно, чтобы добраться до заветной мякоти.

- Хорошо ещё мне Тимофей сказал, где тебя искать, барышня. А не будь домового, чтобы мне думать? Чтобы тебя украл некромант? – поинтересовался Мельник, стараясь не выдавать то, как испугался, когда вышел на кухню, а Лиды там не нашёл.

В голову действительно ведь полезла всякая чушь! Слишком он за неё переживает, слишком уж она…

- Не волноваться, - отрезала Лида сердито, потом наставила палец на Михаила. – И отойди в сторону, принц-медведь, ты мне свечу загораживаешь!

- Барышня…

- Что барышня?! Ты большой, а она маленькая!

Под укоряющим взглядом тяжело вздохнувшего Мельника орехи вначале потрескались, а потом и раскололись все, один за другим.

- Так лучше, барышня?

- Да. Намного. Но потом меня научишь? У меня опять ничего не получается!

- Научу, - кивнул Михаил. – Ели не будешь так пропадать в никуда.

- А если буду?

- Учить будет некому.

- Ага. Это такой эвфемизм для выражения «Скворцова, ты меня в гроб загонишь?»

- Сугубо относительно, барышня, - глаза Мельника смеялись, когда он протянул руку Лиде. – Поднимайся уж. Помогу с зельем. А потом со Штормом уже ты мне поможешь. Мне швы надо снять, а ты будешь утешать капризничающего проходимца.

- Он не проходимец! В том смысле, что я, конечно, помогу, но он хороший!

- Хороший он, кто ж спорит , барышня? Хороший проходимец.

- Миш! Звучит так, словно ты ревнуешь! – опешила Лида. Слишком уж нотки в мужском голосе были сердито-красноречивыми. Да и в голову больше ничего не приходило.

- И ревную тоже, - легко признался Мельник. – Барышня, мы что-нибудь делаем?

- Нет. Да. Не знаю! Не хочу знать.

- Беда с тобой, барышня. Никакого сноса нет.

- Фыр!

- И это весь ответ?

- Конкретизируйте в граммах сколько ехидства вам взвесить, мистер? – вздёрнула насмешливо Лида нос.

Мельник хмыкнул:

- Пару килограммов трудолюбия. Вставай уж, барышня.

Взявшись за протянутую ладонь, Лида хотела покапризничать, но не успела. Михаил с лёгкостью потянул её на себя. Да так неожиданно, что девушке пришлось упереться ладонью в мужскую грудь для того, чтобы устоять на ногах. Под рукой билось большое сердце. Ровно, спокойно. Размеренно.

Захотелось прижаться щекой, ловя это ровное биение не ухом, а всем телом.

И вообще, ну, разве можно же быть таким спокойным?!

У самой Лиды уже и губы болезненно колет, и горло пересохло, и сердце частит! А Михаил как будто бы не с девушкой рядом, а с принцессой, которая в лягушачьей форме по-прежнему перемещается. Поцелуй не сработал, сказка не закончилась хорошо. Помолвка разорвана, свадьбы не будет, с другим женихом сбежать не вышло… Всё кувырком, вверх дном, непонятно, зло, обидно.

- Барышня?

Девушка молчала, не желая даже двигаться. Хотелось так стоять. И никуда, никуда, ни за чем.

А потом всё же отступила. Попыталась.

Не пустил Михаил, порывисто обнял, оплёл руками. Ничего не говорил, ничего не обещал. В любви не клялся, да и вообще… молчал. Вот только в этих медвежьих объятиях стало так спокойно, так правильно.

Словно вокруг невидимой защитой лёг целый мир.

И самое сложное было не сказать лишнее. То, что говорить было нельзя. Потому что слишком великодушный Мельник может посчитать, что это что-то значит и для него.

Нужно было молчать. А вообще, нужно было как можно быстрее разорвать эти нежные и беспокойные объятия, слишком ласковые. Словно… Нет. Нет, нет! Лида категорически запретила себе даже думать о подобном развитии событий, но и кинуться прочь не получалось. Не привязана, а словно цепями его словами, его голосом, его глазами опутана…

Шаг друг от друга они сделали одновременно. И предпочли сделать вид, что ничего не случилось, ничего не было. Лишь минутная слабость, лишь минутное помутнение. А больше ничего…

- Зелье! – пробормотала Лида, хватаясь за эту мысль как за соломинку.

- Зелье, - согласился с ней Михаил. – А потом Шторм. Итак, барышня, с какой части зелья начать мне?

- Я даже и не знаю. Начни с выгонки из грибов. Только…

- Да, барышня?

- Я немного изменила рецепт. По памяти. В количественном выражении, в том числе.

- По памяти? – удивился порядком Мельник.

Лида кивнула.

- Мне про это зелье бабушка когда-то рассказывала. И мы даже варили его. Так вот, тогда я растения услышала. Фиалку белую и колокольчик серебристую я тогда добавляла. И зелье не испортила! Только вот насколько улучшила – вопрос. Проверять зелье, как таковое, было не на ком.

- Ладно, барышня. Ну, фиалка ещё понятно. Но колокольчики почему?!

