Сайрен, стоя на мостике, смотрела на накатывающую тьму с едва уловимой тоской и горечью. Ей, той, что пришла, по сути, из прошлого, было горько и обидно и досадно… Когда-то это место было совсем другим, когда-то … Эти времена ушли, прошли, пролетели, прозвенели, и как и многое другое на Люми исказилось, полностью утратив своё прошлое значение.

Только сейчас паладин начала понимать те слова, которые однажды ей сказала Гера: Люми – мир покинутый богами и героями. Оставленный ими.

Покачав головой, Сайрен заставила себя разжать руки, пока не затрещал прекрасный деревянный орнамент на бортах.

– Не буянь, – рядом оказалась как раз Гера. – Твоя подушка не оценит поломанный корабль.

– Я догадываюсь, – скосила на неё взгляд Сайрен. – Потому и пытаюсь держать себя в руках… Ты была здесь? Тогда и потом?

– Была, – кивнула лич.

– Тогда как ты можешь смотреть на это место?! И не ощущать… ничего? Как будто вчера… – паладин замолчала, осознав. Для неё это было всё как будто вчера. Последний бой двух героев, двух лучших друзей…

– Для тебя вчера, Сайрен… а для меня прошло очень много времени. Я свыклась с тем, что стало с нашим миром, научилась в нем жить. Я не забыла ничего, но… Меня прошлое не мучает.

– Счастливица, – грустно хмыкнула Тессайрен, потом скорчила едва уловимую гримаску боли и приложила пальцы к вискам. В голове мелькнуло какое-то ощущение … чего-то такого-то, что существовать ни в её памяти, ни в её мыслях не должно было. Что-то сродни ощущению не просто свыкнутости, а скорее даже ярой злости и радости о том, что случилось. Резкий укол… и всё прошло.

Гера же не успела спросить, что случилось, хотя и уловила смену эмоций на лице старой подруги, корабль вошёл в Нечистые воды…

Яну было не до того. Он, управляющий кораблем, чуть снизил скорость. Здесь воду устилал туман, настолько густцой, что морскую гладь было не рассмотреть, местами плавали обломки кораблей и блуждающие скалы.

– Посветить? – раздался рядом голос, в котором явственно слышались мурчащие нотки. Верде, неожиданно возникшая рядом с Яном, оглядывалась по сторонам с долей злого удовлетворения в глазах. Голос был самой Май, а вот удовлетворение – чужим.

– Не откажусь… Видимость, как в норе у камнегрыза.

– Ощущения от соприкосновения с этой мглой будут соответствующими, – открыто засмеялась кошка. – Если хочешь попробовать, можешь опустить ладонь в воду.

– Уже пробовал. Гадость.

– Не случайно это «нечистые воды», воды, которые вобрали в себя кровь всех богов, которые «покинули» Люми.

– Да уж… – Ян повел плечами. – Не налететь бы на какую-нибудь гадость.

– За это можешь не волноваться. В нечистых водах вообще ничего не водится. Ни живого, ни мёртвого, ни промежуточного. Тот, кто позаботился о том, чтобы слить сюда всю кровь на отстой, позаботился и о том, чтобы она не стала средой для чего-либо не слишком интересного.

– Для булыжников и обломков тоже?

– Абсолютно для всего. Это идеальная ёмкость, имеющая абсолютно равные показатели. В ней нет ни-че-го, – взгляд Май на мгновение дрогнул, зрачки на мгновение раздвоились. – Интересный показатель того, какими на самом деле были боги Люми, не думаешь?

– Пустыми, – как-то… тускло прозвучал голос Яна. Мужчина тряхнул головой, отгоняя накатившую хмарь из сознания. – Те, кто пылал, сюда не попали… Здесь нет Мары, нет Тейвела… Нет Курршта. Милайи тут тоже нет, кстати.

– Нет тех, кто ушёл.

– Официально, ушли, все, – подмигнул мужчина, уже придя в себя.

– Ага, – кивнула Май, потом протянула ладонь, поводила над водой. – Ещё несколько минут, и вынырнем отсюда. Правда… вот теперь не факт, что там, куда намеревались.

