Глава 9

Искатели

Это было отработано долгие десятки раз на тренировках. Тренировки были разными, Барс был дотошным, Костик любил в своё время дурацкие японские мультики и голливудские боевики, так что Искатели в тренировочном зале отрабатывали самые разные ситуации.

Что-то вроде подобное тоже было. Хотя возможность встречи с живым человеком неожиданно посреди города... Это походило на сон, но только предстояло выяснить, каким сном это может оказаться. Кошмарным для них или... спасительным для кого-то другого.

Барс еще двигался от машины, а Ежик уже был на крыше со своей винтовкой. И Кама со своим дробовиком прижавшись к двери Мамонта, одновременно страховала и своего напарника, и двигающегося плавно вперед командира.

Белке категорично велели не высовываться, а поскольку девочкой она всё-таки была достаточно послушной, по инерции верили в то, что она послушается.

Барс же шел вперед, медленно, аккуратно. Можно ли помочь пострадавшему – вопрос, а вот свою шкуру надо беречь. Броня-то надежна, но переоценивать ее тоже глупо. 

Как говорится – береженного Бог бережет. Барс в Бога не верил, но поговоркой пользовался.

Меч плавно покачивался в опущенной руке, не утомляя ее.

- Живой? – негромко спросил мужчина, аккуратно сгибая колени, а потом и спину, чтобы проверить, жив ли парень, к которому он шел.

Мутные глаза распахнулись, словно парень уже и не чаял услышать человеческую речь. Рядом в стороне жалобно стонали искаженные, пытаясь добраться до вкусной еды. Но никак не могли.

Парень был достаточно умел, чтобы уничтожить тех, кого на него приманили, прежде чем разбиться самому. Только кто бы сказал ему, что машина заминирована. Та, на которой ему дали шанс «сбежать».

- Ух... ух... о... и... те....

- Значит живой... Потерпи... выползти сможешь, если приподниму? – не придал значения словам пострадавшего Искатель.

- Ухо... – мальчишка напряг глотку и закашлялся. Страшно, жутко, словно пытаясь выхаркать легкие, а потом снова открыл глаза, говоря чисто, понятно, на одном дыхании: – Уходите. Ловушка. Меня бросили здесь умирать.

Говорить было уже не обязательно – Барс и сам расслышал рев двигателей. Попались.

- Вылезай, – прорычал мужчина, приподнимая немного машину. Он был закрыт двумя сгоревшими, так что несколько секунд форы, достаточно, чтобы вытащить паренька, у него были. – Ну!

В этот момент первый раз хлопнула винтовка Ежика.

«Быстрее, командир, уходи...», – отчаянно думал снайпер, вышибая мозги одному стрелку налетевших Мародеров.

Рядом грохнул дробовик, один, второй выстрел. И донеслось ответное стаккато автоматов. Бил не один – били сразу четыре. И все в белый свет, как в копеечку. На той стороне не экономили на патронах.

Мальчишка, который работал водителем у Луны и Хаяра, выполз из-под машины и скрутился клубочком около неё. Встать он не мог. Пролежал под этой огромной грудой железа уже слишком давно, чтобы ноги ему были послушны.

Барс закрепил щит на левой руке, переложил в нее клеймор и, прикрываясь щитом, пошел к Мамонту, правой волоча за шиворот пострадавшего. Щит был металлическим, так что с такого расстояния пару попаданий должен был выдержать... хотя – смотря из чего.

Чей-то крик резанул ухо. Жахнул выстрел дробовика, а следом за ним автоматная очередь, срывающая дверь с грузовой машины, за которой были свежие и очень, очень голодные искаженные.

Они были похожи на людей, настолько, что было страшно. Каждый раз, как их видели, что Искатели, что Мародеры – их передергивало до отчаяния.

Шестеро свежих зомби шли напрямую к вкусной еде, которую им не обещали, но отдали. Барс выругался, но движение продолжил. Ему достаточно было минимального расстояния, чтобы нанести удар мечом, так что надо было двигаться. Добраться до машины, а там в кабину все и – ходу. Загруженный трофеями Мамонт просто сметет хаммеры Мародеров, надо только выехать...

Надо только добраться до машины.

Автоматные очереди стали ложиться кучнее, словно среди Мародёров решили, что хватит играть с добычей, а то может и огрызнуться. А этого никому не надо было.

Одна автоматная очередь шарахнула под ногами Барса, близко, опасно. Вторая прошила воздух. Третья – долбанула по щиту, но тот все же выдержал. Хотя следующее попадание могло бы стать смертельным.

Четвертая очередь была совсем короткая, рубленая.

И от нее – от ее результатов, искаженные завыли, падая вниз и поползли, жадно слизывая с земли горячие капли крови.

Последней очередью срезало парня, которого Барс тащил к машине, ещё надеясь его спасти, ему помочь.

Еж скрипел зубами от бессильной злости. Его винтовка была смертью для незащищенной цели, но вот бронестекло она не брала. А враги прятались в бронированных хаммерах с таким же бронированным стеклом. Он не мог достать их... Эх, винтовку бы посерьезнее!

Он видел, как приоткрылась одна дверь, показался автомат и дал короткую очередь по спасенному Барсом парню. Он видел лысого одноглазого мужика, который, видимо и командовал этой сворой.

Он увидел и то, что последовало за этим, как лысый мужик вскидывает автомат, указывая цель, как на эту цель – на Барса, наводятся все остальные автоматчики. И как с отчаянным криком наперерез автоматным очередям кинулась... Белка.

Увидев это, Барс бросился к ней, надеясь успеть вытолкнуть ее обратно, в безопасность, но...

Слишком поздно.

Мгновение растянуло в вечность, не позволяя успеть вовремя, но позволяя увидеть, отпечатать навсегда все что случилось.

Белка была ровно на прицелах. Мародеры не церемонились. Человеком меньше до, человеком меньше после – какая разница? Твари, которые были слишком альтруистами, которые смели оставаться людьми на развалинах старого мира, напоминали о том, как был пошл и слаб был тот мир, как неустойчив и как мерзок этот.

Они открыли огонь одновременно.

Да, на Белке была защита. Бронежилет, накладки. Что всё это против четырёх коротких автоматных очередей? Ничего...

Она просто стала живым щитом, приняв в себя все пули, предназначенные Барсу.

Кровь хлынула в разные стороны алым фонтаном. Ручьи живительной влаги обагрили ее костюм, а потом Белка просто упала. Она умерла мгновенно. Просто какое-то удачное попадание разорвало сердце...

 Все так же медленно, как в замедленной съёмке, девушка упала на руки Барсу. Он слышал, но не обращал внимания на горький крик Камы, видел, как перезаряжаются стрелки, но все равно бережно опустил Белку на асфальт и накрыл щитом. 

Так же медленно мужчина взял двумя руками клеймор, занося над головой, словно собираясь разрубить ближайший хаммер.

Люди в нем даже перезаряжаться перестали – они хохотали над идиотом, который угрожал им мечом, да еще и с такого расстояния. Ну что этот «ножичек» может им сделать через бронированное стекло?

Спустя несколько невероятно долгих секунд смех оборвался – как оказалось, еще как может.