- А чтоб я знала, - пожала плечами Лида. – Возможно, когда-нибудь, так получится, что я смогу пообщаться с человеком, который тоже будет слышать растения. Тогда можно будет подойти к информации с научной точки зрения, систематизировать её, хотя бы. Уточнить. Собрать всё воедино. А пока…

- Придётся использовать, как есть.

- Именно!

Котёл чуть потрескивал. Воды внутри не было, её предстояло налить чуть позже, даже позже некоторых трав. Михаил занимался самым сложным – возгонкой грибов. Лида, осторожно всыпав травы в разогретый котёл, томила их в смеси молока и мёда. По алхимической лаборатории плыл дивный травный дух. Колокольчики и фиалку нужно было добавить на этапе закрепления зелья.

Ощущения того, что они больше не одни, пришло значительно позднее, когда уже и зелье было закончено, и раны Шторма обработаны (возмущённое «Так нечестно, барин, вы валькирию привели, при ней стыдно!», Лида вспоминала ещё долго!), а ещё – стало понятно, что в небе пахнет снегом.

Ощущение было неправильным, с той точки зрения, что не некромантским. Кто бы ни пришёл, это был не Гусар. Но даже так ни Лиде, ни Мельнику и в голову бы не пришло, кто прибыл к мельнице, кого именно им предстоит сейчас встретить.

Ранние сумерки уже собирались молочной взвесью вокруг мельницы. Хрусткий ледок успел упрочить своё влияние, затянув края пруда. Огромное мельничное колесо дремало, чуть поскрипывая на мощном ветре. Коричневую землю, прикрывала увядшая поздняя трава.

А вокруг собирались воины.

Не сказать было, что эти люди – спецназ полуночного мира. Несмотря на камуфляж, несмотря на то, что вооружены они были все поголовно автоматами и обычными пистолетами, несмотря даже на то, что они были в самых, что ни на есть современных бронежилетах – назвать их иначе, язык не поворачивался. Воины и всё тут.

И ни одного знакомого лица.

Трое воинов неожиданно синхронно шагнули в разные стороны, пропуская удивительно колоритного парня. Выше самой Лиды, но при этом худощавый, как глиста. Как девушка ни старалась, а более приличное сравнение подобраться всё равно не удалось.

Не камуфляж, а чёрная с серебряным форма. И волосы совершенно невероятные – не чёрные, а какие-то графитное-серые с серебряными же кончиками. И не краска, было ощущение, чёткое такое, что это всё своё, исключительно настоящее и родное. Глаза видны не были. На худощавом были чёрные очки.

Тонкие-тонкие губы шевельнулись, но Лида вообще ничего не услышала. Зато фигура худощавого обмякла, расслабилась ненадолго.

Именно здесь Лида обратила внимание, что в том стихийном оцеплении, которое образовалось, не хватает людей. И прорехи были очень серьёзные. А спустя пару минут стало понятно, что случилось и почему. Потому что этот отличающийся шагнул вперёд и протянул Лиде письмо.

Знакомый летящий почерк и оттиск магии не оставляли возможности двоякого толкования. Письмо было от бабушки.

«Моя милая девочка, представляю себе, как удивительно тебе видеть такое вот собрание у дверей мельницы. Но сейчас я объясню тебе, что к чему. Или хотя бы попытаюсь. Это всё не слишком просто, да и относится к тому миру, к которому ты (и не спорь со старшими!), ещё относишься немного предвзято.

Перед тобой – полуночный спецназ. Я бы хотела сказать, что в полном составе. Но, увы, сказать этого я не могу. Перед тобой лишь часть самых опытных воинов, самых лучших и самых смелых. Не могу сказать лучшая ли, худшая ли. Просто часть.

Это те люди, которых Гусар или обделил своим вниманием, посчитав не слишком ценными, или же наоборот не смог захватить, даже попытавшись.

Остальные под присмотром врачей, там же, где сейчас Саня и Марат. Спешу сообщить, что ваша авантюра действительно увенчалась успехом. Вы двое – совершенно ненормальные. Саня уже вовсю помогает по отделению и горит желанием «как можно быстрее убраться отсюда». Марат… Останется под нашим присмотром немного дольше. Уже сейчас можно сказать, что ему вы спасли не только жизнь, но и его здоровье.

С остальной «заражённой» частью отряда пришлось разбираться уже нам, в том числе и мне лично. Под нашим неусыпным надзором они сейчас и находятся.

Девочка моя, ребята прибыли к вам абсолютно добровольно. И этому есть объяснение. Не мне тебе говорить, но Гусар придёт не один. Это просто не в его правилах. Никто другой больше с ним не справится, разбираться придётся вам. Тебе, моя дорогая, и Михаилу.

Ребята же прибыли, чтобы не пропустить к вам свиту. Чтобы уравнять шансы… По крайней мере, попытаться это сделать.

Мне очень жаль, но даже мы, даже я – его прямая начальница, неправильно оценивала этого парня. Да, он силён, да мы все отдавали себе отчёт в том, что неимоверно силён некромант. Но даже так, мы не могли оценить всей силы Гусара. Всего, что за его душой. И я теперь уверена, как ни в чём другом, что за его плечами ещё не один козырь. Впрочем… на вашей стороне тоже.