– Хммм? почему?

– Кто-то сотворил искажение пространства…

– Мило… Идеи есть?

– Не уверена. Можешь спросить… не знаю. У других, – кошка зевнула, лизнула лапу и потёрла мордочку. – А я пойду спать. Я тут всё равно не полезна. И мне не интересно.

– Сладких и мурчальных снов. А мы пока дальше пойдем… посмотрим, что из этого выйдет.

Кошка дёрнула ушками, неожиданно обернулась в маленького котёнка и шустро-шустро куда-то делась.

Несколько минут ничего не происходило. Оставшийся один на палубе Янкель вел корабль дальше, пока не услышал тихий, едва различимый звук. Удары молота по наковальне, позвякивание цепей, шипение воды, в которую опускается раскаленная заготовка.

Ян нахмурился, почувствовав запах раскаленного металла, горна, в котором пышут жаром угли. Дым кузнечных печей вел его не туда, куда был проложен курс, дым вел сильно левее… Хмыкнув, мужчина плавным, но решительным движением повернул корабль туда, откуда шел запах.

Он не заметил, как из двери появилась неслышно Аира, так же неслышно поднялась и встала на носу корабля. Она тоже слышала эти запахи… И она первой увидела то, к чему их вел запах.

– И ударил его молот о твердь земную, и обрушился в океан дождь из глыб железных, и потекли глыбы под жаром его дыхания. День и ночь разносился на сотни лиг вокруг звон от его молота, и разошлись волны, и родился Железный Остров, и не было хода туда никому, кроме гостей его, Курршта Железнокрылого, – негромко продекламировала эльфийка, чуть-чуть улыбаясь.

Ян ее услышал, удивленно посмотрел поверх головы женщины вперед.

Из дыма горнов, не тумана даже, выступили очертания островов, самых обыкновенных… но целиком и полностью состоящих из металлов. Самых разных.

А в центре группы высилась громада острова из Лунной Стали, в центре которого горел исполинский горн…

И под взглядом Яна и его эльфийки медленно, без малейшего скрипа, лишь с тихим шелестом металла, разошлись массивные кованые врата, отворив вход в гавань.

– Что это? – изумилась Тессайрен, возникнув за спиной Яна. И ойкнула, оценив собственный вид в сияющих доспехах. – Оригинально, хочу я вам сказать. … Все, кто были внутри – все спят из-за этого дыма. А … – взглянул она на Аиру, уже забыв о том, что сила этого места сочла её внешний вид недостаточным и недостойным острова. – Не все. Почему ты не спишь?! … И почему это место ещё существует?! Да ещё и на краю нечистых вод?! Оно давно должно было раствориться под гнётом нечистот…

Аира обернулась.

– Потому же, почему на тебе парадные доспехи паладина Тейвела, – неожиданно ясно улыбнулась она, ощущая, как покалывает ее татуировку, как узор расползается дальше, покрывает руки, ноги. Свободные штаны и жилет на голое тело изменились под властью той же силы, что и доспехи Тессайрен. На Аире красовалась чешуйчатая броня, поверх которой был наброшен плащ без рукавов, покрытый чешуйками из лунной стали. Облачение танцующей с клинками. – Святыня Курршта Железнокрылого впитала столько его сил, что скверне она не по зубам…

– Да уж… – Сайрен откровенно присвистнула. – Интересные дела творятся на Люми. Стоило проснуться, чтобы стать свидетельницей этого. Ну, хорошо, я … ты… А Ян?

Эльфийка похлопала себя по бедру.

Любимые клинки Яна были на прежнем месте – за плечами, но на бедре появился меч Тейвела, тот самый, потерянный Сайрен.

Ян встряхнул головой, выходя из ступора.

– А почему все спят-то?

– Потому что лишь званным гостям есть здесь место, – раздался неожиданный лязгающий, но при этом достаточно приятный голос от пирса. Там стоял массивный мужчина-гаргулья в крылатой форме… полностью состоящий из лунной стали, даже окладистая борода из проволоки наличествовала. – Прошу на берег. Мы ждали вас.

– Что-то я уже потерял нить происходящего, – пробормотал Ян, разглядывая гаргулью.