С хлопками и шипением распарываемого воздуха меч, брошенный изо всех сил Барсом, пролетел разделявшее хозяина и машину расстояние, а потом врезался в цель, разрубая верхнюю броню и стекло, словно бумагу, разваливая водителя и расположившегося за ним стрелка.

Стекло было пробито широкой гардой достаточно, чтобы Хаяр оказался под прицелом, и мародер едва успел выкатиться из машины, как его подголовник разнесла пуля снайпера.

А поднимаясь с асфальта, он увидел несущегося на него Барса и выхватил мачете...

Из хаммера с прицепом вылетел ещё один автоматчик. Зачем? Ради чего? Как будто, от его помощи что-то зависело. Может быть, это был глупый инстинкт. Может быть, что-то ещё.

Кама не ждала. Огрызнулся дробовик, и ещё один труп опустился на землю.

А до Хаяра уже добрался командир Искателей.

Его дао остался в машине, щита не было. Зато была звериная ярость и отточенные инстинкты. Он не доставал ножей, висевших на бедрах, он просто вложил всю силу, вес и скорость в удар, который Хаяр не успел заблокировать. Чудовищный по силе удар отбил внутренности мародера, сломал несколько ребер, отбросив немаленького мужчину назад. 

А Барс уже был рядом. Удар ботинком по кисти с мачете – все услышали треск раздробленных костей. Миг, когда искатель поднимал свою жертву, был достаточным, чтобы Хаяр пришел в себя и попытался атаковать. Зря, он ослаб от повреждений, а потому Барс только отмахнулся и быстро нанес удар собственным клинком мародера, срубая ему верх черепа одним сильным взмахом...

И воцарилась тишина.

Полная, окончательная.

Весь бой занял каких-то несколько секунд, каждая из которых оказалась маленькой вечностью, и одна из них стала поворотной.

Ти-ши-на.

Не было зомби. Всех искаженных выбили на пару Кама и Ежик.

Не было слышно хрипов, стонов.

В полном молчании ветер, промчавшийся между машин, кинул горсть серой пыли на лицо мальчишки, которого использовали, чтобы устроить засаду.

Пыль покатилась дальше, простучала по щиту, под которым вечным сном уснула Белка.

Хотелось плакать.

Каме хотелось зареветь, отчаянно, навзрыд. Хотелось закричать, что так несправедливо, неправильно, не должно быть так. Но было не время. Мародёры могли быть не одни, там, где была одна команда, вполне могла быть вторая.

Прикусив губу так сильно, что рот наполнился солоноватым вкусом крови, она хрипло сказала:

- Барс. Давай осмотрим машины. Заберем все полезное и сольем бензин. И глянем, что у них в прицепе...

Командир только молча кивнул, почти без усилия выдергивая застрявший в броне хаммера меч с загубленным лезвием. 

А Ежик следил за окрестностями, но перед глазами его проносилась сцена того, как обычный двуручник командира разрубает броню хаммера, а потом мужчина его выдергивает...

Кама, проводив его взглядом, сжала зубы и деревянным шагом прошла к брезенту, подумав о том, что его нужно сейчас будет забрать. Потому что тело Белки... тело Белки... нужно будет отвезти на базу. Домой... Это было по их кодексу, кодексу Искателей. Не оставлять своих на поругание. Не оставлять своих там, где они могут стать пищей для кого-то.

Похоже, Барс думал о том же, потому что аккуратно перерезал трос, державший брезент, и сдернул его с клетки, не повредив.

А уже в следующий миг Кама закричала от неожиданности, отшатнулась, заваливаясь назад. А на прутья клетки, которая была установлена на прицепе, кинулись два здоровых матерых волка. Третий волк... или нет, не волк, что-то ещё, кто-то ещё?! – был в цепях у двойной стены клетки.

Барс равнодушно дважды вонзил меч сквозь прутья клетки, прикончив обоих зомби, затем кивнул напарнице на третий силуэт, приказывая проверить. Да, лезвие было загублено, но колоть клеймором он вполне мог... мог и рубить, если сил хватит покореженным клинком разрубить цель.

Кама, обошла клетку с другой стороны, вгляделась в силуэт и ахнула:

- Девушка! Гражданская?!

- Сама ты гражданская, – донесся ответ из клетки. – Я не гражданская, я это... как же... забыла. Ну, в общем, подстилка мародерская, злоехидная мерзость. Ну, как-то так. А вы кто, ребятки? Часом не те, кого они вынести хотели? А, можете молчать. Мне все равно. Тут есть еще одна машина и сумасшедшая идиотка на ней. Вы бы это... на свой рыдван, да отсюда уматывали, альтруисты недозрелые.

- Со злоехидностью согласен, – характерный звон, и клеймор срубил замок вместе с петлями. Хуже лезвию уже не будет, так что можно было уже не беречь.

- Оу, какой голос. Мужчина? Сильный мужчина с холодным оружием... Не будь я знакома с настоящими психами, решила бы, что вы из них. Но... в виду плачевности состояния тех, у кого мозги отсутствуют, вы точно не из их компании. Вы зря меня расковали, мужчина.

- Барс, – мужчина легко скользнул в клетку, оставив меч снаружи. Голыми руками он порвал кожаные «оковы» на руках, ногах и шее пленницы. – Вылезти помочь? – голос его был негромким, ровным, безэмоциональным.

- Если не откажетесь подать руку слепой даме, которая в потенциале может оказаться и зараженной, не зря же ее с «собачками» катают, то помогите. Глаза я не открою.

- Хорошо, – мужчина спокойно взял ее за руку и неожиданно мягко потянул на волю. Впрочем, коснуться асфальта ей не довелось – вовремя заметив, что пленница босая, Барс легко подхватил ее на руки и понес к машине.

Кама двигалась вслед за ним с брезентом.

- Куда ты ее? – спросила она, следя за тем, чтобы голос не дрожал.

- В машину. Потом в карантин, на случай заражения.

- А что есть карантин? А на сколько дней вы туда кидаете? А в какие условия? Холод или жара? Что с проветриванием? Водой? Едой? А! Я как обычно задаю массу вопросов, – тонкие пальцы скользнули по груди Барса, по его плечам, к шее. – Какие мышцы...

- Стандартные ЦКЗшные две недели. Нормальные человеческие условия. Не хоромы, но и не клетка по соседству с искаженными. Еда, вода, нормальная вентиляция. И даже без цепей, – ровно ответил Барс, только лишь мимолетно отметил, насколько у нее сильна тактильная чувствительность.

- Значит, это не карантин. Это так, от балды. А то, что цепей не будет, спасибо огромное, барин. Только поторопились бы вы. Я слышу шум моторов.

Фыркнув, Барс быстро разместил бывшую узницу на нижней койке в задней части салона Мамонта, снял и вложил ей в руки свой плащ, фляжку с водой.

- Закутайся и подожди, сейчас поедем... есть дело, – на последней части фразы голос слегка дрогнул.

Оставив ее, Барс выскользнул из машины, направляясь к Белке.

Пока Ежик прикрывал, Кама, открыв кузов Мамонта, немного освободила место, чтобы было куда положить... тело Белки.