Он приходил сюда. В больницу. Хотел кого-то забрать. Мне лично пришлось выйти к нему, пока персонал эвакуировал всех пациентов в бункер. И я знаю точно, что чтобы его остановить, понадобится что-то особенное. Но что именно… я даже не знаю.

Лида. Вы трое до сих пор связаны. Ничего не изменилось, ничего не поменялось. Несмотря на то, что узел должен был давно разорваться, он все ещё между вами. Видимо, это изменится только со смертью одного из вас. Со смертью кого именно – уже очень большой вопрос. Будущее не спешит раскрыть мне свои тайны, а до Ринго… дозвониться до этой девушки, когда она не хочет разговаривать, просто невозможно.

Девочка моя, я не смогла найти ответ на этот вопрос, а это значит лишь то, что вам придётся искать его самостоятельно. И то, как всё так завертелось, закрутилось. Как так получилось, что вы трое оказались в одной точке пространства настолько завязаны друг на друга. Почему всё так перепуталось… И, девочка моя, прошу тебя…»

Письмо обрывалось ровно на середине строки, даже не закончив пожелание или объяснение.

Словно бабушка хотела сказать что-то ещё, но то ли времени не хватило, то ли кто-то сказал, подсказал, что некоторые слова не должны прозвучать. Только так будет лучше, только так всё получится правильно. Вот только как оно правильно?

Что в этом правильном такого, ради чего должны эти воины рисковать своей жизнью?

Ребята из отряда переглянулись и разошлись, тот худощавый смотрел исподлобья, хмуро, потом разжал тонкие губы:

- Ленд. Моё имя. Если нет Гусара и Марата, я начальник отряда, точнее, его остатков. Я знаю, кто вы. Я знаю, что ты хочешь. Я знаю, чего хочет Гусар. Поэтому мы здесь, чтобы не дать некроманту добраться до вашего горла, пока вы будете разбираться с ним самим. Точнее, не его некроманту… его спутникам, которые обязательно придут с ним.

- Спасибо.

- Пока не за что.

Лида кивнула, взглянула на небо.

Капля дождя упала на кончик носа, потом на ухо. Промозглый дождь, такой, совсем не осенний, неожиданно пошёл сверху, размывая всё окружающее. Сильный, неприятный…

А мир вокруг от него начал таять, таял, стираясь накатом появившегося из ниоткуда тумана.

Зелёного, с тонкими чёрными прожилками.

Туман двигался всё ближе и ближе, а под его покровом к мельнице и собравшимся у неё двигались гости. Никто не ошибся, там внутри были неживые, незваные посетители, свита Гусара. Туман перекатывался комковатым полотном, волновался, качался кольцами, то и дело длинными щупальцами скользя вокруг, выбирал свою жертву.

В оцеплении никто не дрогнул, но Лиде показалось, что почти каждый покрылся холодным потом, сглотнул, шепча про себя что-то, не то молитву, не то отгоняющую зло сутру. Чтобы ни было в тумане, частично оно не было материальном, зато воздействовало сразу на души…

- Я твой страх, я твой кошмар, - ледяная рука скользнула по плечу Лиды, спустилась на грудь.

Впрочем, почти тут же девушку дёрнули в сторону и прижали к тёплому телу. Мельник.

Напротив, скрестив на груди руки, смеялся-скалился Лёшка.

- Привет, Скворцова. Что же ты стоишь, как не родная? Зачем стоять? Разве ножки не подгибаются? Ручки не замлели? Голова не слишком тяжёлая?

Голос был мягким, забирался в тело ядовитыми удушливыми кольцами, но вскинув взгляд на Мельника, Лида поинтересовалась:

- Это вот он сейчас о чём?

- Да ни о чём он, барышня. Он о ком. Он о тебе. Наворожить пытается. На тебя, на меня. Только меня амулет защищает, а вот тебя…

- Лёш, ты же не можешь не знать, - серые глаза Лиды полыхнули ярко-зелёным светом. Она смотрела на Гусара, такая же зеленоглазая, как и он сам. – Что на некроманта не действует сила второго некроманта. И кстати, мы знали, что ты попробуешь воздействовать так. Пусть не на меня, но на Михаила, так что мы подстраховались.

Плавно закатав рукав, Лида показала на пульсирующую, переливающуюся бело-зелёным светом татуировку. Связь. Магическая связь, не душ, не магии, но влияния. Вся магия, направленная на ментальный контроль и подчинение, воздействовала на Мельника и участковую разом, как на одного человека.

За одно мгновение шальная парочка просто выбила один из козырей из руки некроманта.

- Скворцова, ты всегда была слишком умная! Впрочем, будь по-другому, было бы не так интересно. Ладно, будем считать, что у нас счёт ноль – ноль. Вот только, - Гусар поморщился, - Скворцова, ответь мне «да» что ли?

- Что это тебе даст?

- А он тебе не рассказал? – Лёшка взглянул на Мельника, спокойного сейчас, равнодушного до отстранённости, и оскалился, - а ведь и правда, не рассказал!