– Нить происходящего – это не слишком полезно, – вздохнула Тесса. – Познакомься, Ян, это «Кованные», они не живые, но и не мёртвые. Имеют живую душу, но их тело – сотворено богом, сотворено Куррштом. Это его паладины. И мне кажется, что … я узнаю вас, – Тессайрен прищурилась, разглядывая встречающего. – Действительно, узнаю. Но что ВЫ делаете здесь?! Вы никогда не покидали своего бога, поскольку бесконечно любили его дочь. А потом ни ваших усилий, ни усилий самого бога не хватило. И вы поклялись вечно следовать за ним, чтобы защитить бога и его память о дочери. Странно видеть вас, стража памяти Курршта… в этом храме…

– Напротив. Кому еще исполнить последнюю волю Железнокрылого, как не мне? – пусть и странно было это видеть, но металлический мужчина усмехнулся. – Здравствуй, Тессайрен. Мне тоже удивительно видеть тебя здесь… и не удивительно в той же мере, учитывая Тал’ахт’азар у бедра твоего спутника и метку посвященной у танцующей.

Сайрен лишь склонила голову:

– Действительно. Последняя воля должна быть доверена тому, кому доверяешь даже тогда, когда не веришь себе…

– Именно. Ум твой не затупился, как и клинок. Следуйте за мной. Прекрасных гурий и ваз с мороженым не обещаю, но достойный стол и не пустеющие кружки пенного – это будет.

Ян переглянулся с дамами, пожал плечами, и сошел на берег. Аира последовала за ним, тайком любуясь облачением. Подобное у нее было… но не такого класса.

Тессайрен, даже не задумавшись, шагнула вслед за Янкелем, заняв место за его правым плечом. Так, как делала неоднократно, когда шла вслед за своим богом, прежним владельцем меча.

Аира же встала за левым.

Кованный двинулся вперед, чуть лязгая, когда его когти касались металлического пирса. Все вокруг было металлическим – пирс, лавки, дома, холмы, горы, деревья и кусты, даже цветы и бродящие по улицам животные! Ожерелье Шатуры (так назывался архипелаг, по имени дочери создателя) было жемчужиной творения Курршта.

Вархорн, первый паладин Железнокрылого, чуть искривил губы в усмешке. То, как двигалась троица – очень хорошо их характеризовало. Паладин, клинок его бога – идет за правым плечом, посвященный, щит бога – за левым. Похоже, они сами этого не поняли… но зато отлично понял он сам.

Сайрен на мгновение сбилась с движения, дёрнула плечом, ругнулась на себя и продолжила идти так же, как шла, даже не став задумываться о том, что показалось ей таким правильным и неправильным одновременно.

– Зачем … – начала она было свой вопрос, но тут же замолчала, осознав, что вопрос «мы здесь» будет неправильным. Правильным будет вопрос – зачем здесь Ян.

– Кое-кто хочет встретиться, – явно понял истинный вопрос провожатый.

– Ясно, – Сайрен волей немного притушила яркие цвета своего доспеха. Взглянула на Янкеля и удивилась. Как будто и не было непонятных условий и окружения! Он выглядел так, словно стоял у штурвала своего корабля!

А Ян шел спокойно за Вархорном. Он с интересом осматривался, но не более того. Абсолютное хладнокровие. Их же никто прямо сейчас не атакует, чего нервничать? А вот округа выглядела интересно. Сайрен, для которой это было обыденностью прежней жизни, не могла не ощутить восторг, потому что то, что они видели сейчас, полностью разрушало обыденность того, что члены стаи Яна называли «игровой механикой». А Аира просто искренне восторгалась происходящим. Она только слышала рассказы о металлических чертогах Курршта, и теперь понимала, что рассказы даже близко не отражали этого великолепия.

Тем временем они прибыли в большой особняк, больше похожий на дворец, где их усадили за богатый стол с едой и кружками пенного.

Ян же, подходя к столу, поймал себя на мысли, что, не смотря на то, что половина их команды спит на корабле беспробудно, ни у кого не возникло мысли отказаться куда-то идти. А еще за столом никого не было, а их провожатый говорил о том, что кто-то хочет с ними встретиться.