Выпрыгнув из машины, она отступила в сторону, держа дробовик наизготовку.

Барс закутал Белку в брезент и, все так же прикрытую щитом, понес в кузов. Бережно уложив тело, он положил сверху искореженный клеймор и, слегка склонив голову, отступил, закрывая тяжелую дверь.

- Я быстро гляну машины и деру, – бросил он.

- Ежик за руль, я прикрываю, – кивнула Кама.

Барс только кивнул в ответ, быстро забираясь в обе машины по очереди и бросая в сторону Мамонта все, что могло оказаться полезным, включая оружие.

Кама перебрасывала это в прицеп, потом нахмурилась.

- Барс, я слышу двигатель! Убираемся отсюда!

- Понял. Иду, – отозвался он, быстрым шагом двигаясь к машине.

Но не успел.

Следовало всё это сделать немногим раньше.

А может быть, просто удача сегодня была не на стороне Искателей.

Они появились раньше.

Небольшая машина, совсем не Хаммер. Что-то куда более спортивное, юркое и – неожиданно – с открытым люком. На крыше сидела... женщина. И в руках у неё была совершенно не подходящая игрушка.

Осознать?! На это не хватило времени! Уже в следующий миг по глазам ударила яркая вспышка, и раздался взрыв. Прибывшее к мертвым мародерам подкрепление пустило в ход вначале «Муху» – гранатомет, а вслед за этим по Мамонту прицельно полетели самые обычные гранаты.

Не долетели. Ежик не спал и успел сбить их в полете. Вернее, сбил одну, а ее взрыв отбросил далеко все остальные... Затем он быстро поймал в прицел гранатометчика, отправив его к праотцам. А вот женщине повезло. Она успела юркнуть в люк, а потому пуля, которая должна была прошить переносицу, только вырвала прядь волос. Ждать дальше женщина не стала. Кавалерийский наскок не помог, и она мудро решила убраться прочь и побыстрее.

А Еж ещё успел обернуться, чтобы увидеть печальные последствия короткой схватки. Первое, что он увидел, точнее чего он не увидел – не было Барса. Был проем в земле, куда скатился огромный грузовик. И внизу... внизу под землей слышались хрипы, голодные рыки и стоны.

Кама уже бежала к проему.

Спрыгнув к ней, Еж увидел командира... к которому сползались зомби. Похоже, Барс был без сознания – все же взрывная волна с такого расстояния и не такого крепкого мужика может вырубить. А спасла ли его броня – большой вопрос.

- Нам надо его вытащить!

- Надо... И быстро... – Ежик заозирался, ища веревку или что-то вроде, чтобы бросить командиру.

Еще одна машина, которая только стояла на самом краю, опасно балансируя, все же не удержалась и... рухнула вниз, образуя ступеньки, крупную лестницу для крупной мрази.

Кама вцепилась в руку Ежика.

Внизу, еще было не видно, но было хорошо слышно. Там было не пара десятков тварей, а куда больше. Пятьдесят? Сто? Двести?!

- Господи, спаси и помилуй, – вырвалось у нее, атеистки.

- Мы ему не поможем... – сдавленно прошептал Еж, видя, как исчезает под телами зомби Барс. – Уходим, иначе мы следующие...

- Господи, – по щекам Камы под маской слезы катились ручьем.

Зомби, хрипя и воя, поднимались по машинам вверх, к провалу. Женщина не хотела предавать командора. Она просто не могла даже мысленно этого сделать. Ноги приросли к земле. Но как?! Как ему помочь – она этого не видела тоже.

Ежик сделал над собой усилие, утягивая ее прочь. Он хотел броситься туда, вытащить командира, но знал, что не сможет, только еще и сам погибнет, обречет на смерть Каму... да и ту, кого они спасли. Надо было уходить, быстро, и он утягивал женщину, проклиная себя за это.

- Ты за руль, – голос у Камы звучал мёртво, когда она села на соседнее сидение. Дробовик она сжимала так, что не разжать. – Я... я... я буду стрелять.

- Давай, – бросил Ежик, заводя Мамонта и спешно выруливая. – Твою ж мать... как он это чудовище держал!?

Кама, не отвечая, устроилась в окне, дробовик в ее руках почти не дрожал, когда она расстреливала всех, кто выползал из той дыры. Стреляла, пока хватало дальности. А потом сползла по сидению вниз и разревелась.

Сзади раздался голос той, про которую она уже успела забыть:

- Третьего голоса не слышно, у вас потери? И были впечатляющие бахи. Значит, она жива. Эта стерва всегда была везучей.

- Да... – ответил на все напряженный голос Ежика. Ему было действительно тяжело держать грузовик ровно... а ведь Барс его держал, едва касаясь руля! Барс... в памяти всплыл момент, когда его накрыли тела... хоть бы он выбрался. Или погиб от взрыва снаряда из «Мухи».

- По крайней мере, я могу убеждать себя, что не надеялась на смертельный исход для нее, – раздался позади каркающий смех. – Ну? Кто вы, о мои спасители?

- Группа Искателей... то, что от нее осталось. Я Еж, это Кама. А ты?

- Я? ... – спасенная помолчала, а потом легкомысленно заметила. – А я уже и не знаю. В голове сплошной туман, в жилах дурман, наркотики у вас, ребята, не водятся?

- Нет. Есть обезболивающее.

- Значит, одно «не» уже есть... Вы что, совсем правильные? И даже не курите, не пьете? Или мне повезло, и у вас есть нормальные человеческие слабости по которым можно бить?

- Есть у нас слабости, просто мы их контролируем.

- Звучит интересно. Итак, – обратилась она уже к Каме. – Я слышала твой жуткий крик. Вы потеряли кого-то ещё?

Женщина дернулась. В вопросе не звучало сочувствия или жалости, в вопросе звучал лишь дикий интерес, от которого кровь стыла в жилах. Так бывает?! Что за тварь они подобрали?

Ежик нахмурился... но ответил:

- Да.

- О, – интерес из голоса пропал, судя по звуку найденыш рухнула обратно в кровать. – А ехать далеко?

- Порядка шести часов... может больше. Можешь поспать.

- Спать. Спать скучно, когда можно не спать. Хотя да, день... – сзади донесся отчаянный зевок. – Нормальные люди все спят в это время.

- Ну-ну… – фыркнул Ежик, сосредотачиваясь на дороге. Желания общаться у него просто не было. Хотелось отвлечься на дорогу и прогнать из головы лишние мысли...

Кама, сгорбившаяся на своем сидении, имела похожее желание.

Они возвращались со щитом. Но на щите везли не только трофеи, но и... дурные новости.

И как никогда, впервые со дня краха этого мира, женщине не хотелось возвращаться на базу. Домой...

Мародеры

Луна не любила казармы. Они больше всего напоминали ей о тех временах, когда в ее жизни была маленькая комната. Два шага на три шага. Мягкие стены и одно маленькое-маленькое окошко вверху комнаты с толстой решеткой.

Такая комнатка появилась не сразу.

Сначала была другая, попросторнее.

И окна побольше.

И решетки похлипче. Они не выдержали веса Луны. Сломались, как раз тогда, когда ремень на ее шее начался затягиваться. И появилась мягкая комната.