Лида, недоумевая, нахмурилась. Мельник был сейчас настолько спокоен, словно и не было ничего вокруг. Он просто был рядом с Лидой, непреложный, могущественный, удерживающий девушку в своих руках, защищающий ото всего на свете, но… остающийся не в силах защитить её от правды.

Гусар только цинично скалился, понимая, что сейчас он на вершине, что этот раунд останется за ним, потому что этот огромный мужик промолчал, а правда может причинить бесконечную боль, если подать её под правильным углом зрения. А этому он давно научился.

- Видишь ли, Скворцова, волхвы напортачили. Не смогли правильно разорвать ваше свидание. Зато над тобой, беспамятной, второе венчание было проведено правильно. А вот тут интересное дело. Повенчали они тебя силой светлой с Мельником. Силой темной, ей противоположной, венчали они тебя со мной. Только вот надо же какая неудача, ты – нейтральная! При этом ни качнуть тебя никуда не получилось, ни влево, ни вправо, ни в тёмную силу, ни в светлую силу. Поэтому теперь на всё исключительно твоя воля. Поспешил я тогда с нападением, сам дурак. Думал смогу тебя ранить, по твоей крови потом наворожу, власть над тобой получу. А оно получилось совсем не так! Ты, как заговорённая, сама спаслась. Ещё и меня спасать удумала. В результате, - Лёшка вдруг замолчал.

Глаза некроманта распахнулись широко-широко. Он схватился за горло, а потом, не веря, уставился на Михаила.

Со спокойной усмешкой тот чуть сдвинулся, отпуская Лиду, и закончил до конца объяснение, правда, подав всё не под тем углом, под которым собирался некромант.

- Вот так и получилось, барышня, что невеста теперь ты нам обоим, и подтверждено это не словами – магией. А значит, сказать кому-то «да» можешь только ты одна, ты сама. Никто за тебя не примет решение, никто на тебя повлиять не сможет.

- И что мне делать то надо?!

- Да ничего сложного или страшного. Режешь ладонь и говоришь «да» или «нет». Сила светлая идёт от правой стороны, сила тёмная – от левой стороны. Соответственно и ладони резать нужно соответствующие. Одно «но» только, барышня. Каждое решение тебя исчерпывать будет, а оба сразу – упадёшь и подняться не сможешь.

- Логично, - Лида нервно прикусила губу.

Нож прыгнул в руку, сам собой.

Кольцо спецназовцев скрылось уже давно за кругом тумана, не осталось свидетелей. Только они трое сейчас были внутри, с судьбами, связанными воедино, сплетёнными, переплетёнными. Никому сейчас хода не было, ни внутрь, ни вовне. На это стоило сделать ставку… вот только стоило ли?

Хотя… попросту говоря, у бедовой участковой уже просто не оставалось другого выбора.

Она могла только верить. В себя, в своё решение. А ещё – в Мельника. До самого конца. В него, в него одного….

Нож сделал тонкий надрез на левой руке. Кровь выступила неохотно, показалось, что блеснула в неверном туманном свете каплей чёрного жемчуга.

Сжав-разжав кулак, Лида заставила кровь побежать активнее, вниз, на землю живительным ручейком.

- Нет.

Возможно, Лида бы смогла объяснить своё решение Гусару, но как оказалось, земля, она так близко! И падать совсем недалеко.

Непонятно только каким чудом, но девушка устояла, коленопреклонённая, растерянная, разбитая, разом лишившаяся всех тёмных сил. Но не сломленная.

В душе была какая-то сила, и Лида подозревала, что знает какая именно. Её настоящая, её нейтральная сила, то, что появилось из-за смешения полярных полюсов, но до сих пор не проявлялось. То, что на самом деле было её сущностью…

Та самая «она», с которой сама Лида ещё даже не познакомилась.

Второй раз поднять нож было чертовски тяжело, казалось, что тяжесть целого мира в рукояти, но упрямство Скворцовых давно стало нарицательным, и девушка со своим ничуть не отличалась.

На правой руке нож оставил глубокий порез.

Лида радостно улыбнулась Мельнику, шепнув:

- Освобождаю тебя.

И вслед за этим чёткое «Нет» упало на землю, разбиваясь вместе с каплями крови, сияющими светлым перламутром.

Лида ещё смогла задержаться, зацепиться за воздух, а потом свалилась…

- Вот упрямая девка! – не то изумился, не то восхитился Гусар. – Решила никому не доставаться!

Мельник, взглянув на Лиду, бессильно лежащую на земле, остался на месте.

- Она умная. Тебе ли не знать. А ведь если бы не твой лич, она бы уже была бы моей женой…

- Не скажи! Может, и нет, - прищурился Лёшка насмешливо. – Это всё, может, предопределено было! И тогда я всё равно бы появился бы. И украл её, увёл бы. Очаровал тёмной силой. Ломал. Растоптал бы и выбросил!

- У тебя почти получилось, нельзя не отметить.

- Почти. Не считается. Что теперь будешь делать, могущественнейший Мельник?