И стоило подумать об этом, мужчине послышался ехидный смешок и негромкий голос «Ну, давай пообщаемся, коли не шутишь».

Нахмурившись, Ян незаметно покинул девушек, направляясь туда, откуда ему показалось, что исходил голос…

Коридор был тёмным, тёмные металлические светильники содержали в себе такой маленький огонёк, что он практически не давал света. А если приглядеться, то можно было даже заметить, что свет не просто очень тусклый, он сам по себе тёмный.

Вторым, что не бросалось в глаза, если не присматриваться, было украшение. Стены коридора были покрыты тончайшей резьбой по металлу. Каждый сантиметр был похож на маленькое творение искусства. Каждая мелкая насечка была частью какого-то узора. Увидишь краем глаза – вроде бы маленького, а присмотришься – под одним углом зрения это олень, под другим – кошка, оглянешься – и вот уже это роскошный орёл, парящий в небесах. Отойдёшь чуть дальше – и мелкие узоры сливаются в какую-то фигуру. Изменчивую, переломчивую, неуступчивую. Но живую.

Ян остановился, рассматривая узор. Что-то было не так. Это явно было не просто картинкой, за такой интересной манерой изображения было что-то другое… Магия? Возможно. Но почему-то он не верил, что это – просто картины. А еще фигура казалась почему-то смутно знакомой.

– Сюда, – позвал снова тот же голос. В голосе Ян четно расслышал плохо скрываемое удовлетворение.

– Ты б еще клубочек блин пустил… – фыркнул Янкель, двигаясь дальше. – Что за страсть к пряткам…

– Мое имя Сарт’Артен…

Несколько шагов Ян прошел… потом захохотал, когда перевел имя собеседника с древнего языка гаргулий.

– «Источник Пафоса»!? – выдавил он из себя, опираясь о стену. – Ох, не могу… повезло ж с именем!

– Как сказать… И вообще, – теперь в голосе зазвучала наигранная обида. – Какой бог, такой и язык.

– Кто бы так ни обозвал, чувство юмора у него покостнейшее.

– А мне нравится.

– Каждому свое, – фыркнул Ян, заходя в открывшиеся перед ним двери. Стоило сделать шаг вперед, они закрылись.

Собеседник привел Яна в зал поменьше, где в углах булькал расплавленный металл, а в центре стоял стол обычным кабанчиком на вертеле. За столом сидел, видимо, сам Сарт’Артен, с кружкой в руке. Вот только… этот Сарт’Артен был точной копией самого Яна, разве что со смазанными чертами лица.

– Нравится? – спросил с интересом хозяин дома или тот, кто таковым казался.

– Не особо, предпочитаю дам. Да и не люблю двойников, – хмыкнул гость.

– Дам, так дам, – прозвучал несколько саркастичный ответ и облик собеседника стал точной копией Тессайрен… но опять же, выгляженно-прилизанной.

– А на уникальный фантазии не хватает?.. – приподнял бровь Ян. – Чего звал-то?

На первый вопрос ответа не последовало, Артен лишь изобразил улыбку, холодную, равнодушную, на второй вопрос ответил уклончиво:

– Признаться тебе, гость, вошедший с миром под своды храма, что на то была воля чужая. Я не тот, кто ждал тебя здесь и не тот, кого, возможно, ты хотел бы здесь увидеть. Я лишь послание, которому придали форму, которая посланию чужда.

– И что за послание? – прищурился Янкель.

– Не слишком правильный вопрос… Но что ж… – посланник закатил глаза, и … начал нести феерическую высокопарную чушь. Нагромождение слов в итоге сотворило такую кружевную вязь, что начало фразы полностью противоречило её концу!

И вот это довершило подозрение Яна в том, что что-то тут не чисто.

Остановился Артен на полуфразе, изобразил дружелюбную улыбку:

– Достаточно?

– Да, я тебя понял, – задумчиво проговорил Ян. – Спасибо.

– Есть те, кто может сказать больше. Но с ними ты познакомишься потом… – Артен задумался, – могу сказать, что вы здесь не только для того, чтобы получить это послание, но и его физическое подтверждение.