Она ненавидела ту комнату.

Ненавидела и казарму.

Конечно, у мародеров, самых влиятельных и самых богатых были свои квартиры и даже дома у некоторых в этом Запретном Городе. Но по сложившейся традиции после своего возвращения следовало обязательно появиться в том месте, где их искали. В казармах.

Для Хаяра выделили маленький дощатый барак. Узкое помещение, туалет на улице – издевательская будочка. В комнате стол, пара колченогих табуреток, комод у окна, из которого постоянно дуло, как не затыкали эти жуткие щели. И три узких кровати, больше похожие на гробы. Мягкое указание на то, что того, кто будет зарываться – ждёт смерть.

Луна смотрела остановившимся взглядом на соседние кровати. На одной больше никого не появится. Хаяра больше нет. Гражданская шваль оказалась совсем не швалью. Выжила. Выжили. А они остались… в полном проигрыше.

В такие минуты надо было действовать, мчаться вдогонку за военными, вырезать их, а потом с победой возвращаться. Но не было в казарме Смайла, и не было людей. Куда отправились – неизвестно, а спутниковая связь не дотягивалась. Оставить же «голосовое сообщение» было уже очень давно невозможно.

Надо было бежать. Надо было уносить ноги, мчаться прочь, потому что что-то явно пошло не так. Но впервые за долгие годы, Луна не знала, хочет ли она жить дальше. Хочет ли она вообще жить.

Хаяр был для неё… нет, не всем. Он просто был похожим на неё психом. Но не мог дать ей того, чего хотелось. И женщина смирилась, загнала зверя, желающего крови, подальше в глубины души и выпускала его вовремя охоты, а что теперь?!

Она опустила голову, посмотрела на собственные руки. Пальцы тонко-тонко дрожали. Дрожали ноги. И Луна знала, даже если она сейчас встанет, она не уйдет далеко. Совершенно очевидно, что уходить уже некуда.

Посыльный только что был здесь. С сообщением, что её ждет в своем кабинете Виктор Ярославович. Ждет немедленно.

У дверей в барак был караул.

Луна знала, что все равно может сбежать. Знала, что может убить тех, кто послан по ее душу. Но бежать не хотелось.

В душе стыло опустошение.

Наверное, это можно назвать разбитым сердцем? А может быть, и нет. Но какая ей разница?

Душ в казарме был. Ледяной. Она встала под него. Тщательно промыла волосы, переоделась. Оставила на «своей» кровати всё лишнее – оружие, кроме разве что личного кинжала, хранящегося в кобуре на бедре. Вместо украшений – военный медальон на шее, с выбитым номером и группой крови. И одним единственным словом, которое Луна никому не показывала, потому что этим словом было её имя.

То, что она отчаянно хотела забыть и то, что до сих пор давало ей слабый шанс на то, что она ещё человек.

Слабую надежду на то, что все не закончится так плохо.

Но живыми от Крюгера с провалом не уходили. Она шла к нему, готовая к смерти.

Секретарь отводила от появившейся Луны взгляд, даже не нажала на селектор, поэтому Луна стукнула в приоткрытую дверь сама, сообщая о своем появлении вначале громким стуком, а следом четким голосом:

- Виктор Ярославович, можно?

- Да, заходи, – отозвался спокойный голос Крюгера.

Дверь приоткрылась и закрылась за Луной.

Женщина спокойно улыбалась, глядя на прямого начальника. И в который раз она балансировала на грани ножа. Правила? Кому они нужны!

Она уже понимала, что подписала себе смертный приговор, а потом пошла дальше, дальше и дальше.

Куда делся стиль вульгарной проститутки? Наверное, остался за ненадобностью там, где погиб Хаяр. Луна была босиком. В белоснежном платье, мягкими волнами спускающемся по бедрам вниз, вниз, не до колен, а еще ниже – до пола. С простым квадратным декольте и кружевными рукавами. Волосы были подобраны в аккуратную жемчужную сетку.

И в глазах стоял вызов.

Пир во время чумы.

- Элегантно, – отметил мужчина. – У тебя свадьба?

- Скорее, – Луна прошла и села, не дожидаясь приглашения. – У меня сегодня свидание. С той леди, которую не заставляют ждать. А она не любит вульгарщины.

- Это с кем же?

- Я так полагаю, что со Смертью. Смайл нас продал.

- Скорее вы, сами себя, когда не выполнили приказ. Впрочем, у меня на тебя иные планы, Луна, – спокойно посмотрел в глаза женщине Крюгер, затем встал из-за стола и обошел женщину, запер, не торопясь, дверь.

Она проводила его задумчивым взглядом.

- Я бы не сказала, что мы не выполнили приказ. Военные не могли связаться с начальством сейчас. Нет спутникового покрытия. Коды доступа к тому, что летает в единичных экземплярах над зоной их движения – пока не найдены и не подобраны. Они должны вначале довезти доказательства. Мы бы не позволили этого. У нас была фора. И мы вначале решили уничтожить гражданских. Чтобы гражданские не поломали нам планы ещё раз. И ещё. Превентивные меры, Виктор Ярославович.

- Вы проигнорировали приказ вернуться. Вы провалили захват каравана. И худшее – вы позволили гражданской швали вас уничтожить. Одна ты вернулась... Что ж, это позволяет дать тебе новый шанс. Если сможешь заслужить его, – мужские руки легли на плечи Луны, ощутимо сжали.

Она осталась спокойна.

- Слишком много знаете, Виктор Ярославович. Я еще ничего не рассказывала о том, что случилось. Почему вы решили, что дело в гражданских, а, например, мы не попали в логово к искаженным? Или, например, передрались сами. Или? – вскинула Луна голову, насмешливо улыбаясь. – Что это я не убила Хаяра, потому что мне так захотелось. Психи они такие. Кто знает, что придет им в голову в следующий момент?

- Я многое знаю. Но догадаться не сложно – если бы вы попали к искаженным – тебя бы тут не было, или вы бы тупо поржали. Если бы вы сцепились с военными – мне бы доложили наблюдатели, следящие за караваном. Сами вы бы не передрались, скорее вырезали бы свой отряд, а потом трахались бы в их крови и кишках до потери сознания. А убить Хаяра... ты бы не сумела. Не из сентиментальных соображений, нет, просто эта скотина была одним из самых живучих ублюдков, кого я знал. Только твое поведение заставляет верить – ты видела его труп, гарантированно труп, а не тяжело раненного любовника. Остается один вариант – вы нарвались на неучтенную силу. А теперь расскажи мне свою историю. Посмотрим, насколько я угадал.

Луна засмеялась, мягко, серебристо, смехом безумца, а потом замерла, в пугающей неподвижности змеи.

- Виктор Ярославович, вы чертовски умный мужик. Вам говорили? Вы правы. Неучтенная сила. Очень неучтенная сила, которая смогла войти в Пермское убежище и не сдохнуть там. Которая смогла забрать мою игрушку. Смогла убить Хаяра. Смогла непонятно чем разбить в хлам лобовое пуленепробиваемое стекло хаммера. Нет, это не просто неучтенная сила, это СИЛА, которая много знает, многое умеет, которая опасна.