- Вот теперь просто сомневаюсь, - вздохнул Михаил. – Думаю, разговаривать с тобой я в любом случае не буду. И отпустить тебя не смогу. Ты же не оставишь её в покое.

- Конечно, - расплылся в насмешливом оскале Гусар. Среди обычных зубов мелькнули тонкие-тонкие игольчатые клыки. Наследие полуночного мира… - Не оставлю. Какой дурак откажется от такого сокровища? Вот только, тебе какое дело?

- Такое и дело, что я не собираюсь отказываться от неё, а ты мне будешь мешать. Помехам не место на моем пути.

Затрещала разрываемая по швам одежда. Ошмётки того, что ещё недавно были хорошей одеждой, полетели в разные стороны. Там, где мгновение назад был Мельник, стоял на задних лапах огромный медведь. На кончиках черных когтей поблёскивали металлические острые наконечники.

Гусар только присвистнул:

- Я думал, что это неправда! Но… тем лучше. Это значит, что ты не будешь прятать силы, и можно не церемониться с тобой. Тебя победить – себя и предков доброй победой уважить. А из твоей шкуры я шубу сделаю. Для своей жёнушки.

Медведь не ответил.

Качнулся вперёд, делая пару шагов с тяжеловесной грацией опаснейшего и огромнейшего хищника. В земле остались глубокие отпечатки. А потом медведь сделал ещё шаг и пропал. Потребовалась всего лишь заминка сердца, и огромная лапа с растопыренными когтями мазнула прямо у лица Гусара.

Отдёрнуть голову тот успел лишь благодаря намертво вбитым в тело рефлексам.

Медведь негодующе рявкнул, проявляясь целиком.

И всё снова повторилось! Та же тяжеловесная поступь и новое скоростное исчезновение.

Вот только Гусар не был бы тем самым легендарным Майором, если бы не заработал свою славу сам и не на ровном месте.

Следующий удар мощный лапой встречал уже встречный замах булатного клинка.

Калёное железо оставило в воздухе сверкающую полосу, и медведь отступил, глядя на росчерк с серьёзным изумлением на морде.

А потом прорычал глухо:

- Человек? Булатные мечи не идут к полуночникам.

- Немного не хватило. Крови Скворцовой, - отозвался Лёшка насмешливо. – Но это всё поправимо. У меня ещё есть время! А вот у тебя его нет.

Взмах меча, и некромант атаковал. Когти медведя мелькали с ужасающей скоростью, но везде их встречал росчерк клинка, а там уже сам Лёшка перешёл в наступление, уверенно тесня зверя прочь.

Дальше. Ещё дальше.

В сторону от лежащей Лиды.

Когда до Гусара дошло, чей план он нечаянно выполнил, было уже поздно – участковая скрылась из глаз, оказалась окутана туманом, на границе круга, там, куда никому из двоих оставшихся не было пока хода.

- Это всё ради неё было?!

Медведь провёл лапой по порванному боку, посмотрел на окровавленную лапу и совершенно по-человечески пожал плечами:

- Считай, что я вначале дал тебе фору, а потом просто уравнял шансы.

- Почему ты просто не сдался? – вздохнул Лёшка. – Ведь она… ну, что она? Ну, нашёл бы ты другую. Не она была, была бы кто-то ещё. Другая. Лучшая. Умнее. Красивее.

- А зачем мне другая? – удивился Мельник. – Мне она нужна. Единственная. Мне её обещали. Её одну. Так что…

- Ну, и дурак, - равнодушно сказал Лёшка. – В другой жизни вы бы были вместе, а здесь – оба погибнете. Там, за кругом, мой снежный зверь. Здесь – я. Хоть ты и принял свою форму истинную, Мельник, тебе не жить. Я просто не могу остановиться в полушаге от победы.

- Последний вопрос, - медведь топнул лапой, проращивая из-под земли огромную, себе под стать, алебарду из полуночного железного дерева. – Ты её хоть немного любил?

- Её? Скворцову? – Гусар повернул удобнее клинок в руке, взглянул туда, где ещё ощущалось биение чужого сердца, и отмахнулся. – Зачем тебе правда, Мельник?

- Чтобы сказать ей.

Лёшка на мгновение застыл, потом хрипло засмеялся.

- Ей? Ей будет легче, поэтому скажи ей, что я не любил её ни одной минуты. Вот только это буду я, кто расскажет ей свою версию истории. Когда тебя не станет!

Скорость и сила против скорости силы – слишком страшно, слишком мощно, слишком быстро. Окружающий туман корёжило и ломало, пространство трещало и содрогалось. Вокруг уже была не просто реальность, но граница. Мир обычный висел лохмотьями вокруг, не в силах вместить этих двоих.

Удержать всё происходящее в безопасной зоне.

Магии, как заклинаний, просто не было. Сейчас они бы только помешали, только не дали бы добиться нужного эффекта.

Мелькание чёрной медвежьей шкуры замедлилось первым. Мельник устал, больше потеряв и сил, и крови. Лёшка, серьёзно зацепленный только дважды, выглядел свежее, спокойнее, увереннее в своих силах. Ему не нужно было защищать окружающий мир. Всё, что ему нужно было – это только атаковать.