– О как… И это?

– Броня. Для тебя, для твоего меча и для твоей охраняющей.

– А как звучит-то… красиво.

– Так жил бог обеих. У него была свита, была та, что идёт за правым плечом, и является мечом его. И была та, что шла за левым плечом его, и являлась щитом его. И да, это всегда были бабы, – Артен начал расплываться в неудержимой и несколько похабной усмешке. – Красивые, надо сказать, бабы.

– Не могу упрекнуть его в этом… Красивые женщины вокруг – это приятно. А если они еще и умные – это рай, – ухмыльнулся Ян.

– Умные, красивые стервы. Настоящие боевые подруги. И в мозг не клевали, да…

– Догадываюсь…

Артен кивнул, потом взглянул на необычные часы, которые были на стене. Часы указывали на маленькую пиктограмму дома.

– Вы провели здесь достаточно времени, гость, чтобы получить то, за чем пришли. Вы пропитались тонкими вибрациями этого места. Этого будет достаточно, чтобы любой видящий увидел на вас отметку… отметку именно этого места. Прежде чем вы спросите… ненадлежащий вопрос, я вам отвечу на вопрос правильный. Важно, крайне важно, чтобы эта отметка на вас была хорошо видна. Я сказал для вас гость, вы услышали меня.

– Услышал. Благодарю за информацию, – наметив поклон, Ян развернулся и пошел прочь. Все необходимое было сказано, а обещанная броня появилась у него в инвентаре. Немногим ранее в инвентаре Сайрен появилось нечто неопознанное, которое требовалось показать кузнецу или мастеру распознания, чтобы узнать, что такое за «тесак непримиримости» ей подсунули. Ну, а у Аиры в инвентаре появилась неопознанная сумка, как раз как та, что она носила всегда. Сумка с ее оружием. Только вот эта называлась «Лунные блики».

Самое интересное, что спутниц в в зале с едой, как и самого зала с едой Ян не нашёл. Он прошёл по коридору, вышел, ожидая увидеть зал, а увидел пирс, около которого стоял его корабль.

На попытку Яна обернуться отреагировала растерянная Тессайрен. Паладин просто схватила мужчину в каменные объятия, не давая развернуться, ещё и крылья каменные развернула за собственной спиной.

– Не надо. В Люми нельзя оглядываться на три вещи: на свой горящий дом, на оставленную женщину и на храм бога-кузнеца.

– А на последний-то с какого чебурашки? – приподнял бровь Ян, оценив такое проявление «чувств».

– Твоя душа останется в его храме, и он её переплавит. Поверь, я знаю, о чём говорю.

– Красавец… Ладно, пошли отсюда… Аира, что ты там делаешь?

– Ась? – Темная эльфийка, стоящая у большого дерева в не менее большом горшке, повернула голову к спутникам.

– Забирает свой подарок, я полагаю, – любезно «пояснила» Яну ситуацию Сайрен.

– Подарок?..

– Ну… Эм… – Аира вдруг хихикнула, как девчонка. – Я немного поумилялась тут, пока ты где-то шастал, хозяин. Так что у нас теперь… вот.

Эльфийка поманила кого-то из-за дерева, и к ней вышли два цербера. Металлических.

Ян… не нашел, что сказать, лишь вопросительно уставился на Тессу.

Та ничего отвечать не стала, зато умилительно-умилительно улыбнулась:

– Ну, правда же, они просто прелесть?!

– Спелись… – вздохнул Ян. – Прелесть-прелесть. Сами кормить будете. Пойдемте, пока я вас не покусал. В отличие от вас, я еще не обедал.

Дамы переглянулись и неожиданно дружно загоготали:

– Кто будет есть в храме бога-кузнеца?! – спросила Сайрен.

– Да кто вас знает… вы вон уже собаками разжились. Не удивлюсь, если и металлическую еду и пенную жидкую сталь употреблять способны…

– Собаки – это собаки, не смешивай! И вообще, мы отправляться будем? Отсюда до Проклятого материка ещё плыть и плыть. Да и прав ты, есть очень хочется.