- Ты ответила им?

- Нет. Да. Нет, нет. Против них не помог даже гранатомет. У них есть снайпер. Чокнутый тип с холодным оружием. Еще один тип, хотя скорее девка с дробовиком. И теперь у них есть Детка.

- То есть они покрошили твой отряд, а вы никого не смогли завалить???

- Нет. Завалили. Кого-то. Я видела труп.

- А ты промазала?

- Нет. Мой выстрел был удачен. Тот, кто, судя по всему, был их командиром, провалился вниз. Прямо в отстойник искаженных. Но мертв ли он? Не выполнена заповедь контрольного выстрела, поэтому я ничего не могу сказать на этот счет.

- Хорошо... Сколько их? Осталось трое-четверо? Детка твоя обуза или нет?

- Оу. Моя Детка... Как посмотреть... – Луна запрокинула голову, скользнув ладонями по мужским рукам, всё так же сжимающим её плечи. – Это тварь... такая же безумная, как и мы. Знаешь, почему её не отдали никому раньше, а позволили ломать её нам? Исподволь, осторожно, по чуть-чуть? А не отдали её Госпоже или, например, тебе? Или палачам Мастера?

- Нет. Но ты же мне поведаешь?

- Она микробиолог. Эта – Детка была когда-то лучшим микробиологом в Пермском убежище. И эта... дрянь была в той команде, которая пыталась вывести штамм вируса, который превращает людей в искаженных. Она попала к нам, и мы ее ломали, медленно, психологически, обрабатывали, чтобы она работала на нас.

- И как успехи?

- В чем, Виктор Ярославович? В ее ломании? Или в работе тех ученых?

- И то, и то.

- Мы изъяли её до того, как ученые получили устойчивые результаты. Троих из той шестерки убили. Еще двое работают сейчас на нас. В нашей лаборатории. Что касается ее ломки, да. У нас получалось. Мы снимали с нее слои ее брони. Таскали ее за собой. Показывали... много чего показывали. Год-полтора-два. У нас бы получилось сделать то, чего от нее хотели.

- И насколько она уже поломана?

- Я бы сказала наполовину. Даже больше. То, что она вечно в темноте, привело к тому, что она практически ослепла. Без поддерживающих лекарств и соответствующей гимнастики – она обречена.

- Уже хорошо... Жаль, не станет бомбой замедленного действия, ну да ладно. Ну что ж, Луна... Знаешь, ты мне нравишься... – руки на плечах сжались немного сильнее, причиняя небольшую боль. – А потому ты получишь шанс. Твоим наказанием станут Три Круга. Если ты их пройдешь – получишь свой отряд и прочие пряники... если сдохнешь – скормлю собакам.

- Если сдохну, мне будет плевать, что там станет с куском мяса. Про твои круги ходят дивные сказки. Что из этого правда, а что ложь?

- Смотря, что за сказки ты слышала.

- Дивные сказки, настоящая услада для ушей. Что ты мастер причинять другим боль, до такой степени, что они даже начинают ей наслаждаться. Потому что одна боль нежнее, чем другая, и становится отдыхом. Один твой круг ломает волю человека. Два – его психику. Три – калечат навсегда.

- Да... Не многие выживали после всех трех кругов... Точнее, таких было всего двое. Не буду лгать, хотелось бы, чтобы ты стала третьей... – протянул мужчина мечтательно.

Луна покачала головой, медленно вдохнула, выдохнула.

- Вы не оставите мне жизнь, Виктор Ярославович. Это не в ваших правилах. Разница только в том, как я буду умирать.

- Двоим оставил. Одну ты даже знаешь... – негромко, мурлыкающе прошептал он на ушко Луне.

- Госпожа, – догадалась она. – Это после твоих кругов она стала такой.

- Да. Мой, пожалуй, самый дорогой подарок Мастеру.

- Теперь понятно, кого хотят перещеголять ученые. Тебя.

- Разумеется. Не думаю, что у них это получится... – промурлыкал Виктор. – Мне интересно, какой после Кругов будешь ты.

- Кто знает. Госпожа была нормальной, до встречи с тобой. А я – ненормальная. У меня даже запись есть, в личной карточке.

- Есть... Ты готова, милочка?

- Ммм... Я надеюсь, что у приговоренного есть право на последнее желание?

- Есть право его озвучить... А там – посмотрим.

- Чудесно. Я прошу... ох, как непривычно это звучит... Я прошу, – взгляд Луны был серьезным, когда она вновь посмотрела на Крюгера. – Не растягивать круги на три ночи. Пусть будет все по порядку и сразу.

- Хорошо, это желание я исполню.

- Тогда, – женщина поднялась, облизнула верхнюю губу. – Я готова начинать.

- Прелестно. Пойдем, – Виктор Ярославович убрал руки от Луны, позволяя встать.

И она медленно, гибко поднялась на ноги.

Крюгер увел ее прочь, в закрытые секции, куда не позволял попасть ее допуск. Там, в первой комнате, женщину уже ждали. 

Невысокий пожилой мужчина в фартуке палача любовно протирал тряпочкой дыбу.

- О, Виктор Ярославович! Неужто для меня работа есть?

- Да, Семен Глебович. Порадуете эту прелестницу своим гостеприимством?

- Конечно! Раздевайтесь, юная леди, устраивайтесь на этом ложе с удобством... – тепло улыбнулся старичок.

Луна, изумленно оглянулась на Крюгера, обошла вокруг дыбы, раз-второй и снова оглянулась:

- И всё?! – с искренним разочарованием спросила она.

Он многозначительно улыбнулся.

- Кто сказал, что это все? – обиделся Семен Глебович. – Таки не оскорбляйте мои седины, юная леди!

- Простите, Семен Глебович, никаких обид. Я верю в то, что вы мастер своего дела, – Луна, подхватив волосы наверх, расстегнула застежки платья, позволяя ему белоснежным ворохом сползти по ее стройному телу. Следом упал кружевной бюстгальтер, последними узкие стринги. На обнаженной женщине остался только медальон. – Он считается одеждой или нет? – взглянула «жертва» вопросительно.

- Нет, можете оставить, – добродушно улыбнулся «добрый дедушка». – Располагайтесь.

- Благодарю вас, – Луна устроилась на ложе, чуть покрутилась, выбирая удобное положение, подняла руки наверх и чуть развела ноги. Собственная нагота, унизительность положения – её вообще никак не смущали.

Более того, ее дыхание едва заметно стало тяжелее, а губы – пересохли.

- Вот и чудно, вот и славно, как вам идет это прекрасное ложе... – закрепив руки и ноги женщины, старик вопросительно посмотрел на Крюгера. Получив кивок, он ласково погладил по голове пленницу и отошел к вороту, медленно начал поворачивать его.

Крюгер же занял удобное резное кресло, с которого было отлично видно все. 

А Семен Глебович постепенно растягивал женщину дыбой, лишенной даже валиков с шипами! Казалось бы – глупая шутка, ничего интересного тут не будет... Пока в один момент он не перестал тянуть, а дернул неприметный рычаг. Ни одна жертва не успевала сообразить, что происходит, в этом положении уже было больно, но – еще не было повреждений. И в этот самый миг весь стол неожиданно рухнул вниз, в открывшийся под ним люк... в холодную, но не ледяную воду.