А потом противники остановились совсем. На чёрном была плохо видна кровь, поэтому даже навскидку Гусар никак не мог оценить, насколько серьёзен нанесённый им ущерб.

Да, противник уже едва стоит на ногах, но сколько в этом правды, а сколько для вида? Гусар не стал бы легендой при жизни, если бы осторожность не стала для него самым важным, жизнеутверждающим кредо. Поэтому, даже предчувствуя победу, на расстояние смертельного удара он благоразумно не подходил.

Медведь, получив ещё пару ударов, начал ошибаться. Больше, больше.

А потом умудрился упустить и алебарду. Порождение границы опустилось на землю и растаяло, став её частью. Мельник начал двигаться ещё тяжелее.

В тот момент, когда он остановился, Гусар метнулся вперёд, разрывая своим клинком сердце противника.

Кровь россыпью капель упала под ноги, потом потекла вначале тонкой струйкой, а когда клинок покинул податливое тело, хлынула алым водопадом, унося с собой и жизнь.

Рухнув на колени, Гусар мог только смотреть, как утекает его собственная жизнь.

Медведь, опираясь на свою чудовищную алебарду, стоял в стороне. Слои границы, отражающие, перестраивающие, искажающие, искурочившие и исказившие пространство – разворачивались вокруг него, распуская невероятную силу.

Да, раненый, но не смертельно. На нём не было ни одной смертельной раны. И эта тварь спокойно стоял у дерева.

А, нет. Уже не стоял… Уже замахивался свой чудовищной алебардой.

Свист лезвия…

Лёшка закрыл глаза, не желая видеть свою смерть.

Перед глазами, как живая, встала смеющаяся босоногая девчонка, только что забившая гол вопреки всем усилиям мальчишек ей помешать.

- Гол! – завопили девчонки с трибун, и отрубленная голова Гусара покатилась по поляне…

…Лида, с трудом открыв глаза, нервно потёрла затылок и осмотрелась по сторонам. Никого…

Только туман вокруг.

Ничего не было слышно. Ни боя, ни победы, ни поражения. Вокруг не было ни следа снега, значит – ничего ещё не закончилось.

В теле было немного сил, Лида, по крайней мере, смогла даже встать.

Получилось не сразу, но она очень старалась, а потому смогла.

Ноги дрожали, то и дело подкашивались. И если бы было хоть что-то подходящее, Лида предпочла бы сделать себе клюку, ну, хоть какую-то. Только чтобы опереться…

Но стоять и сидеть было нельзя, нужно было идти.

Медальон, тот самый, который соединял её с Мельником, сейчас был на шее самого хозяина границы, но сила внутри указывала, где он находится. И Лида пошла вперёд

Туман то светлел, то темнел, то набухал чёрными облаками, то покрывался фиолетовыми разрядами. Бой ещё шёл.

Но когда Лида была уже совсем рядом с местом боя, она не смогла сделать ни шага в тот круг, где происходило всё самое главное, всё самое страшное…

Внутри круга было царство границы, царство над которым она была не властна по сути.

Вот только могло ли это остановить Лиду?

Нейтральная баба яга могла многое, а уж матушка мира полуночников ещё больше.

«Мы поможем», - голоса водяного и лешего зазвучали слева и справа – «Придётся пройти немного дальше, но ты, матушка, придёшь вовремя».

Тонкая тропинка легла на полоске между двумя мирами. Тонкая, как хрусткий ледок, узкая, словно полоса между двумя бесконечными пропастями.

И девушка двинулась по ней, шаг за шагом перекраивая законы мира.

Всего лишь на своей земле.

Всего лишь делая первый шаг, становясь первым пробным камнем грядущих изменений. Тех, о которых даже не догадывалась сама, тех, о которых ещё мало кто знал…

В лицо ударило ветром, прянул туман в разные стороны, разошлись в разные стороны тёмные грозовые клубы, открывая поляну.

Горел, хотя уже скорее догорал костёр, стрелял в тёмное насупленное небо алыми искрами.

У костра сидел огромный медведь с алебардой, устало опустив морду, почти уронив лапы…

А за его спиной уже напружился, уже приготовился к прыжку огромный волкодав семьи Скворцовых, верный и любимый пёс семьи, а вместе с тем верный снежный зверь некроманта….

Дробовик скользнул в слабую руку.

Тишину поляны расколол раскатистый грохот выстрела.

Взлетело в небо вороньё, зашумели ветви деревьев, сердито затрещал костёр, и всё стихло.

Лида кинулась через всю поляну и с плачем, от души, навзрыд, рухнула в когтистые лапы своего принца-медведя…

Когда туман разошёлся окончательно, спецназовцы так и нашли их. Девушку в объятиях медведя, а вокруг – снежная круговерть заполошной вьюги, смешивающаяся с первым снегом…

Эпилог

Берег реки был весь в яблочном цвету. Яблочным цветом пахло повсюду. И первые лепестки уже сорвались со своих ветвей, подобно первому снегу опускаясь на землю.