– Вот вы и отправляетесь в наряд по кухне! А я за штурвал, – ухмыльнулся Ян, ступая на трап. Им действительно еще далеко было плыть…

Просыпаться всегда было для Матти проблемой, даже до прихода в Люми. Ну как это можно вынырнуть из тепла и уюта сна, в мир, где у тебя отнимут одеяло и отправят заниматься великими и важными делами!? А уж в Люми это стало двойной проблемой – как это вылезти из-под уютного крыла мантикоры, где тебя и греют, и мурчат на ухо, и даже одеялко поправляют!? А, главное, никакого будильника даже близко не пустят! Даже немертвого, ибо у нежити тоже есть косточки, которые можно глодать!

Впрочем, в этом «свадебном путешествии» крыла мантикоры не было. Зато было неожиданно приятно проснуться.. .и понять, что тоже не отпустят в бодрствующий мир. Еще не открыв глаз, девушка ощутила, что находится в надежных объятиях Дэя, уткнувшись ему в грудь носом… точнее, лежа на нем! Ойк…

Стараясь не разбудить мужчину, Маттайя открыла глаза, сонно моргнула раз, другой, и расплылась в дурацкой улыбке. Он был таким милым, пока спал и чему-то улыбался во сне. А ей было так уютно в этих объятиях, что желания вылезать даже не возникло.

– Ты такая красивая, – сонно пробормотал Дэй, сжимая объятия чуть крепче.

– Я тебя разбудила? – мурлыкнула Матти.

– Нет. Я не спал… уже некоторое время. Любовался тобой. А потом засыпал под твое мирное сопение.

– Жулик! – улыбающаяся девушка пощекотала ресницами шею…мужа.

– Я такой, – согласился бард мирно, чуть поёжившись. – Вставать будешь, о прекрасная? Кофе на корабле из-за качки не предлагаю, но зато точно могу предложить вкусные бутерброды.

– Мне лень… Ты теплый и мягкий, – Матти потерлась щекой о грудь Дэя.

– Я… я должен сказать, что меня это радует? – чуть нахмурился мужчина, вроде бы сделал попытку разжать руки, но почти сразу же сдался, не в силах отпустить Матти. – Да, меня радует, что ты таковым меня считаешь.

– Хотя костлявый и упрямый… ничего, откормим!

– Ещё жестокий и упёртый, – пробормотал сонно Дэй. – Прекрасная, давай о моих недостатках поговорим как-нибудь потом? Ты уже хочешь вставать? Нам ещё плыть и плыть. Я слышу, как Ян подновляет мою мелодию ветра. Значит, ещё не меньше шестнадцати часов пути.

– А у тебя есть предложения?

– Остаться спать. Я буду тебя обнимать… Ты будешь обнимать меня…

– Крепко?

– Очень. Пока не доплывём, я буду тебя обнимать. Здесь всё навевает сон, – Дэй осторожно провёл кончиками пальцев по щеке Матти, смахивая прядку. – Поэтому спи, прекрасная. А о том, чтобы в твой сон ничего не пробралось, я позабочусь. Когда проснёмся – мы уже будем у Проклятого материка, там не только во сне, там наяву ходят ожившие кошмары. И лучше бы нам с ними не встречаться…

– Вот умеешь ты обнадежить девушку! – рассмеялась Маттайя.

– Всегда рад, прекрасная, ради твоих прекрасных глаз.

В каюте снова воцарилась сонная размеренная тишина. Кораблик мчался по волнам, распустив по ветру паруса.

Спали Матти и Дэй, спала Гера, в каюте капитана уснула Сайрен, так и не дождавшись возвращения Яна, спала Аира, приготовив походные бутерброды. Спал Думат. Спала Май.

Не спал только Ян. И чем ближе приближался корабль к Проклятому материку, тем явственнее он слышал тоскливую горькую мелодию, которой когда-то, очень давно, в кланах гаргулий оплакивали павших… Оплакивали тех, кто ещё жив, но тех, кто шёл туда, откуда уже не вернётся.

Весь Проклятый материк оплакивал тех, кто ещё даже не ступил на его берега, а только к ним подплывал. Материк не чувствовал беды, материк о ней знал…