Луна возмущенно взвизгнула, по кошачьи фыркнула и топориком пошла под воду...

Продержав ее там недолго, старик чуть потянул рычаг в обратную сторону, приподнимая стол над водой.

Луна встряхнулась, откашлялась, отчихалась и... засмеялась:

- А ещё? Ещё раз можно? Это было круто!

Крюгер кивнул, и старик потянул другой рычаг. В районе поясницы женщины пластина пошла слегка вверх, заставляя ее прогибаться... и тут же палач дернул первый рычаг, роняя пленницу под воду.

В этот раз ее держали под водой дольше, а потом опять выдернули на воздух.

Чихала, как кошка, Луна на этот раз дольше, а потом снова захихикала. Не сказала ни слова, не дергалась, не просила о пощаде – просто переходила по градациям смеха от смешков до хохота и обратно. А потом успокоилась, затихла, мечтательно глядя вверх.

Крюгер чуть улыбнулся, и опять кивнул старику. Палач счастливо улыбнулся и потянул ранее нетронутый ворот. Теперь ее опускало медленно, давая прочувствовать утопление. 

А опустив женщину на дно, он еще немного растянул ее... и закрыл над ней люк. Не надолго, но достаточно, чтобы жертва начала захлебываться и паниковать. Нормальная жертва.

И по прошествии этих секунд – стол пополз наверх, выпуская пленницу на воздух.

Она откашливалась долго. Вода шла и изо рта, и из носа. Ей явно уже было очень больно, потому что теперь старик время от времени ослаблял веревки, причиняя дополнительную боль.

Но на щеках «жертвы» разгорался весьма характерный румянец, и дышала Луна уже тяжело. Ничем иным, кроме как возбуждением, это быть не могло.

- Хватит, Семен Глебович... – усмехнулся явно довольный Крюгер. – Снимайте вашу подопечную, ее ждет Рай...

Луна, чуть приоткрыв ресницы, посмотрела на «палача» немного шальным, немного пьяным взглядом:

- Это была лучшая дыба, которую я когда-либо пробовала. Вы настоящий кудесник, Семен Глебович, – хрипло сказала она.

- Приятно доставить удовольствие прелестной юной леди, – довольно улыбнулся старик, освобождая женщину и помогая ей сесть. Он даже несколько жалел, что такое тело попадет в «Рай»... – Заходите ко мне почаще, у меня найдется, чем вас порадовать.

- Оу, – по женским губам скользнула улыбка предвкушения. – Я бы с удовольствием сказала, что обязательно воспользуюсь этим приглашением, но, боюсь, я уже не принадлежу себе, – шальной взгляд скользнул на Крюгера. – Мне оставить одежду здесь? Или вернуть обратно на тело?

- Не думаю, что она тебе понадобится в Раю, – качнул он чуть головой, окидывая женщину взглядом чуть блестящих глаз. – Пойдем?

- Рай... Звучит, заманчиво...

- Тебе понравится, – предвкушающе улыбнулся хозяин ее судьбы.

- Что ж, – Луна оперлась ладонью на ложе дыбы, хихикнула, снова легла, жарко поцеловав дерево и попробовала подняться, оступилась, упрямо тряхнула головой и поднялась, привыкая снова к собственному весу.

Старик помог ей устоять на непослушных теперь ногах, подвел к Виктору и отступил назад. Поцокал языком, любуясь женщиной.

- Пойдем, – Крюгер придержал пленницу за руку, мечтательно щурясь.

Она промолчала, не собираясь опираться на своего мучителя всем телом, разве что для дополнительной опоры касаясь его руки.

- Я готова.

- Отлично, – мужчина повел ее прочь, туда, где располагался Рай Рыбака.

 

…Рай Рыбака... Это была одна из самых жутких пыток-казней для жертв Крюгера – средних размеров комната, стены которой были усеяны рыболовными крючками. Крючки разных размеров свисали на лесках по всей комнате, а для особо избранных небольшие тупые шипики в полу заменялись крючками. Впрочем, Луну сразу в утиль он отправлять не планировал – еще не дотянет до третьего круга – так что ее ждали шипики. Жертву загоняли внутрь, где-то в комнате бросали ключ, и жертва должна была в кромешней темноте найти его, потом дверь, открыть ее и выйти... Справлялись не многие.

Луна, услышав о том, что её ждет в подробностях, заинтересованно уточнила:

- А как насчет того, чтобы взглянуть на комнату до того, как в нее запускать? В смысле, чтобы там взглянуть, что она собой представляет?

- Легко, – пожал мужчина плечами. – Это как раз не запрещено – наоборот, эффект всегда веселый.

- М? – женщина облизнула пересохшие губы, взглянула на Крюгера вопросительно. – А почему? Они очень интересно реагируют на то, как это всё выглядит?

- Конечно.

Женщина кивнула, потом шагнула к дверям. Крюгер предвкушающе усмехнулся и открыл дверь, включая свет, затем обернулся к Луне. Она стояла и смотрела на содержимое комнаты, как будто бы ничего интересного в происходящем вообще не видела.

- М-да... Ну что ж, готова? Или сначала, например, попить предпочтешь?

- Если только немного воды, да. Буду благодарна.

Мужчина открыл небольшой шкафчик у двери и достал бутылку обычной воды, молча протянул женщине.

Свинтив крышку, Луна сделала несколько глотков, тряхнула головой, разглядывая комнату. Потом пожала плечами.

На место некоторой истерии и эйфории пришли слабость и вялость.

Забрав бутылку, Крюгер выключил свет в комнате, завязал женщине глаза и, аккуратно раздвигая лески перчатками, завел ее в самый центр. Затем выбросил где-то в комнате ключ и вышел.

- Жду тебя за дверью, милочка, - произнес он, перед тем как захлопнуть дверь.

- За дверью, за дверью, – Луна вздохнула.

Мужчина же прошел в смежную комнату видеонаблюдения, удобно устроился в кресле перед экранами, наблюдая за женщиной через многочисленные камеры, оборудованные специально для полной темноты.

Луну можно было назвать по-разному, но те, кто говорил о ее ненормальности, были однозначно правы. Она не была нормальной в полной мере этого слова, она вообще с нормальностью не дружила. Было ли это плохо? Когда вокруг совершенно сумасшедший мир, люди не должны быть нормальными.

Ненормальным жилось легче и, пожалуй, даже интереснее.

Рай Рыбака был для многих пугалом. Луне было любопытно. Что она собой представляет, эта самая комната. Что за крючки? Какая боль там может ждать.

Крюгер привык видеть осторожных людей, или тех, кто начинал паниковать. Кто-то искал ключ вдумчиво, едва-едва двигаясь, чтобы не стать жертвой крючков, а кто-то в панике бросался в одну сторону и жил не долго. Он не ожидал ни того ни другого от Луны. От нее мужчина ждал чего-то... эдакого.

И когда она просто уселась на пол, его ожидания почти оправдались. Впрочем, он ждал продолжения.