На берегу стояли столы, правда, немного разномастные. Какие-то большие, а какие-то маленькие, словно игрушечные. И блюда на малом столе были странные, определённо нечеловеческие. Ну, какой человек в здравом уме будет есть салат из цветочных лепестков? Или пшеницу с овсом и рожью в сыром виде?

Тихо шелестели ветви яблоней у реки.

Гости сидели вдоль ало-белой дорожки, сотканной из живых клеверных макушек.

- Сколько можно опаздывать? – искренне удивился Димка.

Сидящий рядом с ним Рим, взглянул на своего лучшего друга с лукавой улыбкой:

- Зная твою сестру? Я полагаю, что она не опаздывает, она задерживается по исключительно важному вопросу.

- А потому опаздывает на собственную свадьбу? Ещё немного и жених решит, что его невеста испугалась и сбежала.

Рем весело хмыкнул:

- Он-то?

- Он, он! У него терпение не железное.

- Оно у него медвежье, - тихо пробормотал русал себе под нос, потом свёл и развёл руки, россыпь серебристых искр полыхнула на ладонях. – Поискать?

- Не. Не надо. Бережём магию, а то не хватит на задуманное, - отказался после небольшого раздумья парнишка.

Рем, скрыв улыбку, кивнул и поднял голову.

Под огромной аркой, прямо у воды, усыпанной мелкими розочками и перламутровыми ракушками, стоял Мельник в белоснежном костюме. Возмутительно спокойный.

А его невеста опаздывала…

Влада Сергеевна вопросом, куда делась внучка, не задавалась. Она делала куда более важное дело, пыталась доказать сыну, что в идее жениться второй раз нет ничего плохого. И на этот раз женой должна была стать приличная баба яга. Степан Викторович сопротивлялся, но как-то уж очень вяло и без огонька.

Димка, когда отставил своё право стать чистокровным жителем полуночного мира, действовал куда как активнее, так что у Влады Сергеевны были все шансы.

- Всё-таки до сих пор не могу поверить, - начальник Лиды, Геннадий Аксёнович, и Олесь Русланович сидели рядом. – Надо же, как закончилось всё. Моего самого ценного кадра отдать пришлось!

- Да не переживай ты так, человеческой участковой ей не быть, но на участке останется. Мельница здесь, да и куда ей самой от Мельника теперь деться?

- Всё равно. И как ты выбил утверждение новой должности?

- Ринго помогла. Говорят, что у неё в должниках сам Маэстро ходит. Так что ничего удивительного в этом нет. Правда, зачем ей самой потребовалась эта новая должность – большой вопрос.

- А сама она чего не пришла? Вроде бы и ей приглашение отправляли.

- Я лично передавал, - сознался Олесь Русланович. – Вот только она сказала, что встретится с Лидой в других обстоятельствах, возможно, даже чуть более правильных, чем свадьба.

- Она же говорила, что всё закончится?! – обернулся к начальнику Марат, повышенный до начальника спецназа.

Олесь Русланович только плечами пожал:

- Дело с некромантом, да, закончится до первого снега. Оно и закончилось. А так, история этой очаровательной бабы яги только начинается.

- Вот, - зазвенел хрустальными колокольчиками русалочий голос. Нежная рука взъерошила волосы Сане. – Так что, ты ещё поработаешь с этой девочкой.

- Молчи уж, бабушка, - фыркнул опер, целуя нежную руку своей невесты.

Влада Сергеевна, оглянувшись на мгновение, поймала взгляд красавицы-русалки и подмигнула, а в ответ получила смеющийся взгляд.

Водяной и леший, тихо что-то обсуждающие у противоположной стороны дорожки, встрепенулись. По традициям полуночного мира именно им предстояло отдавать руку их «матушки» Мельнику. Хозяева водного и лесного царства переглянулись и засмеялись оба.

Невеста должна была пройти по клеверной тропе, мимо всех гостей, к человеку, которого и дождалась, которому и сама досталась.

Вот только поднимая россыпи сверкающих водных брызг, в вихре яблочного снега, невеста мчалась по воде верхом на чёрном мощном жеребце.

Пропала нарядная причёска. Вместо фаты на голове был венок белоснежных цветов с границы. Подобный браслет венчал и щиколотку. Пропали туфли на тонкой шпильке, невеста была босоногая, но полна жизни и прекрасна.

И леший и водяной не тронулись места. Не им решать.

Серые глаза хулигански сверкали, когда Лида протянула ладони Мельнику, чтобы он её снял.

Насмешливо фыркнув в лицо хозяину, Шторм одобрительно заметил:

- Славную мне хозяйку привёл, хозяин. Очень славную. Добрую валькирию, смелую. Но обидишь её, я сам её у тебя украду!

Мельник только головой покачал, ставя девушку оземь:

- Барышня, - нараспев протянул он. – Моего снежного зверя очаровала, друга моего верного очаровала, мою сердце и душу полонила. Что дальше будет?