Луна же продолжения не хотела. Она, сидя ровно, то и дело поднимала руки и задевала крючки вокруг, словно пробовала их, изучала каждую низку отдельно. А потом... вообще легла.

Поерзала, прислушиваясь к ощущениям и безумно хихикнула. Ощущения были... разные. Йоги валялись на иголках, а она как будто на массажном полу.

Оттолкнувшись ногой, Луна чуть продвинулась вперед, по шипам. Тихо охнула. Снова сместилась, ещё, ещё немного. Перевернулась на живот, подставила под подбородок руки. И... качая в воздухе ногами, как будто лежала на ровном полу, о чём-то задумалась.

- Виктор Ярославович, – крикнула она. – А вы меня слышите?

- Слышу.

- А вы анекдоты знаете?

- Да, а что? Скучно?

«Вот охреневшая!» – невольно восхитился мужчина. – «Совсем с головой все плохо...»

- Не, не скучно. Интересно просто. Про вас слухи ходят один другого краше. Вот мне и интересно было. Эту комнату создали явно вы, но при этом создать такое не под силу человеку без чувства юмора.

- Ну, на проблемы с чувством юмора я не жалуюсь.

- Значит, здесь должно быть что-то ещё? Помимо шипов на полу или крюков, после которых выйти на своих ногах не получится.

- Конечно.

- Удивительное дело, – Луна повернулась через бок на спину, еще раз, еще. Опустилась на спину, постучала ногами по выступающим шипам, наиболее ей понравившимся, села, вообще перебралась к ним, погладила. – Мне тут нравится...

- Я знал, что тебе понравится.

Женщина не ответила и... кувыркнулась вперед, подумала, понравилось. Следующие несколько минут она беспорядочно кувыркалась из стороны в сторону, даже не думая о том, чтобы искать ключ.

Крюгер же просто хохотал перед мониторами... и заодно оценивал тело Луны.

Спустя мгновение женщина возмущенно ойкнула, когда под плечо при очередном перевороте под плечо попало что-то холодное. Ключ...

«А она везучая... жаль, едва ли переживет третий круг...» – подумал наблюдатель.

А Луна, покрутив в пальцах ключ, подумала и... швырнула его в стену. Крюгер даже подавился кофе! 

«Ну, дает...»

- Виктор Ярославович, – Луна поднялась, потянулась кошачьим движением и двинулась в противоположную сторону от того места, куда она кинула ключ. Причем двигалась она так плавно, что крючки скользили по ее телу, оставляли лишь тонкие царапины и... не более того.

- М?.. – прокашлявшись просил Крюгер, который десятки раз видел, как при резких рывкам эти самые крючки впивались в тело, вырывая куски.

- Можно я вам личный вопрос задам?

- Задать можно.

- Но не факт, что вы на него ответите.

- Разумеется.

- Но я могу попробовать? – женщина усмехнулась.

- Да, – хохотнул он.

- Всегда только три круга? Или некоторым «везунчикам» достается и побольше?

- Бывали и такие.

- Скажите, Виктор Ярославович, – Луна скользнула кончиками пальцами по крючкам, которые дьявольской смертельной мозаикой покрывали стены и двинулась вдоль нее. – А вы сами пробовали?

- Было дело.

- При свете или без?

- И то и то. Надо же оценить.

- И вам понравилось? – Луна шагнула обратно в переплетья лесок с крючками, покружилась, прислушиваясь к чему-то, и двинулась туда, куда полетел ключ.

- Пожалуй, да.

Луна замолчала. Движения ее стали медленнее. Пару раз она цепляла лески руками, словно бы задумываясь над тем, чтобы схватиться за них всей рукой.

Каждый следующий шаг был ещё медленнее, она думала о третьем круге. Про Крюгера ходили разные слухи.

Кто-то говорил, что он любит боль, кто-то – что вообще ее не ощущает, кто-то говорил о том, что его страсть – причинять боль другим, и эта комната – лишь легкая разминка перед главным блюдом... блюдом для избранных.

Луна догадывалась, что ей показали скорее облегченную версию комнаты, её лайт-версию. Это было интересно, чтобы попробовать, но это не было смертельно опасно. Её не собирались убивать здесь. Как и первый этап был для другого.

Ее оценивали? Или чего именно Крюгер хотел добиться?

Задумавшись, Луна выпустила из виду крючки, и тонкие низки уже грубее стали врезаться в ее кожу, а она словно не замечала этого. Наклонилась, поднимая ключ, покрутила его в руках и двинулась обратно к стене.

На этот раз она их стен даже не касалась, вела ладонью рядом, к чему-то прислушиваясь.

- Виктор Ярославович.

- Да-да, милочка?

- Всего считается, что есть девять кругов. Три – обучающих, три – отсеивающих, три – смертельных. Рай Рыбака относится к смертельным. Делают ставки обычно на то, сколько времени потребуется на то, чтобы сдохнуть очередной жертве. Сутки. Трое. А вот варианты, когда кто-то выживал, в качестве обучающего материала или ставочного не используются, – Луна задумалась, остановилась около того места, где была совсем рядом дверь, начала скользить пальцами, по крючкам, в поисках замочной скважины. – А, ладно. Я забыла, что хотела спросить.

Крюгер рассмеялся, поднимаясь и двигаясь к двери, встречать пленницу.

Дверь хлопнула, Луна, почти не покрытая кровью, зато вся в царапинах, появилась в коридоре, взглянула на встречающего мужчину.

- Вы знали.

- Что именно? – усмехнулся он и предложил: – душ?

- Что я выйду из Рая живой. Вы не просто это знали, вы это спланировали. А от душа да, не откажусь.

- Знал. И тогда пойдем, – сделав приглашающий жест, он повел женщину наверх, в ванную.

После душа Луна вышла в комнату, очевидно, являющуюся спальней Виктора Ярославовича. Довольно просторное помещение, с большой двуспальной кроватью, столом, почему-то в центре комнаты, электронным камином, стулом и парой кресел. На полу был линолеум, а на потолке устроилась люстра на мощном крюке и светильники в потолок вмонтированные. Над кроватью потолок был зеркальным.

- Оу, – женщина остановилась на пороге. По светлой коже бежали капельки воды, затекая под пушистое полотенце, в которое она завернулась. На спине, плечах, на ногах были видны царапины, причем некоторые открылись и кровоточили. – Какая комната, – пробормотала она, запрокинула голову к зеркалу и застыла, наблюдая как Крюгер меняет перчатки.

Почти всегда он ходил в перчатках... но сейчас он снял обычные рабочие перчатки, надевал те, которые дали ему прозвище. На пальцах этих перчаток, по всей внутренней стороне, были аккуратно закреплены безупречные тончайшие лезвия...

- Третий круг? – спросила тихо Луна.

- Да... – негромко протянул он, звякнув лезвиями.

- Для избранных? – шагнула женщина вперёд.

- Именно.

- Почему именно я? И почему именно такой?

- А ты не догадываешься? – он медленно двинулся к добыче.

- Не очень. Про вас разное говорят. Хотя... Думаю, я всё-таки имею некоторое представление... о том, почему именно я. И почему именно такой третий круг.

- Расскажи...

- Из-за моих маленьких наклонностей, – Луна подошла ближе, протянула вопросительно руку к ладони Крюгера.

Он не возражая чуть приподнял ладонь, кивнув.

Проведя по тонким лезвиям пальцами, женщина облизнулась.

- Я бы не отказалась одолжить такое, – засмеялась она. – Вы... не будете сдерживаться?

- Нет... Думаю, с тобой полумеры неуместны, я прав?.. – скользя лезвием по губам женщины, но не надрезая их, спросил Крюгер.

- Полумеры? Это не мой случай.

- Вот-вот... Приступим? – обходя ее по кругу, мурлыкнул мужчина.

- Ощущаю себя... странно... Но.... От меня тут уже ничего не зависит. К тому же, ощущать себя жертвой для меня не слишком привычно...

- Ну, вот ты можешь насладиться новыми ощущениями... – протянул мужчина, слегка касаясь полотенца рукой, чтобы оно соскользнуло с тела жертвы на пол.

- Я бы не сказала, что это интересно, – Луна переступила через полотенце.

- Посмотрим, что ты скажешь потом... – новое легкое прикосновение, вынуждающее опереться о стол... и от шеи до копчика, вдоль позвоночника заскользило лезвие, слегка надрезая кожу...

Луна, опирающаяся ладонями на столешницу, зябко дернулась и вскрикнула, когда от движения спину пронзило болью.

По глазам и дыханию мужчины можно было понять, что ему понравилась такая реакция пленницы. Обратно рука поднялась, создавая уже две параллельных линии по бокам от первой.

Новый вскрик, тонкий, жалобный, сорвался с женских губ.

- Ну как тебе, милая? – негромкий мужской голос раздался у самого уха, а лезвия заскользили по животу женщины, не надрезая, но дразня.

- Э... это... – Луна дернулась.

- Ммм?..

- Слишком...

- Да?.. Это только начало...

Крюгер ждал... Ему было интересно узнать, где будет предел этой женщины. На каком моменте боль станет уже не наслаждением, а пыткой... и станет ли? По его мнению, пока что ничего особенного он не сделал.

- Начало?

- Разумеется.

- А что... будет... дальше?

- Увидишь...

Запрокинув голову, посмотрев на зеркало, Луна кивнула.

- Да... Увижу...

Крюгер улыбнулся, дразняще касаясь лезвиями кожи, но не надрезая ее.

- Думаю, ты готова переходить на следующий уровень.

- На следующий?

- Да, – указал он на кровать кивком головы.

Смешок, и пленница послушно двинулась, куда сказано.

Туда же с аналогичным смешком пошел и Крюгер.

Луна неожиданно остановилась на полдороге.

Повернулась и потянулась к молнии на жилетке Крюгера.

Он только поощряюще усмехнулся, не мешая ей. Похоже, женщина все поняла правильно.

Жилетка упала на пол, следом Луна потянулась к ремню на брюках.

И тут тоже она не встретила сопротивления... еще бы, сам-то он этого сделать в таких перчатках бы не смог.

Брюки присоединились на полу к жилетке, вслед за ними последовали боксеры, а Луна двинулась к кровати, словно бы и не она только что раздевала Крюгера.

Мужчина же пошел следом, подходя вплотную к своей жертве.

Остановившись около кровати, женщина вопросительно оглянулась на Крюгера.

А он, глядя ей в глаза, провел лезвием легонько о шеи, до солнечного сплетения, чуть надрезая кожу. Луна вскрикнула, но скорее от неожиданности, чем действительно от боли, шагнула назад, словно пытаясь увернуться и ... рухнула на кровать.

Крюгер двинулся следом, нависая над ней и немного надрезая кожу у коленей и поднимая руки к бедрам.

На этот раз с женских губ сорвался самый настоящий стон удовольствия.

Мужчине явно понравилась реакция женщины... и тогда он стремительно сделал три вещи: резко подался вперед, овладевая ей, вонзил лезвия полностью в ее бедра, сжимая их, а потом перевернулся, оказавшись под жертвой.

Луна, выгнувшись со сладким стоном, чуть приподнялась и снова опустилась, наклонилась к Крюгеру.

- Шею...

Желание женщины закон – лезвия скользнули, словно поцелуи, по шее жертвы... а потом руки мужчины пробежались по спине Луны и обняли ее за плечи, «щекоча» кончиками лезвий ключицы.

Кровь побежала по шее, ключицам, по груди, рисуя тонкие узоры. И вид собственной крови словно бы заворожил женщину, ну, и, по крайней мере, ее удовольствие от этого только увеличилось.

- Еще, – попросила она, наклоняясь, чтобы легонько куснуть Крюгера за плечо. – Сильнее.

В ответ на ее слова, он нажал на плечи женщины руками, прорезая плоть почти до кости... и руки заскользили дальше, рассекая спину, а потом проходясь вдоль ребер уже мягче.

- Хоррррошо... Ещё....

Крюгер усмехался – кровь стекала на него, а женщина двигалась и вздрагивала от его прикосновений. Высвободив одну руку, он «заклеймил» Луну, оставив свою метку вырезанной у нее на груди.

Она не обратила внимания, поднимаясь и опускаясь, то цепляясь за мужчину, то наоборот отстраняясь от него. Медленнее, быстрее, выбирая сама угол и силу проникновения.

А он наслаждался процессом, поднял руку от груди и чуть надрезал губы любовницы, причиняя новую сладкую боль.

- Еще, – промурлыкала она, – ещё!

Еще одна работа лезвиям – рассечь женщину вдоль талии... и поцелуй в самый разрез на груди, расширяя его, причиняя боль.

Такие психи были редкостью для обожающего чужую боль мужчины... и он надеялся, что она выживет к концу этой ночи.

...Она открыла глаза утром. Губы чесались, все тело ныло, каждая клеточка стонала на свой лад. Тело не желало слушаться, не хотелось двигаться, но и умирать больше не хотелось.

Хотелось жить, убивать, уходить и возвращаться. Потому что такие ночи были незабываемыми, кругом ада, бесконечным, развратным, болезненным, кровавым.

Сорванное от криков горло ныло. Набрякшие веки открывались и закрывались с трудом.

Рядом лежал теплый мужчина, собственнически прижимая ее к себе, и тонкие лезвия врезались в талию.

В зеркале сверху хорошо была видна кровать. На белом постельном собственно белого осталось очень мало. Кровь образовала цветы и узоры, переливы. В каждом пятне можно было рассмотреть маленькую вселенную.

Луна хмыкнула, чуть повернулась к Крюгеру, прижалась плотнее и закрыла глаза. Третий круг она пережила... И впервые монстр в ее душе был полностью удовлетворен.

Интересно только надолго ли этого удовлетворения хватит, и можно ли будет повторить, только сразу с третьего круга?

Крюгер же спокойно спал. После такой ночи он мог позволить себе прийти на работу здорово позже... редко ему попадались такие женщины, с которыми он полностью мог удовлетворить свою жажду чужой боли и крови... и не убить их в процессе. И он собирался растянуть это удовольствие дольше, намного дольше...