- Ну, - Лида подняла на Мельника сверкающие глаза, - если учесть, что это всё взаимно, то думаю, дальше я ничего не буду. Буду беречь то, что у меня уже есть и преумножать счастье. Ну, и делиться им… Немного. С некоторыми…

- Барышня… - Мельник взял нежную ладонь, уводя девушку под цветочную арку. – Готова?

- Нет, но бегать уже не хочу и не буду. Да и… Некуда. Прибежала уже.

Светлую бабу ягу венчали светлой силой, потерявшую силу девочку венчали темной силой. Красавицу-невесту отдавались в жену могущественному Мельнику, венчая целым миром.

Под взглядами десятков гостей: и людей, и полуночников, совершалась самое невероятное таинство – брак по полуночным законам.

Для него не имели значения кольца и клятвы.

Гости щедро отдавали собственную магию, чтобы соткать вокруг арки кольца магии: земное, водное, светлое, тёмное, нейтральное.

Несколько колец вращались вокруг, набирая ход.

Ладони Рема и Димки на мгновение соединились, поднимая вверх россыпи яблочных лепестков. Закружило, завьюжило всё яблочным цветом, отрезая жениха и невесту ото всех.

- У нас всего…

Михаил не договорил.

Невеста, пообещав:

- Со всем разберёмся, но потом, - прижалась к нему и поцеловала жадно, отстранилась почти тут же, яркая, уникальная.

- Принц-медведь и жар-птица, - вздохнул Мельник. – Неправильная у нас какая-то сказка.

- Не-а, - возразила Лида насмешливо. – Ты неправ! У нас сказка правильная. Как там? «Честным пирком да за свадебку», вот у нас так. Так что всё правильно. И вообще, у нас сказка только начинается! Потому что «жили они долго и счастливо» - это точно про нас, но в сказках нигде не упоминается, что у жены шило в одном месте, а мужу постоянно приходится за ней следить.

- Очень следить? – улыбнулся Мельник, обнимая Лиду.

- Конечно! Очень-очень. И вообще…

- Думаю, самое главное всё же «долго и счастливо», - перебил мужчина, не давая договорить. – Какие планы, барышня моя?

- Ну, систематизировать полуночников и мир границы. И ты сделаешь ремонт на кухне, целиком!

Михаил засмеялся. Яблочные лепестки вокруг начали успокаиваться, когда на груди молодожёнов соткались медальоны. Подтверждение брака по правилам полуночного мира. Браслеты застегнулись на предплечьях, заверяя брак по правилам границы.

А в воздух поднялась мягкая подушечка, на которой были два кольца. Михаил совершенно не желал, чтобы кто-то покушался на его жену, а потому и брак заключался в триединой церемонии.

- Я не помню слова, - распахнула перепугано Лида глаза.

- А разве они нужны? – удивился Михаил. – Кажется, мы уже доказали всё поступками. И в горести, и в здравии, и в бедности, и в богатстве, и когда страшно думать о завтрашнем дне, и когда хочется вернуться в прошлое, и в этом мире, и в мире пограничном. Вместе навсегда.

Лида задумалась, беря кольцо с подушечки:

- Чего-то определённо не хватает!

- Пойти подсмотреть в книге, барышня? – лукаво улыбнулся Мельник.

- Нет, - засмеялась девушка, надевая кольцо на палец Михаила. – Думаю, поступки и, правда, сделали всё за нас, безо всяких слов.

Второе кольцо заняло своё место на безымянном пальце Лиды.

Вынося свою жену из-под арки, Михаил негромко пообещал:

- Будет тебе и ремонт в кухне, и отдельный кабинет, барышня. Что я, для любимой жены, такую малость не сделаю?

- Так то для любимой! – скосила взгляд девушка.

- Действительно, что это я, - удивился Михаил. – У меня такая жена – умница, красавица, самая прекрасная, а я ещё не сказал, как сильно её люблю!

- Придётся исправляться, - засмеялась Лида, прижимаясь к его руке. – Будешь говорить мне часто-часто, чтобы я запомнила.

- А запомнишь?

- Не-а! Уже забыла!

- Люблю, жар-птица ты моя, люблю.

- Воот, теперь верю, - девушка обняла мужа за шею. – А я тебя люблю больше всех на свете, мой принц-медведь!

…Пир свадебный гудел три дня и три ночи, а молодожёны ещё на исходе первой ночи уехали.

Леший и водяной сидели на бережке, глядя в ту сторону, куда они уехали.

- Вот, - наставительно заметил Водяной. - Сколько всего пережили.

- А всё же дождались.

- Правду, говорят, что бывают такие половинки, раз встретились – всё равно вместе останутся.

- Это про них, - кивнул Леший. – Точно про них. Муж и жена – одна душа!

Стих яблочный вихрь.

Два снежных зверя, сплетя хвосты, смотрели туда, куда уехали хозяева верхом на двух келпи. Словно ждали снежные чего-то, о чем не подозревали ещё люди.

Падали белые лепестки с яблочных деревьев, кружили, вьюжили и таяли…

Над мельницей всходило солнце, полуночный заповедник согретый светом дремал.

А на двери уютной пристройки к мельнице играла на свету новенькая табличка: «Участковая для нечисти».

Июнь 2015 года